Джон Харви - Грубая обработка
— Вас это не затруднит, Грэхем? — поинтересовался он.
Не испытывавший недостатка честолюбия Миллингтон подтянулся, подправив и так блестевшие усы, словно человек, внезапно узнавший, что у него сегодня день рождения.
Было уже без четверти девять, когда подъехали, каждый на своей машине, покупатели. Мужчина вышел из блестящего черного «форда-сьерры» таких аэродинамических очертаний, что попади он по ошибке на взлетную полосу аэропорта Хитроу, то несомненно взвился бы в воздух. Его жена отдала предпочтение простому белому «фольксвагену» с открывающимся верхом. Оба были одеты в светло-серые костюмы, и оба взглянули на часы, когда вышли из автомобилей.
Почти тут же к бровке подрулил зеленый «моррис-минор», и из машины выбралась незнакомая Резнику женщина. На ней был широкий и большой черный свитер с рукавами, подтянутыми до локтей, короткая темно-синяя, в белый горошек, юбка, толстые полосатые колготки и присборенные красные сапожки. Она поздоровалась с клиентами, держа в левой руке раскрытую папку с информацией о доме.
— Мистер и миссис Лурье… доброе утро. Надеюсь, я не заставила вас ждать.
Она подвела супругов к Резнику, который стоял среди полегшей травы и темных кустов зимнего сада.
— Мистер Резник, не так ли? — Она коснулась его руки и улыбнулась, слегка скривив рот. — Меня зовут Клер Миллиндер. — Она произносила слова быстро, проглатывая окончания, как австралийка.
— Должна ли я называть вас «инспектор»? — Не дожидаясь ответа, она направилась к входной двери. — Мы можем войти в дом?
— Что случилось с мистером Альбертсоном? — негромко спросил Резник, когда они проходили прихожую.
— Он ушел от нас, чтобы стать священником.
— Но он звонил мне об этом посещении лишь вчера!
— Я знаю. Но разве так не бывает — словно внезапное озарение. Вспомните Библию.
Впереди них мистер и миссис Лурье обсуждали возможные расходы, связанные с установкой новой кухонной мебели из натурального дуба.
Клер прошла мимо Резника на кухню.
— Это прекрасная комната — особенно по утрам, когда она вся залита солнечным светом. Если здесь поставить круглый стол, то это будет чудесное место для завтраков.
Лурье снова кинул взгляд на свои часы.
— Мы можем осмотреть остальные комнаты, — обратилась к ним Клер Миллиндер.
У Резника не хватило духу последовать за ними. «Как их встретят его ноты? Надеюсь, они не тронут Диззи, — подумал Резник, — если ему взбредет в голову, он может цапнуть мистера и миссис Лурье».
Майлз вышел из гостиной и теперь, задрав хвост, терся макушкой о ногу Резника.
Покупатели вышли из гостиной, и Клер повела их по направлению к лестнице.
— Вы непременно должны посмотреть спальню. В ней действительно очень много воздуха и удобные встроенные шкафы.
Резник остался на месте, чужой в собственном доме.
Они спустились вниз, когда Резник выпускал Майлза через черный ход. «Как ноты смогут привыкнуть к новому жилью?»
— Инспектор?
Он закрыл дверь и повернулся.
— Дорогой, ты представляешь, сколько будут стоить новые ванные комнаты? — спрашивала миссис Лурье своего мужа. — Не говоря уже о ремонте. А эта убогая маленькая комната сзади, не могу представить себе, как можно ее использовать, кроме как складывать туда коробки с вещами. Что еще можно там разместить?
— Хлев, — спокойно заметил Резник.
— Простите?
Клер быстро взглянула на него.
— Дорогая, — обратился мистер Лурье к жене, показывая ей циферблат часов.
— Да, конечно. Нам уже пора уходить.
— Извините, работа.
Они стояли в дверях.
— Мы свяжемся с вами.
— Конечно, — ответила Клер.
— Спасибо, что позволили осмотреть дом.
Резник был уже готов сказать, как обычно, что это доставило ему удовольствие, но без особого труда остановил себя.
Тяжелая дверь плотно закрылась.
— Альбертсон… он действительно стал священником? — спросил Резник.
— Да. Протестантским.
Какое-то время они стояли молча. Резник около низкого столика с шляпой, которую почти никогда не носил, и кипой старых газет, которые намеревался выбросить. Клер положила одну руку на темно-коричневые перила, а в другой держала папку, прижимая ее к бедру.
— Я не знаю, что заставляет людей поступать таким образом, а вы? — задумчиво произнесла она.
— Пожалуй, нет.
— Вы не думаете, что они слышат зов, вы понимаете, звон колоколов, голоса?
— Божественную литургию.
— Зовущую за собой.
— Возможно.
Она внимательно посмотрела на него.
— Почему мы делаем что-либо? Почему, например, вы хотите выехать из этого дома?
— Это трудный вопрос.
— Трудно объяснить или понять?
— Объяснить.
— А вы знаете ответ?
— Да, я думаю, что знаю.
— Ну-у, — протянула она, спускаясь по лестнице и проходя мимо него, — тогда все в порядке.
Она остановилась в дверях.
— Эти люди не заинтересовались домом, не так ли? — произнес Резник с легкой улыбкой.
— Они презирают его, — ухмыльнулась она в ответ.
— Вы считаете, его можно продать?
Она подняла пальцем отошедшие от стены обои.
— Думаю, что можно. Но вы должны немного снизить цену.
— Я уже делал это.
— Уверена, что мы сможем продать его.
Резник кивнул, засунул руки в карманы брюк и тут же вытащил их обратно. Худой нот, серый с белым пятном около носа и другим таким же на конце хвоста, протиснулся между краем приоткрытой теперь двери и сапожками Клер.
— Это тоже ваш?
— Это Бад.
— В горшке в раковине спал полосатый кот с откушенным ухом.
— Пеппер.
— Всего — три кота?
— Четыре.
Она бросила беглый взгляд на папку, переступила с ноги на ногу и сказала:
— Надо идти.
— В вашей конторе имеются дубликаты ключей.
— Полагаю, да.
— Вы можете приводить покупателей в любое время…
— Хорошо.
— Конечно, если вы тоже придете с ними.
Она взглянула на него почти жестко.
— Я имею в виду, что не хочу, чтобы вы передавали ключи и люди бродили здесь одни.
— Нет-нет. Мы этого не делаем.
Резник кивнул: договорились.
Клер широко распахнула дверь и спустилась на первую ступеньку.
— Я сделаю все, что смогу, инспектор.
— Спасибо.
— Вам просто надо потерпеть, только и всего. — Она спустилась еще на ступеньку и послала последнюю улыбку. Резник заметил, что она не только улыбалась, кривя рот, но и два передних зуба как бы перекрещивали друг друга. — Клянусь, вы хорошо это делаете, — рассмеялась она. — Умеете терпеть.