Рекс Стаут - Только через мой труп
В двадцать минут пятого Вульф со вздохом поднялся с кресла и сказал мне:
– Уложи её спать в Южной комнате, над моей спальней, и запри на ключ.
Зорка тоже встала, оперлась рукой о край его письменного стола и провозгласила:
– Я хочу домой.
– Дома вас ждет полиция. Как я уже вам говорил, я сообщил им о вашем телефонном звонке. Они увезут вас в участок и будут куда настойчивее, чем я. Итак?
– Хорошо, – простонала она.
– Спокойной ночи, мадам. Спокойной ночи, Арчи.
Вульф, тяжело ступая, протопал в прихожую к лифту. Тащить Зорку вверх я не собирался, поэтому взбежал по лестнице, зашел в лифт, на котором вознесся Вульф, спустился в прихожую и отвез гостью в Южную комнату. Полусонный и недовольный Фриц проверил, застлана ли постель, развесил полотенца, разложил туалетные принадлежности и поставил в вазочку наши фирменные орхидеи – каттлеи из вазы со стола Вульфа. Пусть Зорка не захватила с собой ночную рубашку, тапочки и зубную щетку, но зато могла вдоволь понаслаждаться орхидеями. Фриц отвернул одеяло, и я усадил Зорку на край кровати.
– Бедненькая, – покачал головой Фриц.
– Угу, – буркнул я.
Потом спросил Зорку:
– Может, вам помочь – с шубкой или ещё как-нибудь?
Она помотала головой.
– Окно открыть?
Тот же ответ. Мы оставили её в покое и вышли. Я запер дверь снаружи и положил ключ в карман. Когда я, наконец, улегся в собственную постель, было уже без десяти пять, и в окно уныло скребся тусклый ноябрьский рассвет.
В восемь утра, умытый и одетый, но невыспавшийся и злой, я потащил Зорке поднос с кофейником. Когда на мой третий и самый громкий звук никто не отозвался, я отомкнул дверь и вошел. Зорки и след простыл. Постель была в том же виде, в каком её оставил Фриц. Окно с левой стороны, выходящее к пожарной лестнице, было поднято до самого верха.
Глава 12
Я спустился на этаж ниже, постучался в дверь спальни Вульфа и вошел. Он восседал в постели, подложив под спину три подушки и готовый наброситься на поднос с завтраком, который покоился на холме, покрытом черной шелковой простыней. Апельсиновый сок, яйца au beurre noir[6], два ломтя копченого окорока, мелко нарезанная жареная картошка, горячие золотистые пышки с черникой и кофейник с дымящимся шоколадом неплохое начало дня, да?
Увидев меня, Вульф рявкнул:
– Я ещё не поел!
– Я тоже, – грустно признался я. – И на душе у меня скребут кошки, поэтому давайте будем терпимее. Я только что относил нашей гостье кофе…
– Как она?
– Не знаю.
– Она спит?
– Не знаю.
– Какого дьявола…
– Я хотел вам сказать, но вы перебили. Как всегда. Прошу больше не перебивать. Она исчезла. Спать даже не ложилась. Она вылезла из окна, спустилась по пожарной лестнице и, судя по всему, выбралась на Тридцать четвертую улицу через проходные дворы, которыми и мы с вами иногда пользуемся. Поскольку она спускалась по пожарной лестнице, она должна была миновать ваше окно, – я указал, – да ещё почти на рассвете.
– Я спал.
– Я так и подумал. Хотя лелеял надежду, что, когда в доме женщина, которая к тому же может оказаться убийцей, вы не сомкнете глаз, чтобы бдительно…
– Замолчи.
Вульф отпил немного апельсинового сока, с полминуты хмуро таращился на меня, потом отпил еще.
– Позвони мистеру Кремеру. Расскажи все без утайки.
– Включая путешествие в любовное гнездышко?
Вульф поморщился.
– Не пользуйся такими выражениями, когда я ещё не успел позавтракать. Расскажешь ему все про мадам Зорку, мистера Барретта и мисс Рид, кроме моей угрозы мистеру Барретту.
