Эрл Гарднер - Убийство во время прилива
Девушка меряет его презрительным взглядом:
— Разумеется.
Окружной прокурор поворачивается к женщине в купальнике.
— Как я могу связаться с вами, мисс Харплер? — спрашивает он.
— Вы найдете меня на яхте «Альбатрос».
— А с вами, мисс Молин?
— Я возвращаюсь в Лос-Анджелес.
— Назовите мне ваш адрес.
— Мэплхерст билдинг, квартира шестьсот один. Дюриэа поворачивается к Шейлу.
— А с вами? — спрашивает он.
— Я остановился в отеле «Бальбоа», но я уезжаю.
— Но сегодня вы еще будете там?
— Нет, я покидаю эти края.
— Я попрошу вас задержаться по крайней мере на один день.
— Но это стоит денег, а мои средства ограничены.
Дюриэа снисходительно улыбается и объясняет:
— Я мог бы попытаться урегулировать этот вопрос с отелем, но городские власти последнее время стали очень прижимистыми. Они утверждают, что мы и так располагаем семейным пансионатом, и не хотят войти в наше положение.
— Вы имеете в виду тюрьму?
— Именно так.
— Вы шутите? Вы серьезно предлагаете мне переселиться в камеру?
Дюриэа пожимает плечами:
— Ничего другого не остается, поскольку у вас нет средств на отель. У нас есть боковая пристройка, довольно комфортабельная, предусмотренная как раз для таких случаев. Вы являетесь очень важным свидетелем, и я вынужден задержать вас хотя бы ненадолго, пока следствие не сдвинется с мертвой точки.
— Неужели вы думаете, что, гуляя по пляжу, я смог убить двух человек на яхте?..
— Я вас ни в чем не обвиняю, я только прошу вас задержаться здесь в качестве свидетеля.
Мисс Молин поворачивает к Шейлу свою золотистую головку.
— О Боже! — говорит она. — Не спорьте с этим господином. Я оплачу все расходы за отель. Лучше сходите за бутылкой виски.., в баре…
— Здесь нельзя ничего трогать, — сухо предупреждает Дюриэа.
Лицо девушки искажается в гримасе.
— Хватит! С меня довольно! — взрывается она. Она кладет руку на застежку-«молнию» своих брюк и добавляет:
— Я раздеваюсь.
Дюриэа поспешно встает.
— Хорошо, я закончил, — говорит он. — Можете идти.
Джоан Харплер поворачивается к Ните Молин и предлагает:
— Идемте ко мне на яхту. Я дам вам, во что переодеться.
— Спасибо, с удовольствием.
Джоан с улыбкой поворачивается к Шейлу.
— К сожалению, у меня нет мужской одежды, — говорит она. — А у нас размеры не совпадают…
Шейл смеется.
— Обо мне можете не беспокоиться, — говорит он. — Но в будущем будьте более предусмотрительной.
Глава 3
Выпив кофе, чтобы привести себя в чувство, Френк Дюриэа на полной скорости мчится домой.
Он сворачивает на углу авеню налево, чтобы въехать в ворота красивым виражом, но, удивленный, останавливается на развороте, резко тормознув. Возле крыльца дома он видит странный и незнакомый экипаж: к старой колымаге прицеплен фургон, служащий, по всей вероятности, домом его владельцу.
Дюриэа дает задний ход и припарковывает машину у обочины тротуара. Затем он поднимается по ступенькам крыльца, подозрительно косясь на дом на колесах.
Навстречу ему в холл выбегает Милдред.
— Ты уже вернулся, Френк? — спрашивает она. — Догадайся, кто к нам приехал?
— Сдаюсь…
— Это Грэмлс!
Дюриэа пожимает плечами. «Грэмпс» ни о чем ему не говорит.
— Да ведь это же мой дед Виггинс! Я рассказывала тебе о нем. Когда мы поженились, он был в Мексике…
Дюриэа слышит быстро приближающиеся шаги, и в следующую секунду в холле появляется невысокий пожилой мужчина с живыми глазами, седыми волосами и небольшими усами. Он подходит к Дюриэа слегка подпрыгивающей походкой и говорит:
— Сынок, не стоит беспокоиться, хотя мой приезд это действительно дурная новость, но я не собираюсь навязываться вам. Не очень-то любезно с моей стороны свалиться вам на голову в воскресное утро, тем более что Милдред хотела выспаться. Она мне сказала, что накануне вы легли в три часа ночи. Это хорошо. А то я было подумал, что вы оба неженки, во всяком случае ты, сынок. Я вообще-то не очень высокого мнения о прокурорах, но рад, что могу его изменить, и с удовольствием пожму твою руку.
При этих словах маленький старичок хватает Дюриэа за руку, пожимает ее и трясет.
— Повернись к свету, чтобы я мог получше разглядеть тебя.
Сквозь очки в стальной оправе на Дюриэа испытующе смотрят проницательные голубые глаза, окруженные сеточкой мелких морщин.
— Вид у тебя исправный, — говорит он. — Ты мне нравишься. Ты уже позавтракал?
— Нет еще, — отвечает Дюриэа. — Мы пойдем в молочную. Кухарки по субботам и воскресеньям не бывает.
— Вы будете завтракать со мной, дети мои. Не стоит тратить деньги на плохой завтрак. Хоть я и считаюсь уродом в семье Виггинсов, готовлю я тем не менее хорошо. Пойду приготовлю гренки, а Милдред тем временем сможет посплетничать на мой счет. Я нечто вроде бродяги. Когда завтрак будет готов, я постучу по кастрюле, и вы сразу спускайтесь. Завтрак будет скромным, но вкусным, это я вам обещаю.
Он дарит их улыбкой, поворачивается и исчезает в направлении кухни:
— Итак, что мы будем с ним делать? — спрашивает Дюриэа жену.
— Ничего, — отвечает Милдред. — С ним никто и никогда ничего не мог сделать. Гораздо важнее узнать, что он собирается делать с нами. От него всего можно ожидать. Я и не думала, что он когда-нибудь приедет к нам. Он терпеть не может представителей власти и закона.
Глядя на смущенную жену, Дюриэа добродушно смеется.
— Что же он такого натворил? — интересуется он.
— О!.. Ничего… Мне кажется, во время «сухого закона» он был бутлегером[2]. Кроме того, он водится со всяким сбродом. Когда я его видела в последний раз, его лучшим другом был гангстер, совершавший налеты на банки. Грэмпс был от него в восторге. Он говорил, что единственный способ не дать банку ограбить себя — это ограбить его первым. Грэмпс действительно невозможный, но все его любят.
— Мне казалось, что у него в Мексике есть какие-то прииски или шахты?
— Да, но у него их отняли. Ему выплачивают ежегодную компенсацию, и на это он живет. Вообще-то ему плевать на деньги. Послушай, Френки, если он тебе мешает, мы избавимся от него завтра же, потерпи его только сегодня.
— Ну разумеется, ведь это твой дед!
— Да, конечно, но он такой непредсказуемый.., с ним никогда не знаешь, что тебя ждет. Папа рассказывал много разных историй про Грэмпса. Папа был осторожным, рассудительным, и я думаю, что Грэмпс с трудом выносил его… Грэмпс считал, что он пошел в другую родню…
— А где он откопал этот фургон?
— Он сам смастерил его.
