Агата Кристи - Смерть на Ниле
Рокфорд опустился на стул.
– Ну и ну! Без предупреждения? А кто он? Пеннингтон заглянул в письмо.
– Дойль. Симон Дойль.
– Кто он? Вы когда-нибудь слышали о нем?
– Никогда, и она ничего конкретного о нем не пишет…
– Он всматривался в строчки, написанные четким прямым почерком.
– По-моему, в этом деле что-то не совсем чисто. Но нас это не касается. Главное, она вышла замуж.
Двое мужчин посмотрели в глаза друг другу. Рокфорд кивнул.
– Что же мы предпримем?
– Об этом я хотел спросить у вас.
11
– Пожалуйста, пошлите ко мне мистера Джима, – сказал Уильям Кармикл тощему юноше, появившемуся на его звонок.
В комнату вошел Джим Фантора и посмотрел вопросительно на своего дядю.
– Ага, вот и вы, – проворчал пожилой джентльмен.
– Вы звали меня?
– Ну-ка, взгляни на это.
Молодой человек сел и расправил листок бумаги. Пожилой наблюдал за ним.
– Ну и что.
Ответ последовал сразу:
– По-моему, здесь что-то не чисто.
Старший компаньон фирмы Кармикл закашлялся. Джим Фантора перечитал письмо, только что полученное из Египта. Линнет писала, что она встретила своего американского опекуна Эндрью Пеннингтона.
«…Я понятия не имела, что он в Египте, а он не знал ничего обо мне. Он даже не знал о моем замужестве! Мое письмо не застало его. Он тоже едет по Нилу, тот же маршрут, что и у нас. Ну, не совпадение ли? Я вам очень благодарна за все, что Вы сделали для меня в это трудное время. Я…»
Молодой человек хотел перевернуть страницу, но мистер Кармикл отобрал у него письмо.
– Дальше читать не обязательно. Что ты об этом думаешь.
Племянник задумался, потом заговорил:
– Я думаю, это не совпадение.
Дядюшка одобрительно кивнул и неожиданно выкрикнул прямо ему в лицо:
– Как насчет поездки в Египет?
– Вы считаете, это необходимо?
– Я считаю, что нельзя терять времени.
– Но почему именно я?
– Пошевели мозгами, мальчик, пошевели мозгами. Линнет Риджуэй никогда тебя не видела. Пеннингтон тем более. Если полететь самолетом, попадешь туда как раз вовремя.
12
Миссис Оттерборн поправила на голове тюрбан из яркой ткани и спросила жалобно:
– Почему ты не хочешь ехать в Египет? Не понимаю. Мне надоела и опротивела Аддис-Абеба.
Ее дочь молчала, и она снова заговорила:
– Ты можешь ответить, когда к тебе обращаются.
Розали Оттерборн смотрела на фотографию, напечатанную в газете. Под фотографией было написано: «Миссис Симон Дойль, до замужества известная светская красавица мисс Линнет Риджуэй. Мистер и миссис Дойль проводят в Египте медовый месяц».
Розали оторвалась от газеты и безразлично спросила:
– Ты хочешь поехать в Египет, мама?
– Да, хочу, – закричала миссис Оттерборн.
– Сначала к нам относились здесь как и подобает. Но когда я намекнула директору гостиницы, что мое пребывание здесь – отличная реклама и мне полагается скидка, он ответил самым наглым образом. Самым наглым образом А я высказала все, что о нем думаю.
Девушка вздохнула.
– Что ж, в общем, один город так похож на другой.
Я думаю, нам надо немедленно ехать. Поедем в Египет, не все ли равно, – пробормотала Розали.
– Конечно, это не вопрос жизни и смерти, – согласилась миссис Оттерборн.
Но она ошибалась. Именно для нее это был вопрос жизни и смерти.
Часть вторая
«Египет»
1
Миссис Аллертон и ее сын сидели в ярких соломенных креслах у входа в отель «Катаракт» в Асуане. Они следили, как маленький человечек в белом шелковом костюме и высокая тонкая девушка прогуливались по аллее. Тим Аллертон выпрямился, неожиданно насторожившись.
– Вот этот смешной человек
– Эркюль Пуаро?
– Вот этот смешной человек.
– Боже, а ему-то что здесь надо?
Его мать засмеялась.
– Я вижу, мой милый, ты взволнован. Почему это мужчины так увлекаются детективами. Я лично ненавижу детективные романы и никогда их не читаю. Но мсье Пуаро здесь просто отдыхает. В свое время он много заработал и теперь наслаждается жизнью.
– И первым делом подцепил самую хорошенькую девушку в Асуане.
Миссис Аллертон склонила голову, наблюдая за Пуаро и его спутницей. Девушка шла легко и непринужденно.
– Действительно, хороша.
– Миссис Аллертон украдкой взглянула на сына.
Как ни странно намек попал в цель.
