Рекс Стаут - Второе признание (сборник)
– Это еще почему?
– Потому что ему ничего не известно! Я как раз собиралась рассказать вам всю правду. Мы уговорили дворника одолжить нам ключ.
– Уговорили? И во сколько вам это обошлось?
– Я предложила… Я дала ему сто долларов. Когда мы выйдем, он будет ждать внизу, в вестибюле, чтобы посмотреть, не прихватили ли мы чего.
– Превосходная сделка, – похвалил я. – А если он вздумает вас обыскать? Сол, тебе не кажется, что с ним надо поговорить?
– Кажется.
– Тогда веди его сюда. Пусть поднимается.
Сол вышел. Пока мы втроем дожидались, мамаша внезапно спросила:
– Лицо болит, Алекс?
Я выбирал из трех блестящих ответов, но в итоге остановился на четвертом – самом кратком.
– Да, – сказал я.
Когда входная дверь снова открылась, я встал, решив, что с приходом дворника, особенно если он окажется здоровяком, соотношение сил станет двое надвое, и это не считая мамаши. Но, увидев его, я сразу сел обратно. Бедняга едва тянул на борца второго полусреднего веса, из Мэдлин можно было выкроить двоих таких, как он; ко всему прочему дворник не осмеливался оторвать взгляд от пола.
– Его зовут Том Феннер, – сообщил Сол. – Пришлось силой тащить его сюда.
Я посмотрел на него. Он посмотрел на мои ботинки.
– Послушайте, – сказал я ему, – мы вас надолго не задержим. Я представляю делового партнера мистера Рони. Насколько мне известно, эти люди ничего тут не натворили и не собираются. Я не люблю без крайней надобности причинять людям неприятности. Просто покажите мне те сто долларов, которые они вам дали.
– Хорошенькое дело! Да я в глаза не видал никаких денег, – пропищал Феннер. – Зачем это им давать мне сотню долларов?
– Чтобы взамен получить ключ от этой квартиры. Валяйте, показывайте.
– Да не давал я им никакого ключа. Я тут работаю и несу за ключи ответственность.
– Перестаньте лгать! – взвился Джимми.
– Вот он, пожалуйста, – подала голос мамаша, доставая ключ. – Видите, это доказательство!
– Дайте-ка сюда. – Феннер сделал шаг вперед. – Позвольте мне на него взглянуть.
Я перехватил его руку и дернул к себе.
– Чего тянуть кота за хвост? Даже если ты не робкого десятка, мы втроем быстренько тебя скрутим, а леди посмотрит у тебя в карманах. Не трать наше время и силы, приятель. Может, деньги тебе подкинули, пока ты не видел.
Он так упорствовал и храбрился, что, перед тем как сдаться, даже позволил себе поднять взгляд до уровня моих колен, но не выдержал и снова опустил глаза, сунул руку в карман своих брюк и вытащил оттуда тугой сверток из нескольких купюр. Я взял у него сверток и развернул: одна пятидесятидолларовая банкнота, две двадцатки и одна десятка. Я возвратил деньги Феннеру. Тут он первый и последний раз поднял взгляд и, до глубины души пораженный, посмотрел прямо мне в глаза.
– Бери и проваливай, – велел я ему. – Я просто хотел проверить. Погоди-ка. – Я подошел к мамаше, взял у нее ключ и передал ему. – В следующий раз перед тем, как отдать кому-нибудь ключ, позвони мне. Я сам запру дверь, когда буду уходить.
В ответ он только промолчал. Несчастный болван не догадался даже спросить мое имя.
После его ухода мы с Солом снова сели.
– Видите, – благодушно заметил я, – когда вы не врете, все в порядке. Теперь мы знаем, как вы вошли. Следующий вопрос: что вам здесь понадобилось?
Наученная горьким опытом, мамаша уже была наготове:
– Помните, – ответила она, – мой муж считал, что Луис Рони – коммунист?
Я ответил, что помню.
– Ну вот, мы до сих пор так считаем – я имею в виду после того, что мистер Вульф сказал нам в понедельник днем. Мы по-прежнему в этом убеждены.
– Кто это – «мы»?
– Мой сын и я. Мы это обсудили и мнения своего не изменили. Сегодня, когда муж сказал нам, что мистер Вульф не верит признанию Уэбстера и что дело, возможно, еще не закончено, мы подумали: что, если нам прийти сюда, найти какое-нибудь доказательство того, что Луис – коммунист, и показать его мистеру Вульфу. Это могло бы все упростить.
– Это могло бы все упростить, – сказал я, – потому что, если бы он оказался коммунистом, мистеру Вульфу было бы уже наплевать, кто и за что его угрохал? Так?
– Разумеется. Разве вы сами не понимаете?
Я спросил у Сола:
– Как тебе такая версия?
– Бред, – с чувством ответил он.
Я кивнул и повернулся к Джимми:
– Теперь ваша очередь объяснять. У вашей матери так странно устроены мозги, что ей это дается с трудом. Ну, чем вы нас попотчуете?
Джимми по-прежнему смотрел волком. Его взгляд был устремлен прямо на меня.
– Думаю, – хмуро проговорил он, – я был кретином, что заявился сюда.
– Хорошо. Что дальше?
– Думаю, вам удалось припереть нас к стенке, черт бы вас побрал.
– Дальше?
– Думаю, придется рассказать вам правду. Если мы этого не…
– Джимми! – Мамаша вцепилась ему в руку. – Джимми!
Он упрямо продолжал:
– Если мы этого не сделаем, вам бог весть что может взбрести в голову. Вы уже приплели сюда мою сестру, намекнув, будто у нее был ключ от квартиры. Я с удовольствием заткнул бы вам глотку (может, в один прекрасный день я так и поступлю), но сейчас мы должны рассказать вам всю правду. Что поделаешь, Гвен тоже замешана. Она написала ему несколько писем – не того рода, что вы могли подумать, а мы с матерью каким-то образом узнали о них и испугались, как бы они не всплыли наружу. Вот и пришли сюда, чтобы забрать их.
Мамаша выпустила его руку и торжествующе воззрилась на меня.
– Вот и все! – воскликнула она. – Письма как письма, ничего плохого в них нет, но они очень личные. Понимаете?
Я бы на месте Джимми ее придушил. Он выдал нам довольно правдоподобную версию, но, когда она буквально остолбенела, узнав, что сын собирается сказать правду, а потом, услышав, что именно он рассказал, мигом пришла в себя, оставалось только поражаться, как таких дур земля носит. Однако ее торжество я встретил с ледяным лицом. По глазам Джимми было видно, что из этого фрукта вряд ли выжмешь что-то еще, а коль так, следовало сделать вид, что я проглотил их ложь. Поэтому я немедленно оттаял и сочувственно улыбнулся:
– А сколько всего было писем? – поинтересовался я у Джимми.
– Точно не знаю. Около дюжины.
Я кивнул:
– Я понимаю, почему вы не хотите, чтобы они тут болтались, вне зависимости от их содержания. Но либо Рони их уничтожил, либо они где-то в другом месте. Здесь вы их не найдете. Мы с мистером Пензером искали кое-какие бумаги (они не имеют никакого отношения ни к вам, ни к вашей сестре), а уж мы-то искать умеем. Когда вы явились, мы как раз закончили обыск, и можете мне поверить, здесь нет ни одного письма вашей сестры, не говоря о дюжине. Если хотите, могу выдать вам справку об этом.
