Жорж Сименон - Братья Рико
Целую».
Эдди не предложил жене прочитать письмо. Он никогда не показывал ей своих писем, даже писем от матери, а Эллис и в голову не приходило у него попросить. Она ограничилась вопросом:
— Все благополучно?
— Джино уехал в Калифорнию.
— Надолго?
— Мать не знает.
Он предпочел ничего не рассказывать о Тони. Вообще он редко говорил с женой о своих делах. Эллис тоже родилась в Бруклине, но происходила из другой среды. О такой жене он всегда мечтал; она тоже была итальянкой — иначе он не мог бы чувствовать себя с ней свободно, — но ее отец занимал солидную должность в какой-то экспортной фирме, а Эллис, когда они познакомились, работала в одном из магазинов Манхаттана.
Прежде чем уйти, Эдди пошел поцеловать Бэби, игравшую посреди кухни под присмотром Лоис. Потом с рассеянным видом поцеловал жену.
— Не забудь позвонить, если поедешь в Майами, — сказала она.
Воздух уже накалился. Солнце стояло в зените. Здесь всегда было солнечно, только два или три дождливых месяца. И всегда цвели цветы — на клумбах, на кустах. А вдоль дорог поднимались пальмы.
Эдди прошел через сад и направился в гараж за своей машиной. Все попадавшие в Санта-Клару называли это место земным раем. Между морем и лагуной стояли новенькие дома, вернее, настоящие виллы, окруженные садами.
Машина по деревянному мосту пересекла лагуну и, свернув на большую улицу, въехала в центр города. Катилась она бесшумно, сверкая на солнце. Это был автомобиль одной из лучших марок.
Все вокруг было чисто, светло и красиво. Все блистало новизной настолько, что могло показаться, будто окружающие предметы сошли с рекламы какой-нибудь туристической компании.
Слева, в гавани, медленно проплывали яхты. А на Мейн-стрит, рядом с торговыми домами, мелькали рекламы ресторанов, по ночам сверкавшие неоновыми огнями:
«Цыганский табор», «Риалъто», «Кокосовая роща», «Маленький коттедж».
Все двери были еще закрыты, а если где и открывались, то только потому, что начиналась уборка.
Эдди свернул налево и покатил по шоссе на Санкт-Петербург.
Неподалеку от города стояло деревянное строение, на стене которого можно было прочесть:
ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ ФРУКТАМИ
ЗАПАДНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ
АКЦИОНЕРНОЕ ОБЩЕСТВО
Вдоль всего фасада тянулся длинный прилавок, на котором уживались фрукты всех частей света: красноватые с золотистым отливом ананасы, грейпфруты, блестящие апельсины, плоды манго и авокадо. Фрукты были уложены отдельными пирамидками по сортам; и тут же овощи, которым сверкавшие на них капли воды придавали нарочито свежий вид.
Здесь торговали только зеленью, а внутри магазина можно было найти почти все бакалейные товары, разгороженные рядами полок, до потолка уставленных консервами.
— Все в порядке, хозяин?
В тени всегда оставляли свободное место для его машины. Каждое утро навстречу ему выходил старый Анджело в белом халате и белом фартуке.
— Все в порядке, Анджело?
Эдди улыбался очень редко, чтобы не сказать никогда, и Анджело, как и Эллис, привык к этому. Такой уж был у Эдди нрав. Его мрачность совсем не означала, что он в плохом настроении. Он по-своему присматривался к людям и окружающим предметам, и не потому, что ожидал подвоха, а просто все спокойно обдумывал, рассчитывал.
В Бруклине, когда Эдди не исполнилось еще и двадцати лет, кое-кто уже стал называть его бухгалтером.
— К вам тут приехал какой-то парень.
— Знаю. Где он?
— Я отвел его к вам в кабинет. Ведь я не знал…
Двое продавцов в фартуках украшали стойку ранними фруктами. В комнате рядом с кабинетом стучала пишущая машинка, и через стеклянную перегородку можно было разглядеть светлые волосы и четкий профиль мисс ван Несс.
Эдди приоткрыл дверь.
— Мне никто не звонил?
— Нет, мистер Рико.
Он знал, что секретаршу зовут Бейла, но никогда не называл ее по имени. Он вообще ни с кем не допускал фамильярности, а особенно с ней.
— Вас ждут в кабинете.
— Спасибо.
Он вошел к себе, стараясь не смотреть на человека, который сидел против света с сигаретой в зубах и при виде его не поднялся. Эдди снял пиджак и панаму, повесил их на вешалку, затем сел, расправил складки на брюках и тоже закурил.
— Мне сказали, чтобы я…
Наконец-то Рико остановил свой взгляд на посетителе, здоровом, мускулистом парне лет двадцати четырех — двадцати пяти, с рыжеватыми вьющимися волосами.
— Кто тебе сказал?
— А вы что, не знаете?
Больше Эдди ничего не спросил, только стал разглядывать рыжего, а тот, почувствовав себя неловко, поднялся и пробормотал:
— Бостон Фил.
— Когда ты его видел?
— В субботу, три дня назад.
— Что же он тебе сказал?
— Велел разыскать вас по этому адресу.
— А еще?
— Сказал, чтобы я не думал куда-нибудь смотаться из Санта-Клары.
— И больше ничего?
— Ни под каким предлогом.
Эдди не сводил с него глаз, и парень добавил:
— И чтоб не мозолил глаза.
— Садись. Как твое имя?
— Джо. Там меня называют Кудряш Джо.
— Тебе сейчас дадут фартук. Будешь работать за прилавком.
Рыжий вздохнул.
— Так я и думал.
— Не нравится?
— Я ничего такого не сказал.
— Ночевать будешь у Анджело.
— У старика?
— Да. А уходить будешь только с его ведома. Кто же тебя разыскивает?
Джо нахмурился.
— Мне советовали поменьше болтать, — тоном упрямого ребенка произнес он.
— Даже со мной?
— С кем бы то ни было.
— Тебя предупредили, чтобы ты и мне ничего не говорил?
— Фил сказал: никому?
— Ты знаешь моего брата?
— Которого? Жука?
Это было прозвище Джино.
— Ты знаешь, где он сейчас?
— Он уехал незадолго до меня.
— Вы работали вместе?
Джо не ответил, но и отрицать не стал.
— И другого моего брата знаешь?
— Тони? Нет. Только слышал, как о нем говорили.
Почему при этих словах он опустил глаза?
— И никогда его не встречал?
— Нет, не помню.
— А с чего это о нем говорили?
— Не помню.
— Давно это было?
— Забыл.
Эдди понял, что лучше не настаивать.
— Деньги у тебя есть?
— Немного.
— Когда истратишь — скажи. Да здесь они тебе почти и не понадобятся.
— А девочки здесь есть?
— Будет видно.
Эдди поднялся и направился к двери.
— Сейчас Анджело даст тебе фартук и объяснит, что делать.
— Так вот сразу?
— Да.
Рико положительно не по душе был этот парень, особенно его ответы и бегающий взгляд.
— Займись-ка им, Анджело! Он будет ночевать у тебя.
И никуда его не пускай, пока Фил не даст дальнейших указаний.
Эдди осторожно дотронулся пальцем до родинки, на которой запеклась кровь, и вошел в соседнюю с кабинетом комнату.
