Жорж Сименон - Мегрэ и строптивые свидетели
Районный комиссар, казалось, был недоволен собой.
— Не знаю, как вам объяснить. Обычно, когда в какой-нибудь семье происходит подобная драма, все родственники находятся около убитого, одни плачут, другие пытаются что-то объяснить, в общем, ведут себя достаточно шумно. В данном же случае мне пришлось; довольно долго выяснять, что, кроме этих двух мужчин, в доме находились и другие люди.
— Вы видели остальных?
— Только жену.
— Жену Армана Ляшома, который вам позвонил, не так ли?
— Да, Я услышал шорох в коридоре. Открыл дверь и увидел ее. Она выглядела такой же утомленной, как и муж. Ничуть не смутилась, увидев меня. Я спросил ее, кто она такая. Арман ответил за нее: «Это моя жена…» Я спросил, не слышала ли она какой-нибудь шум сегодня ночью, она ответила — нет и объяснила, что обычно принимает на ночь снотворное, не помню уже какое, так как страдает бессонницей…
— Кто обнаружил труп? Когда?
— Старуха служанка в восемь сорок пять утра.
— Вы ее видели?
— Да, наверное, она сейчас на кухне. Я подозреваю, что она глуховата. Заметив, что старшего сына нет в столовой, где вся семья обычно собирается к первому завтраку, старуха отправилась сюда и постучала. Затем вошла, увидела и сообщила остальным.
— А что говорят старики?
— Молчат. Мать убитого наполовину парализована и смотрит в одну точку, как будто она не вполне нормальна. Отец же настолько подавлен, что не понимает, о чем его спрашивают.
Районный комиссар повторил:
— Увидите сами!
Мегрэ обернулся к инспектору Жанвье.
— Сходи-ка взгляни.
Жанвье ушел, а Мегрэ наконец подошел к убитому, лежащему на левом боку, лицом к окну. Кто-то уже закрыл ему глаза Над полуоткрытым ртом темные с проседью усы. Его редкие волосы казались приклеенными ко лбу и вискам. Было трудно понять выражение его лица. По-видимому, он не успел Ощутить боли. На лице его застыло изумление. Хотя, возможно, это выражение было вызвано полуоткрытым ртом и могло появиться уже после смерти.
В коридоре послышались шаги. Первым в комнату вошел помощник прокурора, с которым Мегрэ был давно знаком. Взглянув на убитого, он молча пожал руку Мегрэ. Секретарь суда также оказался старым знакомым, и Мегрэ приветствовал его кивком головы, но он никогда не встречал высокого молодого человека без шляпы и пальто, который вошел последним.
— Следователь Анжело…
Молодой человек протянул холеную, сильную руку, руку теннисиста, и Мегрэ снова подумал о том, что новое поколение приходит ему на смену.
Правда, следом за ним в комнату ворвался старый доктор Поль. Он запыхался, но был, как всегда, возбужден, и на лице его было написано живейшее любопытство.
— Где мертвяк?
Мегрэ заметил, что серо-голубые глаза молодого следователя стали ледяными. Он нахмурился. Доктор Поль его явно шокировал.
— Фотографы уже закончили? — спросил доктор Поль.
— Еще не приходили. Но вот, кажется, и они.
Теперь нужно было ждать, пока фотографы и эксперты оперативного отдела, которые заполнили комнату, закончат свою работу.
Отведя Мегрэ в сторону, помощник прокурора спросил:
— Семейная драма?
— Говорят, что произошло ограбление.
— Никто ничего не слышал?
— Да, так они утверждают.
— А сколько человек было в доме?
— Подождите, я сосчитаю… Старики и служанка, уже трое… Мальчуган…
— Какой мальчуган?
— Сын убитого… Значит, четверо… Еще брат с женой. Итого шесть! Шесть человек, помимо убитого, и никто ничего не слышал…
Помощник прокурора подошел к косяку двери и провел рукой по обоям.
— Стены толстые, но все же!.. Нашли оружие?
— Не знаю… Районный комиссар ничего не сказал. Я жду, когда окончатся формальности, чтобы начать допрос…
Фотографы искали розетки, чтобы включить свою аппаратуру, и, не найдя их, были вынуждены вывернуть лампочку из люстры. Они суетились, ворчали, толкали друг друга, перекидываясь короткими фразами, а молодой следователь в сером костюме, похожий на студента-спортсмена, стоял неподвижно, не произнося ни одного слова.
— Как вы считаете, я могу уйти? — спросил районный комиссар. — Меня наверняка ждет целая куча народа. Я могу послать вам несколько полицейских агентов на случай, если около дома начнет собираться толпа зевак…
— Пожалуйста, буду вам благодарен…
— Может быть, вам понадобится один из моих инспекторов, знающих этот район?
— Конечно, понадобится, только позднее. Я вам позвоню. Еще раз спасибо.
Уходя, районный комиссар повторил:
— Сами увидите!
Помощник прокурора спросил шепотом:
— Что вы должны увидеть?
Мегрэ ответил:
— Семейство… Все окружение покойного… Около убитого никого не было, когда приехал районный комиссар… Все сидели по своим комнатам или в столовой. Никто до сих пор не подает признаков жизни. Их не слышно.
Помощник прокурора оглядел мебель, обои, покрытые пятнами сырости, зеркало над камином, на котором виднелись, следы, оставленные несколькими поколениями мух.
— А меня это ничуть не удивляет…
Фотографы ушли первыми, и в комнате стадо свободнее. Доктор Поль приступил к беглому осмотру трупа, пока эксперты искали отпечатки пальцев и обыскивали комнату.
— В котором часу он умер, доктор?
— Я смогу это сказать более точно после Вскрытия, но, во всяком случае, он был убит добрых шесть часов тому назад.
— Наповал?
— Выстрелом в упор… Входное отверстие величиной с блюдечко. Вокруг раны следы ожога…
— А пуля?
— Я найду ее во время вскрытия, так как она застряла в грудной клетке. Это дает основание предполагать, что стреляли из револьвера малого калибра.
Руки доктора были в крови, он подошел к умывальнику, не кувшин оказался пустым.
— Так. Но где-нибудь должен же быть кран…
Кто-то открыл дверь. Младший брат убитого Арман Ляшом стоял в коридоре. Он молча провел Поля в обветшалую ванную комнату, посредине которой возвышалась допотопная ванна на высоких выгнутых ножках; из кранов капала вода, очевидно, уже много лет, потому что на эмали. виднелись темнокоричневые следы.
— Я вас оставляю, Мегрэ, работайте, — сказал со вздохом помощник прокурора и обернулся к новому следователю. — Я возвращаюсь в прокуратуру.
Следователь пробормотал:
— Простите, что я не могу вас сопровождать. Я остаюсь.
Мегрэ вздрогнул и чуть не покраснел, увидев, что молодой чиновник это заметил. Следователь поспешно добавил:
— Не сердитесь, господин комиссар. Вы же знаете, что я только дебютант. Для меня это возможность многому научиться.
Не звучала ли легкая ирония в его голосе? Он был вежлив, даже слишком вежлив. И абсолютно холоден, несмотря на свое внешнее дружелюбие.
