Колин Декстер - Драгоценность, которая была нашей
— Значит, она пришла, да? — спросил Морс.
— Да. — Браун несколько опешил от этого вопроса. — О да! Примерно в два часа я прошёл по Сент-Джилсу, потом по Кебл-роуд до парка. И она уже ждала меня там.
— А потом вы пошли в Радость Пастора и посидели в одной из кабинок.
— Но я надеюсь, вы не поймёте меня неправильно, инспектор? Я хочу, чтобы между нами всё было ясно. Мы только обменялись поцелуем и обнялись и… да это, собственно, и всё.
— Единственное, чего мне хочется, — проговорил Морс, без всякой на то причины с неприязнью посмотрев на хорошо сохранившегося Лотарио из Лос-Анджелеса, — это чтобы, как вы сказали, между нами всё было ясно. Так что позвольте поблагодарить вас за откровенность!
Браун встал и направился было к двери, но остановился в нерешительности. Несомненно, он испытывал большое облегчение, но определённо что-то беспокоило его, потому что он задержался у стола и шарил вокруг глазами, чтобы зацепиться взглядом за какой-нибудь предмет.
— Есть ещё одна вещь, инспектор.
— И это?
— Когда я вчера шёл по Кебл-роуд, то видел одного человека, который стоял на автобусной остановке у церкви Сент-Джилс, он ждал автобуса в сторону Саммертауна. Точнее сказать, по-моему, в сторону Саммертауна.
— И кто же это, сэр?
— Это был мистер Ашенден.
— Мне просто во всё это не верится, — произнёс Морс после ухода Брауна.
— Вы хотите сказать, что хорошо было бы знать, кого видел Ашенден?
— Совершенно верно.
— Его рассказ выглядел вполне правдивым.
— Все рассказы выглядят правдивыми, Льюис! Но ведь кто-то стащил Волверкотский Язык и кто-то убил Кемпа! Знать бы — какая тут связь!
— А может быть, и никакой, — вздохнул Льюис.
Но он мог сказать это с таким же успехом самому себе.
Глава тридцать седьмая
Sic, ne peididerit, non cessat perdere iusor.
(Так проигравший игрок снова ставит и снова теряет.)
Овидий. Ars Amatoria[14] (Перевод М. Гаспарова)Придя снова в салон, где подавали кофе, Ашенден тут же попал в лапы миниатюрной динамо-машины из Сакраменто и с радостью ухватился за возможность удрать, пусть даже речь шла о допросе у главного инспектора Морса.
— Что, в каждой группе бывает такая? — посочувствовал Льюис.
— Нет, таких, пожалуй, ещё не было, — устало улыбнулся Ашенден. — Хотя, должен сказать, Джанет не всегда такая чума, нужно только хорошенько узнать её.
— Приходится удивляться, кто только мог жениться на ней.
Входя в боковой зал бара, Ашенден кивнул:
— Я ему не завидую!
При следующем заходе Морс отбросил все хитрости. Просто выложил на стол козыри и откинулся на спинку кресла. Вопрос: почему Ашенден солгал о том, что ходил в Магдален? Ответ: это не была такая уж ложь. Он ходил в Магдален-колледж, в привратницкой узнал, что парк закрыт, и пошёл дальше через мост, обошёл Плейн и вернулся по Хай-стрит. Глупо, конечно, было врать. Но он сделал это только ради того, чтобы не давать скучных и совершенно нелогичных объяснений. Вопрос: а как в отношении предыдущего дня? (Морс сознался в готовности выслушать ещё немного «скучных и совершенно нелогичных объяснений».) — Никакой тайны, инспектор. В общем-то, я сказал одной паре из группы, по-моему, мистеру и миссис Кронквист, что поехал в Саммертаун.
— С чего бы это? Зачем понадобилось говорить об этом, объяснять? Вы же свободный человек, разве не так, сэр?
Ашенден задумался.
— Я понял вчера, что, вероятно, вы не совсем удовлетворены моими объяснениями относительно того, где я был, когда… э… — …украли Волверкотский Язык, — подсказал Морс.
— Да. Вот почему я подумал, что было бы неплохо, если бы кто-нибудь знал, где я был вчера днём.
— Ну и где же?
Ашенден выглядел как в воду опущенный, он глубоко вздохнул и сказал:
— Я провёл всё время после обеда в букмекерской конторе.
— А разве это преступление? — удивился Льюис.
Морсу, кажется, понравился вопрос сержанта:
— Ведь сержант Льюис совершенно прав, сэр, а? Потрясти карман букмекера, какое же это уголовное преступление?
Ашенден заговорил теперь уже с меньшей скованностью:
— Мне подсказали. Этого малого я встретил, когда мы были в Кембридже, он из Ньюмаркета. Он сказал, что наверняка можно ставить на эту лошадь, это было на скачках в Фонтуелл-парке.
— Продолжайте.
— Ну, вот и всё, честное слово. Я ставил на другую лошадь в предыдущем заезде и добрался до букмекера около половины третьего, по-моему, так. Я поставил три фунта на лошадь в заезде в два пятьдесят, а потом пять на ту, что «колом не отшибёшь», про неё мне говорил этот малый, в заезде то ли в три пятнадцать, то ли в три двадцать, что-то вроде этого.
— Ну и сколько вы выиграли?
Ашенден печально покачал головой:
— Не думаю, что у вас могло бы получиться со скачками, инспектор.
— У букмекера должна быть запись, по которой можно узнать, что вы были там?
Этот вопрос задал Льюис, и Ашенден повернулся к нему:
— Вы хотите сказать, что меня там не было?
— Нет, сэр. Конечно же нет. Но это очень важное время, согласитесь? Три часа? Как раз когда доктор Кемп возвращался в Оксфорд.
— Да, — медленно протянул Ашенден. — Понимаю.
— Может кто-нибудь узнать вас, — продолжил Льюис, — если вы снова придёте туда?
— Не знаю. За то время там побывало человек восемь, десять, возможно, больше. Но узнает ли меня кто-нибудь…
— У них наверняка сохранились ваши квитанции? — предположил Морс.
— Ну да, они хранят их — если лошадь выиграет.
— В таком случае вам не повезло вдвойне, что вы не выбрали победителя. Получили бы выигрыш и доказали своё алиби, и всё одновременно.
— В жизни полно разочарований, инспектор… — внезапно Ашенден остановился, у него радостно засветились глаза, и он вытащил из нагрудного кармана своей спортивной куртки чёрный кожаный бумажник. — А вы говорите, мне не везёт!.. Да! Слава Богу! А я-то думал, что порвал их.
— Мне говорили, букмекерские конторы тонут в кучах разорванных квитанций, — произнёс Морс, разглядывая две розовые полоски бумаги, которые подал ему Ашенден.
— Боюсь, инспектор, вы спокойно можете порвать и эти.
— Ну, что вы, сэр. Мы не должны уничтожать вещественные доказательства, так ведь, Льюис?
Ашенден пожал плечами, на этот раз несколько неуверенно:
— Что-нибудь ещё, инспектор?
— Думаю, нет, — произнёс Морс. — Но ведь пари — игра для дураков, неужели вам это неизвестно? И к тому же грязная.
