Эрл Гарднер - Криминальные истории
Она сжала его руку, затем отдернула, поняв, что они стали обращать на себя внимание окружающих.
Мейсон вновь начал смотреть на море огней вдали. Внезапно его глаза расширились.
— Пришла какая-то идея? — спросила Делла.
— Боже, — сказал Мейсон. Немного помолчав, Мейсон проговорил: — Спасибо за вдохновение, Делла.
Она вопросительно подняла брови:
— Разве я что-нибудь подсказала?
— Да, что вы сказали о печатании на машинке?
— Это подобно игре на пианино. Укрепляет пальцы.
Мейсон пояснил:
— На ваш второй вопрос, почему они хотят обвинить Виргинию Бакстер в преступлении, я дал неправильный ответ.
— Я не поняла вас, — сказала Делла Стрит. — Ваш ответ казался мне наиболее логичным. Именно по этой причине Виргинию Бакстер стремятся обвинить в совершении преступления. Если бы Виргинию осудили, ее подпись как свидетеля была бы…
Мейсон прервал Деллу кивком головы.
— Они не хотели ее осуждения. Они стремились сделать так, чтобы она ушла с их дороги.
— Что вы имеете в виду?
— Они стремились попасть в ее квартиру, взять писчебумажные принадлежности, ее машинку и…
— Они же знали, что она летит самолетом.
— Возможно, в должное время они и не знали об этом, — прервал Деллу Мейсон. — Она отсутствовала всего одну ночь. Они хотели быть полностью уверенными в том, что смогут воспользоваться и пишущей машинкой, и бумагой Баннока, что Виргинии не будет дома, пока они не сделают того, что им нужно.
— А что они хотели сделать? — поинтересовалась Делла Стрит.
Лицо Мейсона оживилось, очевидно, в его голове прокручивалась вся ситуация.
— Боже, Делла. Я давно должен был додуматься до этого? Вы не заметили ничего особенного в завещании?
— Вы имеете в виду распределение собственности? — спросила Делла Стрит.
— Нет. Я имею в виду форму его составления. Вспомните: абзац, в котором говорится об имуществе, оказался на первой странице. Сколько завещаний вы напечатали, Делла?
— Очень много, — ответила она улыбаясь. — За время работы в юридическом учреждении я их напечатала массу.
— И в каждом из них, — сказал Мейсон, — сначала говорится об основном наследстве, а в заключительной части завещатель указывает, что «все остальное, в том числе имущество, за вычетом долгов и налогов, недвижимость любого характера я завещаю…».
— Да, именно так, — подтвердила Делла.
— На суде было предъявлено завещание, — сказал Мейсон. — Его последняя страница подлинная. Вторая страница, возможно, тоже. Первая — фальшивая, напечатанная на машинке и на бумаге Баннока, возможно, в течение нескольких последних дней.
— Но кто это сделал? — спросила Делла Стрит.
— Что касается документа подобного рода, — сказал Мейсон, — то лицо или лица, совершившие подлог, обычно выигрывают от этого.
— Все четыре родственника Лоретты Трент получают наследство, — указала Делла.
— И еще доктор, шофер, медицинская сестра, — добавил Мейсон.
Задумчиво помолчав немного, Мейсон добавил:
— Одно обстоятельство в первом происшествии с Виргинией Бакстер озадачило меня.
— Что это было?
— Заявление сотрудника полиции о том, что он не может назвать имя человека, который сообщил им о Виргинии Бакстер, что тот человек полностью надежен, если судить по его информации.
— Тем не менее я не понимаю, — сказала Делла.
— Тот, кто подделал завещание, должен знать этого информатора полиции, подкупить его, с тем чтобы он сообщил ложную информацию и подложил наркотики в чемодан Виргинии.
Мейсон отодвинул кресло, поднялся и взглядом стал искать официанта.
— Пойдемте, Делла, — сказал он. — Нас ждет работа.
Поскольку официант не подошел, Мейсон положил на стол двадцати- и десятидолларовую купюры, заметив при этом:
— Этого хватит для оплаты ужина и чаевых.
— Но это слишком много, — запротестовала Делла Стрит. — Мне же нужно вести учет расходов.
— Не вносите эти расходы в свои учеты, — сказал Мейсон. — Время дороже точных учетов. Пойдемте.
Глава XXI
Пол Дрейк сидел в своем уютном кабинете, расположенном в конце длинного, узкого, похожего на кроличий садок коридора. Перед ним на столе находились четыре телефона. В сторону была сдвинута бумажная тарелка с недоеденным гамбургером и измятой засаленной бумажной салфеткой.
Перед Дрейком стоял бумажный стакан с кофе. Когда Мейсон и Делла Стрит вошли в кабинет, он разговаривал по телефону, потягивая кофе.
— Хорошо, — сказал Дрейк в телефон. — Оставайтесь там, пока можно. Держите со мной связь.
Дрейк положил трубку и, оценивающе посмотрев на адвоката и его секретаря, сказал:
— Да, явились сюда с приятными воспоминаниями о филе-миньоне, жареном картофеле, жареном по-французски луке, чесночном хлебе и выдержанном вине. А я тут затыкаю рот сальным гамбургером, и мой желудок уже начинает…
— Прервитесь, — оборвал Дрейка Мейсон. — Что вы выяснили в мотеле, Пол?
— Ничего полезного для нас, — ответил Дрейк. — Человек зарегистрировался, но не ночевал. Возможно, это «наш» человек. Имя и адрес он дал, конечно, вымышленные, номер машины переврал.
— Но машина «олдсмобил», не так ли? — спросил Мейсон.
Дрейк почесал бровь.
— Да, правильно, «олдсмобил». Они обычно боятся неправильно указывать марку автомашины, но номер дают вымышленный, иногда переставляют цифры.
— Описание? — спросил Мейсон.
— Ничего заслуживающего внимания, — ответил Дрейк. — Довольно плотный мужчина с…
— Черными глазами и усами, — добавил Мейсон.
Дрейк поднял брови.
— Откуда вам это известно?
— Соответствует? — спросил Мейсон.
— Продолжайте, — попросил Дрейк.
— Пол, у вас есть близкие связи в полиции? — спросил Мейсон.
— Да, есть, — ответил Дрейк. — Я им помогаю, они мне помогают. Конечно, ничего особенного. Они быстро разжалуют меня и отнимут лицензию, если я поступлю безнравственно. Если об этом идет речь, я…
— Нет, нет, — запротестовал Мейсон. — Я хочу узнать фамилию информатора, который сообщает в полицию о наркотиках, описание внешности которого будет, очевидно, соответствовать человеку, зарегистрировавшемуся в мотеле «Сент-Рест».
— Это, по всей вероятности, непросто сделать. — пояснил Дрейк.
— А может быть, и не так трудно, — сказал Мейсон. — Когда выписывается ордер на обыск на основании сообщения информатора, полиции приходится раскрывать его фамилию, с тем чтобы использовать его показания в суде. По этой причине наблюдается такая большая сменяемость информаторов. Когда информатор становится слишком известным, он не может больше работать на полицию, так как преступный мир открывает на него охоту.
