П. Никитин - Загробный гость: Приключения Шерлока Холмса в России. т. 1
— Если бы вы видели, Ватсон, с какою ненавистью взглянул он на Максима Васильевича, когда тот вошел в магазин вместе с чинами сыскного отделения. Я уверен, что взгляд этот не предвещает ничего доброго и он, так или иначе, постарается отомстить ему.
— По всей вероятности! — согласился я.
— Поэтому нам не следует упускать его из виду ни на одну минуту.
— То есть?
— Мы тотчас же должны засесть на наш наблюдательный пункт.
— Я готов, — произнес я.
— В таком случае заменим снова наши костюмы.
С этими словами Холмс открыл свой чемодан, вынул из него два сильно потертых костюма и подал один из них мне, проговорив:
— Парики и грим находятся в саквояже.
Через несколько минут мы преобразились настолько, что ни один из наших лучших знакомых не смог бы узнать нас.
В черных, слегка взъерошенных париках и в поношенном сильно платье мы походили на каких-то полухулиганов. Оставалось самое трудное: выйти из гостиницы, не возбудив против себя подозрения прислуги.
Это было не так-то легко, так как вид наш был слишком непрезентабельный и появление полуоборванцев в такой роскошной гостинице, как «Большая Московская», не могло пройти незамеченным.
Однако Холмс нашелся и тут.
Среди его платья нашлось два довольно приличных пальто и две мягких английских шапки.
Надев на себя это одеяние, мы стали довольно приличны. Затем, захватив в карманы рваные, засаленные картузы, мы вышли из номера.
Но и этот вид показался подозрительным старшему швейцару.
— Откуда? — грубо окрикнул он нас.
— Из номера пятьдесят третьего! — не задумываясь ответил Холмс. — От английского подданного Холмса.
Этот определенный ответ, видимо, успокоил швейцара.
По всей вероятности, он, знавший о настоящей профессии Холмса, принял нас за нужных ему людей, и мы свободно вышли на улицу.
В одном из глухих переулков мы незаметно переменили наши шляпы на рваные картузы и слегка замазали грязью пальто.
И только приняв такой вид, мы направились к трактиру, служившему нам наблюдательным пунктом.
Было не более пяти часов дня, когда мы наконец заняли свои места.
X.Сидя у окна, мы впивались взорами в окно книжного магазина.
Несколько раз Гаврюшка подходил к окну, и я заметил по его лицу, что он чем-то сильно озабочен.
Сидя за чаем, мы поддерживали для вида беззаботный разговор и кое-как дотянули до семи часов.
Едва только стрелка моих часов остановилась на семи, как дверь трактира отворилась и в зал вошел Фомка.
Вид у него был озабоченный и пасмурный.
Подойдя к половому, он заказал чай и сел за столик в самом дальнем углу, повернувшись к нам спиной.
Через несколько минут мы заметили, что Гаврюшка в сопровождении двух служащих вышел из магазина и стал его запирать. Проделав эту операцию, он подозрительно огляделся по сторонам и, сказав что-то служащим, юркнул в трактир.
Он сразу заметил сидящего в углу Фомку и прямо подошел к нему.
Затем, убедившись, что на них никто не смотрит, он наклонился к Фомке, что-то прошептал ему на ухо и, быстро выйдя из трактира, скрылся среди сновавшей взад и вперед публики.
Подождав несколько минут, Фомка расплатился и в свою очередь вышел из трактира.
В ту же минуту мы последовали за ним.
Дойдя до Страстного монастыря, Фомка вскочил на конку, идущую к Устинскому мосту.
Взяв извозчика, мы приказали ему ехать потише, не теряя конки из виду.
Доехав до Яузы, Фомка соскочил и вошел в один из скверных трактиров, расположенных на берегу этой вонючей речонки.
— Нам следует подождать его здесь! — произнес Холмс. — Наше появление может возбудить его подозрение.
Между тем тьма надвигалась все больше и больше, и нам пришлось порядочно-таки приблизиться к трактиру, чтобы не упустить из виду Фомки, когда он станет выходить.
Где-то на колокольне пробило девять часов.
Немного спустя на пороге трактира появилась знакомая нам фигура Гаврюшки.
Осторожно оглянувшись по сторонам, он вошел в трактир и через минуту снова появился на улице в сопровождении Фомки.
Повернув направо, они направились вдоль берега реки, и мы, пользуясь полным отсутствием фонарей в этом месте, неслышно двинулись за ними.
Так прошли мы несколько сот шагов и наконец очутились в совершенно глухой и пустынной местности.
С трудом различали мы фигуры Гаврюшки и Фомки, шедших молча впереди.
Но вот, наконец, они остановились и тихо стали спускаться с берега к самой реке.
— Ползите! — шепнул Холмс.
Распластавшись на земле, мы, словно змеи, неслышно сползли вниз и подползли к ним шагов на двадцать пять.
Ночная тьма способствовала нам. Гаврюшка о чем-то говорил Фомке, и до нас долетали лишь отрывки тихо произносимых фраз.
— Завтра… не упущу проклятого… вот-вот… «Петергоф»… ты подделай руку под Ефимова.
Иногда он яростно рычал, и видно было, что он не на шутку беснуется.
Фомка отвечал коротко и односложно, совершенно хладнокровным тоном.
— Значит, завтра в три часа в «Петергофе». — донеслось до нас.
Затем они снова заговорили очень тихо, и мы услышали лишь конец их разговора:
— Все разбежались. ну, да это и хорошо! Пущай ищут свидетелей!
Пошептавшись еще о чем-то, они поднялись на берег.
XI.— Итак, дорогой Ватсон, до завтра. В три часа дня мы, вероятно, увидим в ресторане «Петергоф» что-нибудь любопытное.
Противники наши скрылись, и мы не преследовали их дальше.
Возвратившись в город, мы прямо направились к Клюкину.
— Вероятно, принесли что-нибудь новенькое? — спросил он, встречая нас.
— Я не хочу предупреждать события, — ответил Холмс, улыбаясь, — и пришел только для того, чтобы попросить вас кое о чем.
— Я вас слушаю.
— Завтра вы, вероятно, получите, в том или другом виде, какое-нибудь известие, относящееся к ресторану «Петергоф». Кто бы вам ни говорил или ни писал про него, будьте настороже и ничего не предпринимайте и никуда не уходите, не предупредив меня тотчас же.
— Это все? — спросил Максим Васильевич, улыбаясь.
— Пока да. Относительно же Гаврюшки и Семенова, я рекомендую вам сейчас же распорядиться, чтобы все грузы, посланные ими куда бы то ни было, были задержаны в дороге.
— Я это уже сделал, — ответил Максим Васильевич.
— Вот это прекрасно. Это будет только лишним доказательством против них. Впрочем, вряд ли после завтрашнего дня потребуется большего.
Поговорив еще несколько минут, мы простились с Максимом Васильевичем и удалились домой.
