Агата Кристи - Десять негритят
Группа пошла вслед за моряком по короткому каменному молу, у которого была пришвартована моторная лодка.
– Какая маленькая! – сказала Эмили Брент.
– Отличная лодка, мэм, лодка что надо, – возразил моряк. – Вы и глазом не успеете моргнуть, как она вас доставит хоть в Плимут.
– Нас слишком много, – резко оборвал его судья Уоргрейв.
– Она и вдвое больше возьмет, сэр.
– Значит, все в порядке, – вмешался Филипп Ломбард. – Погода отличная, море спокойное.
Мисс Брент не без некоторого колебания разрешила усадить себя в лодку. Остальные последовали за ней. Все держались отчужденно. Похоже было, что они недоумевают, почему хозяева пригласили такую разношерстную публику.
Они собирались отчалить, но тут моряк – он уже держал в руках концы – замер. По дороге, спускавшейся с крутого холма, в деревню въезжал автомобиль. Удивительно мощный и красивый, он казался каким-то нездешним видением. За рулем сидел молодой человек, волосы его развевал ветер. В отблесках заходящего солнца он мог сойти за молодого бога из северных саг. Молодой человек нажал на гудок, и прибрежные скалы откликнулись эхом мощному реву гудка.
Антони Марстон показался им тогда не простым смертным, а чуть ли не небожителем. Эта впечатляющая сцена врезалась в память всем.
4
Фред Нарракотт, сидя у мотора, думал, что компания подобралась довольно чудная. Он совсем иначе представлял себе гостей мистера Онима. Куда шикарнее. Разодетые дамочки, мужчины в яхтсменских костюмах, – словом, важные шишки.
Вот у мистера Элмера Робсона были гости так гости. Фред Нарракотт ухмыльнулся. Да уж, те веселились – аж чертям тошно, а как пили!
Мистер Оним, видно, совсем другой. «Странно, – думал Фред, – что я в глаза не видел ни мистера Онима, ни его хозяйку. Он ведь ни разу сюда не приехал, так и не побывал здесь. Всем распоряжается и за все платит мистер Моррис. Указания он дает точные, деньги платит сразу, а только все равно не дело это. В газетах писали, что с мистером Онимом связана какая-то тайна. Видно, и впрямь так. А может, остров действительно купила мисс Габриелла Терл?»
Но, окинув взглядом пассажиров, он тут же отмел это предположение. Ну что они за компания для кинозвезды? Он пригляделся к своим спутникам. Старая дева, кислая как уксус, он таких много повидал. И злющая, это бросается в глаза. Старик – настоящая военная косточка с виду. Хорошенькая молодая барышня, но ничего особенного – никакого тебе голливудского шику-блеску.
А веселый простоватый джентльмен – вовсе никакой и не джентльмен, а так – торговец на покое, думал Фред Нарракотт. Зато в другом джентльмене, поджаром, с быстрым взглядом, и впрямь есть что-то необычное. Вот он, пожалуй что, и имеет какое-то отношение к кино.
Из всех пассажиров в компанию кинозвезде годится только тот, что приехал на своей машине (и на какой машине! Да таких машин в Стиклхевне сроду не видели. Небось стоит не одну сотню фунтов). Вот это гость что надо! По всему видать, денег у него куры не клюют. Вот если б все пассажиры были такие, тогда другое дело...
Да, если вдуматься, что-то здесь не так...
5
Лодка, вспенивая воду, обогнула скалу. И тут они увидели дом. Южная сторона острова в отличие от северной отлого спускалась к морю. Дом расположился на южном склоне – низкий, квадратный, построенный в современном стиле, с огромными закругленными окнами. Красивый дом – дом, во всяком случае, не обманул ничьих ожиданий!
Фред Нарракотт выключил мотор, и лодка проскользнула в естественную бухточку между скалами.
– В непогоду сюда, должно быть, трудно причалить, – заметил Филипп Ломбард.
– Когда дует юго-восточный, – бодро ответил Фред Нарракотт, – к Негритянскому острову и вовсе не причалишь. Он бывает отрезан от суши на неделю, а то и больше.
Вера Клейторн подумала: «С доставкой продуктов наверняка бывают сложности. Чем плохи эти острова – здесь трудно вести хозяйство».
Борт моторки уперся в скалу – Фред Нарракотт спрыгнул на берег, и они с Ломбардом помогли остальным высадиться. Нарракотт привязал лодку к кольцу и повел пассажиров по вырубленным в скале ступенькам наверх.
– Недурной вид! – сказал генерал Макартур. Но ему было не по себе. «Странное место, что ни говори», – думал он.
Но вот, преодолев каменные ступени, компания вышла на площадку, и тут настроение у всех поднялось. В распахнутых дверях стоял представительный дворецкий – его торжественный вид подействовал на всех успокаивающе. Да и сам дом был удивительно красив, и пейзаж с площадки открывался великолепный.
Седой дворецкий, высокий, худощавый, весьма почтенного вида, пошел навстречу гостям.
– Извольте сюда, – сказал он.