– Хороша и более того, жаль только, что у нее такое кислое выражение лица.
– Может быть, это только выражение лица.
– Стерва, должно быть. Но хороша.
В это время предмет их обсуждения спокойно шествовал рядом с Эркюлем Пуаро. Розали Оттерборн играла ручкой зонтика и, действительно, выражение ее лица точно соответствовало определению Тима – оно было кислым и упрямым. Она сдвинула брови и печально опустила углы губ.
Они вышли за ворота и пошли в тенистый городской парк. Пуаро весело и беззаботно разговаривал с девушкой, подтрунивая над нею. Он был одет в тщательно отутюженный белый шелковый костюм, в панаму и помахивал легкой резной тросточкой с янтарной ручкой.
– Я очарован, – говорил он, – эти горы, солнце и лодочки на реке. Да, жизнь прекрасна.
Он помолчал и вдруг обратился в ней.
– Вы не согласны со мной, мадемуазель?
– Не знаю, – просто сказала Розали.
– По-моему, Асуан довольно унылый город. В гостинице почти пусто. А те, кто есть, все столетние старики, – она замолчала, закусив губу.
– Что ж, – сказал Пуаро с лукавой искрой в глазах, – вы правы, я уже одной ногой в могиле.
– Я совсем не о вас. Простите, это вышло так грубо, – извинялась девушка.
– Ничего, ничего. Вполне понятно, вам нужны люди вашего возраста. Но тут есть один молодой человек.
– Который все время не отходит от своей матери? Мне очень нравится мать, но сын производит впечатление человека высокомерного и тщеславного.
– А я? Вы не находите меня высокомерным и тщеславным?
– Нет, не нахожу.
Ей явно не было до него никакого дела, но это ничуть не беспокоило Пуаро. Он самодовольно объявил:
– Мои друзья считают меня человеком в высшей степени тщеславным.
– Ну что же, – ответила Розали рассеянно, – у них, вероятно, есть для этого основания. К сожалению, меня преступления нисколько не интересуют.
– Счастлив узнать, – торжественно объявил Пуаро, – что у вас на совести нет никакой вины.
На секунду ее угрюмое лицо оживилось, – она взглянула на Пуаро вопросительно. Он, казалось, не заметил вопроса и продолжал:
– Ваша матушка не выходила к завтраку сегодня. Надеюсь, она не больна?
– Ей просто не нравится здесь, – отвечала Розали неохотно, – скорей бы уехать!
– Вы едете в Вади-Хальфа и во второй Катаракт?
– Да.
– Значит, мы едем вместе.
Они вышли из тенистого сада на пыльный берег реки. Зашли в магазин за пленкой для фотокамеры. (Это было целью прогулки.) И подошли к пристани. Огромный теплоход только-только причалил. Пуаро и Розали с интересом разглядывали вновь прибывших.
– Смотрите, сколько народу! – заметил Пуаро. Она обернулась к Тиму Аллертону, присоединившемуся к ним. Он тяжело дышал, как будто очень спешил.
– Обычные туристы, – заметил Тим, указывая на спускающуюся по трапу толпу.
– По-моему, на сей раз более мерзкие, чем всегда, – возразила Розали.
Все трое смотрели на вновь прибывших с высокомерием, с каким старожилы относятся к новичкам.
– Привет, – неожиданно оживился Тим.
– Будь я проклят, если это не Линнет Риджуэй.
Пуаро никак не прореагировал на это замечание. Розали же с любопытством спросила:
– Где? Вот эта в белом?
– Да, и с ней высокий парень. Они спускаются на берег. Видимо, это и есть новоиспеченный супруг. Как же его фамилия?
– Дойль, – сказала Розали, – Симон Дойль. Об этом писали все газеты. Она купается в деньгах, да?
– Всего-навсего одна из самых богатых невест в Англии, – шутливо ответил Тим.
Они замолчали. Пуаро внимательно всматривался в девушку, о которой говорили его спутники.
– Красавица, – пробормотал он.
– Почему это некоторым дано все на свете, – горько сказала Розали.
Она следила за девушкой в белом, спускающейся по сходням, и на лице ее появилось выражение безотчетной зависти и злобы.
Линнет Дойль держалась так изящно и непринужденно, будто вышла на сцену, словно была знаменитой актрисой. Богатая и прекрасная светская дама во время медового месяца. С легкой улыбкой она обернулась к высокому мужчине, сопровождавшему ее, и что-то проговорила. Он ответил ей, и звук его голоса показался Пуаро знакомым. Глаза Пуаро загорелись, а брови сдвинулись. Молодая пара прошла мимо. Он услышал, как Симон Дойль сказал жене:
– Все уладится, голубка. Не волнуйся, дорогая.
Он смотрел на нее покорно и восторженно. Пуаро задумчиво всматривался в это загорелое лицо с синими глазами и простоватой мальчишеской улыбкой.
