Джон Карр - Она умерла как леди
— Но что вы собираетесь делать, доктор Люк?
— Говорить правду. Если им это не понравится, миссис Салливан, вероятно, пошлет их по соответствующему адресу.
— Доктор Люк, вы не должны этого делать! Вас арестуют за лжесвидетельство! В конце концов, какое это имеет значение? Почему бы вам не сказать то, что хочет от вас суперинтендент Крафт? Ты согласна, Белл?
— Я не возражаю против лжи, — усмехнулась Белл. — Я могу врать без умолку и бровью не повести. Но меня бесит, что такой славный старикан, как доктор Кроксли, будет рассказывать, как он оставил девушку тонуть в зыбучем песке и пальцем не пошевелил, чтобы спасти ее.
Как я указывал ранее, Молли унаследовала изрядную долю отцовского здравомыслия.
— Разве ты не понимаешь? — настаивала она. — Доктору Люку незачем признаваться, что он утопил автомобиль. Это было бы скверно, так как машина была дорогая — по крайней мере, так я слышала — и ему пришлось бы возместить ее стоимость. Полиция не может доказать, что доктор это сделал, но они в состоянии доказать, что только он мог забрать оружие. Пусть он в этом признается — тогда жюри вынесет вердикт о двойном самоубийстве, и Крафт будет удовлетворен.
— Верно, — согласилась Белл и задумалась, попыхивая сигаретой. — Слушайте! У меня идея!
— Ну?
— Предположим, я скажу, что видела типа, который утопил тачку, и что это не был доктор Кроксли?
— Тогда тебя спросят, кто это был.
— А я отвечу, что какой-то коротышка в шляпе-котелке или с бакенбардами. Ничего определенного, но будет очевидно, что это не он. Ведь я убитая горем вдова, и они должны мне поверить.
Молли задумчиво кивнула:
— Пожалуй, это может сработать.
Хотя рискованно делать обобщения, но я далеко не впервые заметил полную неспособность любой женщины говорить правду, когда это становится неудобным. Дурных намерений тут нет — для женского пола это просто не имеет значения. Правда относительна, и бывает, что ее измеряют согласно собственным эмоциональным нуждам, подобно Адольфу Гитлеру.
— Я ценю ваши намерения, девушки, но это не пойдет.
— Почему? — спросила Белл.
— Рита Уэйнрайт была убита — преднамеренно и жестоко. Я собираюсь найти и наказать того, кто сделал это, даже если мне придется провести остаток жизни в… в…
— В каталажке?
— Вот именно. Разве вы не чувствуете то же самое по поводу вашего мужа?
Это застигло ее врасплох.
— Конечно, я хочу, чтобы убийцу поймали. Но мой муж оказался дешевым обманщиком!.. — В глазах Белл блеснули слезы гнева. — Впрочем, и его бабенка не лучше. Не понимаю, чего вы так из-за нее переживаете.
— Думаю, доктор Люк, вы поступаете не слишком благоразумно, — настаивала Молли. — Ведь мы не просим вас совершить что-то бесчестное. Почему бы вам не посоветоваться с моим отцом? Он как раз идет по дорожке.
Я был так расстроен, что даже не обернулся.
Стивен Грейндж, выглядевший, как всегда, безукоризненно в своем двубортном костюме — модном, но не бросающемся в глаза, — подошел к нам, галантно прикоснулся к шляпе, приветствуя Белл, которая тут же стала почти застенчивой, и дружелюбно обратился к Молли:
— Боюсь, дорогая, ты простудишься, сидя здесь в сумерках. Кроме того, ты нужна твоей матери. Не лучше ли тебе пойти к ней?
— Но ты должен поговорить с доктором Люком!
— Поговорить с доктором Люком? О чем?
— Он хочет заявить на дознании, что Риту Уэйнрайт убили, но ему не поверят. Что это меняет, даже если это правда?
— Мы должны всегда говорить правду, Молли, — серьезно упрекнул дочь Стив. — Следование правде — единственно надежная, разумная, консервативная политика. Разве я не говорил тебе этого?
— Ну…
— Говорил или нет?
— Ты постоянно об этом напоминаешь.
Стив резко взглянул на нее, но не стал развивать тему. Пригладив усы, он обратился ко мне:
— Но мы всегда должны быть уверены, что знаем правду. Что у вас на уме, доктор Люк?
— Стив, — сказал я, от напряжения сжав кулаки и глядя на костяшки пальцев, которые словно увеличились в размере, — поскольку завтра у меня могут возникнуть серьезные неприятности с властями, я хочу собрать всю возможную информацию.
— Что за чепуха насчет неприятностей с властями?
— Это длинная история. Молли вам объяснит. А пока что, как я сказал, мне нужны любые источники информации о Рите Уэйнрайт. Вы сообщите мне то, что я очень хочу знать?
— Безусловно, если я при этом не обману чье-то доверие.
Молли снова села, и Стив, несмотря на страх перед сырым воздухом, опустился на соседний стул. Он сидел, напрягшись, в ожидании вопроса. Я продолжал смотреть на свои руки с массивными пальцами, отчаянно ища ключ, который отопрет нужную дверь до утра.
— Ну, — заговорил я, расправив плечи, — можете вы сообщить мне причину вашей ссоры с Ритой? Я имею в виду, когда она просила вас сделать нечто неэтичное?
Глава 17
Стив засмеялся. Его смех приятно разбавил вечернюю тишину, внес нотку уюта.
— Люк, старина, вы же не думаете, что это имеет отношение к делу?
— Нет. Но, к примеру, не просила ли она вас написать ей рекомендацию для получения паспорта?
Стив выглядел удивленным, насколько это было возможно.
— Безусловно, нет. Кроме того, что тут неэтичного?
— Я имею в виду, на ее девичье имя мисс Маргарита Дюлейн.
— Но этого не могло быть, доктор Люк! — запротестовала Молли. — Разве вы не помните? Рита поссорилась с отцом до того, как познакомилась с Барри Салливаном. Я помню это, так как в тот день объявили о начале войны. Барри и я встретили вас и Уэйнрайтов возле вашей калитки, и я колебалась, прежде чем представить им Барри, так как знала о какой-то ссоре. Так давно Рита не могла нуждаться в фальшивом паспорте.
Все-таки я тупица! Конечно, это была правда, и я писал об этом в своем повествовании. Мое объяснение вначале позабавило Стива, но потом он снова стал серьезным. В саду становилось все темнее.
— Я категорически возражаю, — заявил Стив, подчеркивая каждое слово, — чтобы мой старый друг давал подобные показания. Помните: я еще вчера предупреждал вас об этом.
— Черт возьми, Стив, неужели никто не хочет, чтобы бедной Рите воздали должное?
Стив постучал пальцем по левой ладони:
— Если то, что вы утверждаете, правда — повторяю, если, — то я считаю, что эта женщина уже получила по заслугам. Она изменила своему мужу и собиралась его бросить. Она подорвала устои домашнего очага и семейной жизни, поэтому заслужила наказание, которое уготовило ей Провидение. Запомни это, Молли.
