Рекс Стаут - Завещание
Но конечно же, без пары-тройки стычек не обошлось. И самую серьезную из них вызвали слова Скиннера о том, что мне стоило бы передать полиции записи всех бесед Вульфа. Я возразил, что эти записи – собственность Вульфа и получить их можно только от него самого.
Без боя они не сдались, потявкали какое-то время. Хомберт стал совсем уж неприятным. И все-таки записи остались лежать в моем кармане. После этого они немного успокоились и даже оказали мне честь, поинтересовавшись моим мнением по техническому вопросу.
Полиция, сказали они, видела буфетную только при электрическом свете. Я же наблюдал это помещение при дневном свете, падающем из небольшого окна в углу. В то самое время, когда там находилась Дэйзи Хоторн.
В беседе с полицией миссис Хоторн признала, что действительно была в комнатке за портьерами и что я видел, как она уходила. Она заявила, что предпочитает лишний раз не показываться людям на глаза в вуали и поэтому часто заходит в буфетную через заднюю часть дома, чтобы посмотреть на посетителей из-за штор. Точно так же она поступила сегодня, когда узнала, что Ричи и Бронсон прибыли для инспекции личного архива Хоторна. Пробыла она там всего несколько минут до того, как мое появление заставило ее удалиться. Она ничего не заметила на полу за барной стойкой.
Вопрос, который мне задали, состоял в следующем: могла ли миссис Хоторн войти в буфетную и при этом не заметить тела? Я подтвердил, что могла, потому что сам, даже наклонившись к телу, едва сумел различить, что это такое, при слабом дневном свете.
Они поспрашивали меня о том о сем еще немного. Затем Скиннер задал наконец вопрос, которого я ожидал с первой минуты нашей встречи. На самом деле я пару раз был готов уже сам поднять эту тему, но решил все же не лишать людей капли радости, которой и так недостает в их малоприятной работе. Подавив усмешку, я слушал, как Скиннер подбирался к сути дела.
– Есть один момент, который вызывает у нас некоторое недоумение, – начал он небрежно. – Никто не слышал никакого шума. Даже слуги в заднем помещении на том же этаже. Также мы не обнаружили следов борьбы. Мисс Карн, по-видимому, при жизни была здоровой и довольно крепкой девушкой. Но почему-то она не позвала на помощь и не оказала преступнику сколько-нибудь заметного сопротивления.
– Это и впрямь удивительно, – согласился я. – Мы в библиотеке тоже ничего не слышали.
– Я как раз собирался спросить, не донеслось ли до вас криков.
– Нет. Конечно, в случаях с удушением часто бывает, что сначала жертву обездвиживают ударом кулака или чем-то опаивают. Медэксперт сможет подробнее рассказать вам об этом. И кстати, я вспомнил кое-что, о чем забыл упомянуть. Пока Дэвис находился с нами, я предложил принести ему выпить. Судя по его виду, он в этом сильно нуждался. И я сбегал вниз в буфетную и налил ему примерно полпинты виски «Макнилс».
Кремер бросил на меня недоверчивый взгляд и фыркнул:
– Как же, сбегал он!
Хомберт только фыркнул. Скиннер процедил:
– Ваши шуточки, Гудвин, не доведут вас до добра, так и знайте.
– Да что вы, какие шуточки, – запротестовал я. – Честно вам скажу, меня это тревожило. Я же видел фингал у нее на лбу. Такой остается только от хорошего удара. Если преступник вышел из-за штор, то, по всей вероятности, схватил первое, что попалось под руку. Одну из тех бутылок за стойкой. Если он так и сделал, то, конечно, стер свои отпечатки с бутылки, прежде чем поставить ее на место. Но на той бутылке виски «Макнилс» остались мои пальчики, свеженькие и красивые. Найдете ли вы их? Вот что меня жутко волновало. Вы могли проглядеть их, но могли и заметить. Так что в конце концов я решил ничего от вас не скрывать и выложить вам все до последней…
– Заткнись и проваливай! – рявкнул Кремер. – Кто мне объяснит, почему каждый год в автомобильных авариях гибнет сорок тысяч человек, но только не ты? Уведите его, Грайер. – Это было сказано копу, который привел меня и во время беседы сидел на стуле у двери. – Поезжай домой. И если Ниро Вульф там, скажи ему… Ничего ему не говори. Я сам увижусь с ним. И с тобой тоже. Оставайся там, где я смогу тебя найти.
– Отлично. – Я поднялся. – Доброй ночи, джентльмены, и удачи вам. Вы, наверное, представляете себе мои чувства. Подумать только, когда я тянулся к полке за виски, тело уже было там… Лежало на полу прямо подо мной… Думаю, что уже лежало… Ну ладно, ладно, ухожу. Извините, если чем-то досадил…
Грайер проводил меня до входной двери и выпустил на свободу, передав приказ инспектора дежурившему там копу. Под настороженными взглядами двух других полицейских я прошел по тротуару, вдоль которого теснились патрульные машины, и на углу остановил такси. Пока мы двигались в центр, водителю очень хотелось обсудить убийство, но от меня он не дождался ничего, кроме односложного мычания.
Я вставил ключ в замочную скважину, повернул его и нажал на ручку, но дверь, приоткрывшись на два дюйма, остановилась. Ее держала накинутая цепочка. Тогда я вдавил палец в кнопку звонка. Через секунду в коридоре послышались шаги и в щели появился глаз Фрица.
– А, это ты, Арчи? – В его голосе слышалось облегчение. – Ты один?
– Нет, со мной взвод автоматчиков. Открывай!
Он так и сделал. Запереть дверь я предоставил ему. В кабинете было темно. Я отправился в кухню. Ее заливал яркий свет, пахло чем-то вкусным, как обычно, и на стуле лежала французская газета, которую читал Фриц. Он вернулся из прихожей, и я приступил к расспросам:
– Во сколько Вульф приехал домой?
– В шесть сорок. Осталось немного утки. Еще есть сырный пирог, если хочешь…
– Нет, спасибо. Меня угостили чудесными сэндвичами.
Я вытащил из холодильника кувшин и налил себе стакан молока.
– Когда он лег?
– Вскоре после одиннадцати. Сказал, что устал. Он поел со мной на кухне, чтобы не зажигать свет в столовой. Еще сказал, что его ищет полиция. Он в опасности, Арчи? Может быть, из-за того, что мы…
– Конечно же, он в опасности. Прожорливость – это серьезный риск. Да нет, все в порядке. А это что за штука?
Я подошел ближе, чтобы рассмотреть повнимательнее необычный для нашей кухни предмет – ветку длиной около фута, с дюжиной побегов, множеством темно-зеленых листьев и крошечных шипов, на вид довольно острых. Эта ветка стояла в вазе с водой на низком столике. Фриц сказал, что ничего о ветке не знает, принес ее Фред Даркин, а в воду поставил Вульф, заметив что-то насчет созревания семян.
– А-а, – сказал я, – тогда, значит, это улика. Фред – мастер добывать улики. Во сколько он вчера явился с докладом?
– Примерно в половине одиннадцатого. Вообще-то у него была целая сумка таких улик. И Сол приходил чуть раньше и тоже говорил с мистером Вульфом. А еще звонил Джонни. – Фриц глянул на блокнотик, который держал у телефона. – В десять сорок шесть… О, чуть не забыл, тебе записка… – Он вынул листок из-под блокнота и вручил мне.
