Джон Карр - Окно Иуды
– Все в порядке, сынок, – заверил его Г. М., снова садясь за стол и прикрывая ладонью глаза. Взгляд доктора инстинктивно метнулся к окну, в сторону величественного здания, где требовалось его присутствие. – Это мои друзья. Думаю, одного из них вы встречали вчера. Присаживайтесь и берите сигару. Существует старая артиллерийская поговорка: «Чем ближе цель, тем труднее в нее попасть». Находясь под боком у Чокнутого Рэнкина, вы в полной безопасности. Можете стать в очередь, подняться на галерею с другими зрителями и сесть прямо над головой у Чокнутого, который не будет знать, что вы находитесь ближе, чем в Китае.
– Я… э-э… осведомлен об этом, – ответил Спенсер с горькой усмешкой. Он отказался от сигары, но сел – его короткая фигура была не лишена своеобразного достоинства. – Могу сообщить для проформы, что я все утро находился на галерке.
– Угу. Я был уверен, что видел вас там, – небрежно заметил Г. М.
Доктор слегка побледнел.
– Это отнюдь не новый трюк. Чарли Пис[17] проделал такое на процессе молодого Хэброна, обвиняемого в убийстве, которое в действительности совершил Пис. Откровенно говоря, вы оказались смелее, чем я думал.
– Но вы… не сообщили…
– Ненавижу скандалы в суде, – фыркнул Г. М., разглядывая собственные пальцы. – Они нарушают приятную, спокойную атмосферу и ощущение интеллектуального баланса. Но это к делу не относится. Насколько я понимаю, вы получили мое сообщение вчера вечером?
Доктор Хьюм положил шляпу на пол и прислонил зонтик к стулу.
– Получил, раз вы видите меня здесь, – ответил он. – А теперь вы ответьте на один вопрос. Как вы узнали, где меня искать?
– Никак, – сказал Г. М. – Но я вычислил наиболее вероятное место. Вы сбежали, но при этом успели написать очень длинное и подробное письмо вашей племяннице. Людям, которые зависят от самолетов и поездов-паромов, обычно не хватает на это времени. Вы знали, что вас ищут и что неуважение к суду является преступлением. Его может оправдать только одно – серьезная болезнь. Я решил, что вы отправились прямиком к вашему другу Трегэннону и затерялись среди простынь и больничных халатов его лечебницы. Вероятно, вы можете предъявить свидетельство о вашем вчерашнем тяжком недомогании. Как я говорил много раз, подобное выслеживание всего лишь расширенная версия избитого анекдота о глупом мальчике, нашедшем пропавшую лошадь: «Я просто подумал, куда бы я отправился на ее месте, пошел туда, и теперь она здесь». Я отправил вам в лечебницу сообщение, и теперь вы здесь.
– Довольно странное сообщение, – заметил Спенсер, сурово глядя на него.
– Да. Вот почему пора перейти к делу. Мне казалось, что в мире есть по крайней мере один человек, которого вы бы не хотели видеть повешенным.
– Вы имеете в виду меня?
– Совершенно верно, – согласился Г. М., убирая руку от глаз. Он достал дешевые карманные часы-луковицу и положил их на стол. – Послушайте меня, доктор. Я не блефую и могу это доказать. Но через пятнадцать минут я должен быть в суде. Сегодня я завершу защиту Джима Ансуэлла, и думаю, существуют примерно сто шансов против шести, что вас арестуют за убийство.
Некоторое время доктор Хьюм молча барабанил пальцами по коленям. Потом он вынул из внутреннего кармана портсигар, достал сигарету и защелкнул его. Когда он заговорил, его голос звучал спокойно:
– Это блеф. Раньше я в этом сомневался, а теперь уверен.
– Блеф то, что я знаю, куда исчезли штемпельная подушечка, костюм для гольфа и прочее, и что все это сейчас в моем распоряжении?
С тем же бесстрастным видом Г. М. полез в карман брюк, вынул оттуда черную штемпельную подушечку в обычном оловянном футляре и длинную резиновую печать с чьим-то именем и бросил их на стол среди тарелок. В сотый раз меня удивил контраст между резким движением его руки и невозмутимым выражением лица. Доктор Хьюм казался не столько ошарашенным, сколько расстроенным.
– Ну и что из этого, мой дорогой сэр?
– То есть как это «что»?
– Доктор Куигли, – с горечью продолжал Спенсер Хьюм, – сегодня уже разоблачил меня в суде. Полагаю, нам придется принять его вердикт. Если вы предъявите ваши экспонаты, что это докажет, кроме того, что уже было доказано? Утопленник спокойно воспринимает перспективу плавания по морю. – Жутковатая улыбка – призрак былой суетливой усмешки – мелькнула на его лице. – Не уверен, что цитирую Кай-Луня.[18] Но так как я уже заочно осужден за одно преступление, мне абсолютно безразличны ваши фокусы.
Он зажег сигарету, резко чиркнув спичкой по коробку. Г. М. смотрел на него, и его лицо постепенно менялось.
– Знаете, – медленно начал он, – я начинаю думать, что вы действительно считаете Ансуэлла виновным.
– Я абсолютно уверен, что он виновен.
– Вчера вечером вы написали Мэри Хьюм письмо, где клялись, что видели, как произошло убийство. Не возражаете сообщить мне, правда ли это?
Доктор сдул пепел с сигареты, держа ее вертикально.
– Как правило, я избегаю высказывать мнение даже о погоде. Но вам я скажу вот что. Во всей этой истории меня больше всего бесит, что я не сделал совершенно ничего! Я пытался помочь Эйвори и Мэри. Понимая, что поступаю неэтично, я думал, что это всем на пользу. И что в результате? Меня преследуют – да, сэр, повторяю: преследуют! Но даже вчера, когда мне пришлось бежать, я старался помочь Мэри. Я признался ей, что принес брудин по просьбе Эйвори. В то же время я был обязан указать ей, что Джеймс Ансуэлл – убийца, и буду называть его так до последнего вздоха.
Несмотря на любовь к трафаретным фразам, явная искренность этого человека пересиливала даже жалость к себе.
– Вы видели, как он это сделал?
– Я должен был обезопасить себя. Если бы я ограничился первой частью письма, вы бы отнесли его в суд, и это могло спасти убийцу. Поэтому мне пришлось обеспечить такой текст, чтобы вы не стали демонстрировать письмо в суде.
– Понятно, – другим тоном произнес Г. М. – Вы намеренно вставили эту ложь, чтобы мы не осмелились использовать письмо в качестве доказательства.
Доктор Хьюм презрительно отмахнулся:
– Я пришел сюда, многим рискуя, сэр Генри, с целью получить нужную информацию. Это честная игра. Не так ли? Я хочу знать мое официальное положение в этом деле. Во-первых, у меня действительно имеется свидетельство, удостоверяющее мою вчерашнюю болезнь…
– Выданное врачом, которого собираются дисквалифицировать.
– Но пока что не дисквалифицировали. Если вы настаиваете на формальностях, то и я вынужден к ним прибегнуть. Как вам известно, я утром присутствовал в суде. Во-вторых, Корона отказалась от намерения вызвать меня свидетелем и завершила свое дело.