В просторном холле гостей ожидали длинные ряды бутылок. Антони Марстон несколько взбодрился.
«И откуда только выкопали этих типов? – рассуждал он. – Что у меня с ними общего? Интересно, о чем думал Рыжик, когда звал меня сюда? Одно хорошо: на выпивку здесь не скупятся. Да и льда хватает. Что там говорит дворецкий?»
– К сожалению, мистера Онима задерживают дела – он приедет только завтра. Мне приказано выполнять все пожелания гостей – и не хотят ли гости пройти в свои комнаты? Обед будет подан в восемь...
6
Вера поднялась вверх по лестнице следом за миссис Роджерс. Служанка распахнула настежь дверь в конце коридора, и Вера прошла в великолепную спальню с двумя большими окнами – из одного открывался вид на море, другое выходило на восток. Вера даже вскрикнула от восторга – так ей понравилась комната.
– Я надеюсь, здесь есть все, что вам нужно, мисс? – сказала миссис Роджерс.
Вера огляделась. Ее чемодан принесли и распаковали. Одна из дверей вела в ванную комнату, облицованную голубым кафелем.
– Да-да, все.
– Если вам что-нибудь понадобится, мисс, позвоните.
Голос у миссис Роджерс был невыразительный, унылый. Вера с любопытством посмотрела на нее. Бледная, бескровная – ни дать ни взять привидение! Волосы собраны в пучок, черное платье. Словом, внешность самая что ни на есть респектабельная. Вот только светлые глаза беспокойно бегают по сторонам.
«Да она, должно быть, и собственной тени боится», – подумала Вера. И похоже, попала в самую точку. Вид у миссис Роджерс был насмерть перепуганный... У Веры по спине пошли мурашки. Интересно, чего может бояться эта женщина? – но вслух она любезно сказала:
– Я новый секретарь миссис Оним. Впрочем, вы наверняка об этом знаете.
– Нет, мисс, я ничего не знаю, – сказала миссис Роджерс. – Я получила только список с именами гостей и с указаниями, кого в какую комнату поместить.
– А разве миссис Оним не говорила вам обо мне? – спросила Вера.
– Я не видела миссис Оним, – сморгнула миссис Роджерс. – Мы приехали всего два дня назад.
«В жизни не встречала таких людей, как эти Онимы», – подумала Вера. Но вслух сказала:
– Здесь есть еще прислуга?
– Только мы с Роджерсом, мисс.
Вера недовольно сдвинула брови: восемь человек, с хозяином и хозяйкой – десять, и только двое слуг.
– Я хорошо готовлю, – сказала миссис Роджерс. – Роджерс все делает по дому. Но я не ожидала, что они пригласят так много гостей.
– Вы справитесь? – спросила Вера.
– Не беспокойтесь, мисс, я справлюсь. Ну а если гости будут приезжать часто, надо думать, миссис Оним пригласит кого-нибудь мне в помощь.
– Надеюсь, – сказала Вера.
Миссис Роджерс удалилась бесшумно, как тень.
Вера подошла к окну и села на подоконник. Ею овладело смутное беспокойство. Все здесь казалось странным – и отсутствие Онимов, и бледная, похожая на привидение миссис Роджерс. А уж гости и подавно: на редкость разношерстная компания. Вера подумала: «Жаль, что я не познакомилась с Онимами заранее... Хотелось бы знать, какие они...»
Она встала и, не находя себе места, заходила по комнате. Отличная спальня, обставленная в ультрасовременном стиле. На сверкающем паркетном полу кремовые ковры, светлые стены, длинное зеркало в обрамлении лампочек. На каминной полке никаких украшений, лишь скульптура в современном духе – огромный медведь, высеченный из глыбы белого мрамора, в него вделаны часы. Над часами в блестящей металлической рамке кусок пергамента, на нем стихи. Вера подошла поближе – это была старая детская считалка, которую она помнила еще с детских лет:
Десять негритят отправились обедать,
Один поперхнулся, их осталось девять.
Девять негритят, поев, клевали носом,
Один не смог проснуться, их осталось восемь.
Восемь негритят в Девон ушли потом,
Один не возвратился, остались всемером.
Семь негритят дрова рубили вместе,
Зарубил один себя – и осталось шесть их.
Шесть негритят пошли на пасеку гулять,
Одного ужалил шмель, их осталось пять.
Пять негритят судейство учинили,
Засудили одного, осталось их четыре.
Четыре негритенка пошли купаться в море,
Один попался на приманку, их осталось трое.
Трое негритят в зверинце оказались,
Одного схватил медведь, и вдвоем остались.
Двое негритят легли на солнцепеке,
Один сгорел – и вот один, несчастный, одинокий.
Последний негритенок поглядел устало,
Он пошел повесился, и никого не стало.
Вера улыбнулась: понятное дело – Негритянский остров! Она подошла к окну, выходящему на море, и села на подоконник. Перед ней простиралось бескрайнее море. Земли не было видно: всюду, куда ни кинь взгляд, – голубая вода в легкой ряби, освещенная предзакатным солнцем.