– По поводу боснийских лесов?
– Эту тему вообще не затрагивай. Если ему потребуется письменное изложение моей беседы с мадам Зоркой, ублажи его – пусть потешится. У него достаточно сил, чтобы выяснить подноготную этих людей и разыскать мадам Зорку. Если он захочет меня видеть, пусть придет в одиннадцать.
– Но в одиннадцать придет ваша дочь.
– Тогда перенеси визит мистера Кремера на двенадцать, если он пожелает. – Вульф допил сок. – Позвони на радио «Севен Сиз» и спроси, нет ли для меня чего. Если нет, то пусть свяжутся со мной немедленно, как что-то получат. И договорись, чтобы в девять я смог позвонить в Лондон и побеседовать с мистером Хичкоком.
– Напечатать вам…
– Нет. Кто внизу?
– Пока никого. Но придут с минуты на минуту.
– Когда появится Сол, положи конверт в сейф. Я поговорю с Солом, как только закончу разговаривать с мистером Хичкоком. Сол пусть поднимется первым, потом Фред, а последним Орри. Ты уже позавтракал?
– Вы же сами знаете, что нет, черт возьми.
– Ах, да. Иди и поешь.
Я спустился в кухню, позвонил на радио и заказал разговор с Лондоном на девять часов. Потом позавтракал, одновременно читая «Таймс» – раздел, посвященный убийству Ладлоу. Тупица-репортер переврал мою фамилию, да и вообще для газеты, тираж которой начинают печатать в полночь, они дали совершенно устаревшие сведения; в частности, сообщили, что полиция до сих пор разыскивает меня. Как и предсказал Кремер, они уже откопали, что Ладлоу был британским агентом, но ни про Черногорию, ни про боснийские леса или балканских принцесс в газете не было ни слова. На второй полосе «Таймс» поместила набор фотоснимков и небольшую заметку про убийство в Париже, совершенное когда-то с помощью col de mort.
Когда прибыли Сол, Фред и Орри, я отправил их ждать в гостиную, чтобы не мешали мне работать. После второй чашки кофе и всего, что ей сопутствовало, я почувствовал себя гораздо лучше, а к тому времени, как мне удалось дозвониться до инспектора Кремера и поведать ему нашу душераздирающую историю, я уже вообще весело насвистывал. Поскольку выспаться этой ночью Кремеру удалось примерно так же, как и мне, выслушал он меня не слишком дружелюбно и совершенно рассвирепел, когда узнал, что целых два часа Зорка была у нас в руках, а мы ему даже не позвонили. И уж совсем мне стыдно передать, какие грубые выражения использовал этот достойный человек, услышав, что Зорка улизнула ещё до завтрака. Я, как мог, попытался подсластить ему пилюлю, напомнив, сколько свежатинки скормил ему совершенно задарма, но Кремер продолжал кипеть, как чайник. У него самого никаких новостей вроде бы не было или он не хотел со мной делиться, но в двенадцать он обещал заскочить, если сумеет, а тем временем было бы неплохо, чтобы я отпечатал отчеты о встречах с Зоркой и Барреттом, а также о моей поездке на Мэдисон-авеню. Что ж, очень мило с его стороны.
Впрочем, случилось так, что много печатать мне не пришлось. Разговор с Хичкоком из Лондона состоялся, как и было намечено, в девять утра – я его не слушал. Затем я отправил Сола наверх, в оранжерею, как велел Вульф, хотя перед этим я взял конверт и упрятал его в сейф. Судя по всему, Солу досталось задание не из простых, так как спустился он только четверть часа спустя и спокойно попросил пятьдесят долларов на расходы. Я присвистнул и спросил, кого он собирается подкупить, и Сол ответил – окружного прокурора. Вульф перезвонил из оранжереи и сказал, чтобы я пока попридержал Фреда внизу, а наверх послал Орри. С Орри особых забот не было, поскольку он вернулся, не успев выйти, прошагал ко мне и потребовал:
