Эжен-Франсуа Видок - Записки Видока
Я вернулся на бриг, где Поле оставил меня с капитаном, сторожившим добычу, и пятью матросами с «Реванша». Мы закрыли люки, чтобы надежнее охранять наших пленных, и стали приближаться к берегу, чтобы по возможности идти вдоль него до самой Булони. Но пушечные выстрелы с английского корабля, прежде чем мы овладели им, уже успели привлечь в нашу сторону один из английских фрегатов. Он шел на нас на всех парусах и вскоре подошел так близко, что снаряды из его орудий миновали нас и летели дальше. Фрегат преследовал нас таким образом до самого Кале. Вдруг море стало бурным, подул сильный береговой ветер, налетел шквал. Мы полагали, что фрегат удалится из опасения потерпеть крушение у скал. Ветер гнал его по направлению к берегу, судну приходилось одновременно бороться против всех стихий, единственным средством спасения было бы сесть на мель. В одно мгновение фрегат очутился под перекрестной стрельбой батарей с прибрежья; отовсюду на него сыпались градом бомбы, картечь, снаряды. И вот фрегат погрузился в воду, и не было никакой возможности спасти его.
Час спустя рассвело. По волнам носились обломки корабля. За одну из мачт судорожно ухватились мужчина и женщина; утопающие махали нам носовым платком. Мы намеревались обогнуть мыс Грене, когда заметили сигналы несчастных. Мне показалось, что нам удастся их спасти. Я предложил это капитану, и, когда он отказался предоставить в наше распоряжение шлюпку, в порыве непонятного для меня сострадания я вышел из себя и пригрозил размозжить ему голову.
«Полно дурить, — сказал он, презрительно пожав плечами, — против судьбы не пойдешь. Они там, мы тут, всякий сам по себе. Слава богу, мы и так понесли много потерь, чего стоит одна потеря Флёрио!»
Этот ответ вернул мне хладнокровие, дав понять, что мы сами подвергаемся немалой опасности. Действительно, волнение усиливалось; над нами носились чайки, их пронзительные крики смешивались с ревом и свистом ветра. На горизонте обрисовывались длинные черные и красные облака — все предвещало ураган. К счастью, Поле искусно рассчитал время и расстояние, мы миновали Булонь и неподалеку от нее, в Портеле, нашли убежище от бури.
Глава семнадцатая
В тот же вечер я вернулся в Булонь и узнал, что по распоряжению главнокомандующего все солдаты, пользующиеся дурной репутацией, должны быть немедленно удалены из подразделений и посажены на суда, готовящиеся к отплытию. Эта мера имела целью очистить армию от вредных элементов. Поэтому мне не оставалось другого средства, как покинуть «Реванш». Я счел, что хорошо бы сделаться солдатом. Имея при себе бумаги Лебеля, я поступил в роту морских канониров, охранявших побережье. Лебель был когда-то капралом роты, я также получил этот чин.
Прошло три месяца, и я своим поведением заслужил одни похвалы. Но кто раз испытал в жизни приключения, тот сразу не может отказаться от этого. Роковая судьба, которой я подчинялся против своей воли, постоянно сближала меня с людьми и обстоятельствами, которые менее всего соответствовали моим благим намерениям. И, не думая участвовать в тайных обществах армии, я был волей-неволей посвящен в их секреты.
Эти общества впервые возникли в Булони. Первым из них были «олимпийцы», чьим основателем оказался некто Кромбе из Намюра. Их целью было взаимное содействие. «Олимпиец», которому удалось достигнуть высокого положения, обязан был содействовать повышению других. Олимпийцы провозглашали принципы равенства и произносили речи, которые составляли резкий контраст с основами империи.
В Булони олимпийцы обыкновенно собирались у некой мадам Гервьё. Чтобы быть принятым в общество олимпийцев, необходимо было обладать испытанным мужеством, выдающимися способностями и скромностью. Больше всего старались завербовать военных, достойных и отличившихся.
Настоящие деятели ассоциации были в тени и никому не сообщали своих планов. Они замышляли свержение деспотизма. Им надо было, чтобы люди, через посредничество которых они надеялись достигнуть своей цели, стали их слепыми орудиями. Ввиду этих соображений олимпийцы стали вербовать членов из низших чинов сухопутной армии и флота. Если они замечали, что какой-нибудь унтер-офицер или солдат выделяется образованностью или энергичностью, то привлекали его на свою сторону.
Олимпийцы возникли спустя некоторое время после коронации Наполеона и действовали около двух лет, между тем правительство, по-видимому, нисколько не тревожилось из-за их существования. Наконец, в 1806 году Девилье, генеральный комиссар полиции в Булони, написал министру Фуше с просьбой прислать в Булонь одного из тех опытных шпионов, которых политическая полиция всегда имеет в своем распоряжении. Министр ответил генеральному комиссару, что он весьма благодарен ему за усердную службу императору, но что он уже давно следит за олимпийцами.
Это спокойствие Фуше было напускным; едва он получил заявление Девилье, как тотчас призвал в свой кабинет молодого графа Л***, посвященного в тайны почти всех обществ в Европе.
«Мне пишут из Булони, — сказал ему министр, — что в армии недавно образовалось тайное общество олимпийцев. Было бы желательно, чтобы вас приняли в их число — тогда вы сообщали бы мне все секреты этих господ. Вы отправитесь в Геную, там найдете отряд лигургийских новобранцев, которые немедленно будут отправлены в Булонь и размещены в восьмом полку пехотной артиллерии. Я дам вам свидетельство, подтверждающее, что вы, Бертран, удовлетворяете существующему рекрутскому закону. С помощью этого свидетельства вас примут, и вы отправитесь в путь с отрядом. Заставьте их думать, что вы поступили в солдаты из-за нужды и что под своим настоящим именем вы имели причины опасаться преследований со стороны императора. Никто не будет сомневаться в том, что вы жертва императорского правительства… Остальное произойдет само собой… Впрочем, я полагаюсь на вашу проницательность».
Получив эти инструкции, граф Л*** отправился в Италию и скоро очутился во Франции вместе с лигурийскими новобранцами. Полковник Обри принял его радушно, как брата, которого увидел после многих лет разлуки. Бертран вскоре сделался гордостью полка: он был умен, всесторонне образован и близко сошелся с некоторыми олимпийцами, которые сочли за честь представить его своим товарищам. Бертран был посвящен в члены общества и не замедлил обратиться с докладом к министру.
То, что я рассказал об олимпийцах и Бертране, я узнал от него самого. Вот при каких обстоятельствах он поверил мне тайну порученной ему миссии.
В Булони дуэли происходят сплошь и рядом; несчастная мания на поединки распространилась даже на миролюбивых моряков, служащих во флотилии под начальством адмирала Вервеля. Неподалеку от лагеря, у подножия холма, была маленькая роща, где почти ежедневно около дюжины молодцов исполняли, как говорится, долг чести.
