Рекс Стаут - Чёрная гора
Завязался оживленный разговор. Данило поглядывал в мою сторону, причём, как мне показалось, с куда большим уважением, нежели накануне. Сознавая, что столь высокой чести я обязан своей ловкости в обращении с огнестрельным оружием, я со скучающим видом зевнул и принял небрежную позу. Пусть видит, что для меня ухлопать троих головорезов — пара пустяков. Потом вспыхнул жаркий спор. Уладив его, дальше Вулф по большей части говорил сам, а Данило внимательно слушал, время от времени вставляя отдельные реплики. Наконец они вроде бы поладили миром — во всяком случае, обменялись рукопожатием, после чего Данило пожал руку мне. Выглядел он совершенно преобразившимся. По крайней мере, уходя, он дважды оглянулся, а напоследок, прежде чем исчезнуть за скалой, даже помахал нам рукой.
— Он совершенно изменился, — сказал я Вулфу. — Чем вы его очаровали?
— Сейчас нам уже некогда, — отмахнулся Вулф. — Нельзя терять ни минуты. Я должен поговорить с этим человеком, после чего мы сразу уходим. Я рассказал Данило обо всем, что случилось. Он хотел пойти туда и взглянуть на них, но я отказал. Если бы он пошёл в одиночку, то вернуться мог с целой коллекцией отрубленных пальцев, включая палец Зова; а если бы мы пошли вдвоем, Зов решил бы, что мы действуем вместе, а этого допустить нельзя. Поэтому мы забираем Зова с собой, а Данило попытается нам помешать, но потерпит неудачу.
— Надеюсь, мне не придётся пристрелить Данило?
— Нет, если он не нарушит данного мне слова. Я бы предпочёл не возвращаться в крепость. Ты сходишь один? Если Зов в состоянии идти, приведи его сюда.
— Руки оставить связанными?
— Нет, развяжи его.
Я вошёл в крепость через парадный вход, разыскал нужный коридор, зажёг фонарик и спустился по лестнице. Почему перед тем, как войти в комнату, я взял в руку револьвер, я ума не приложу, но я его вытащил и взвел курок. Войдя, я обошел всех троих мертвецов, убедился, что никто не начал дышать, и повернулся взглянуть на Зова. Он лежал неподвижно с закрытыми глазами, но не в той позе, в которой оставался перед нашим уходом. Я вытащил нож и перерезал путы, связывавшие его лодыжки и запястья.
Я смотрел на Зова и размышлял о том, как бы я мог упростить нашу задачу, если бы на пару минут позабыл о всех доктринах. И вдруг меня как громом поразило. А не мог ли Вулф иметь в виду именно это, когда послал меня сюда? Но по зрелом размышлении я решил, что ошибаюсь.
— Открывай зенки! — прикрикнул я на Зова. — Нечего прикидываться!
Безрезультатно. Тогда я ухватил его за ухо и начал немилосердно выкручивать. Зов застонал и открыл глаза. Я рывком приподнял его и подтолкнул к выходу. Он зашагал как миленький, и до валуна, на котором сидел Вулф, мы добрались без приключений.
— Что ж, мистер Зов, я рад, что вы можете ходить.
— Товарищ Зов, — поправил его недавний пленник.
— Пожалуйста, раз вам так больше нравится. Товарищ Зов, нам надо идти. Могут нагрянуть незваные гости, а мой сын уже достаточно потрудился сегодня.
Зов посмотрел на Вулфа.
— Вы же вчера днём были в Титограде. Как вы сюда попали?
— Это подождет. Мы должны выбраться отсюда.
— Я хочу знать.
— Вы слышали, что я говорил про Дух Черной горы. Мне сказали, что одного из их главарей можно найти здесь, возле границы, вот мы и приехали сюда. Нам удалось с ним встретиться, но результат меня разочаровал. Мы решили пересечь албанскую границу, увидели эту крепость и уже хотели было войти в неё, как вдруг услышали крик. Приняв все меры предосторожности, мы спустились вниз, чтобы выяснить, в чем дело, и… Сами знаете, что мы увидели. Мы вмешались, потому что мы против пыток. Насилия, конечно, зачастую избежать трудно, как, например, во время вашего задания в Нью-Йорке, но пытки…
— Откуда вы знаете про моё задание в Нью-Йорке?
— Мы слышали, о чем говорил вам этот русский. Если русские всегда прибегают к подобным методам, то мы их не одобряем. Мы собираемся в Титоград, чтобы встретиться с Госпо Стритаром. Он произвел на меня самое благоприятное впечатление. Пойдемте.
— Мы не можем путешествовать по горам при свете дня. Мы должны где-нибудь затаиться… Я знаю подходящее место — мы пересидим там до темноты.
— Нет. Мы должны идти сейчас.
— Это невозможно. Живыми мы до долины не доберемся. Даже ночью это довольно опасно.
Вулф похлопал его по плечу:
— Вы просто напуганы, товарищ Зов, и это неудивительно. Но я вынужден настаивать. Вы сами видели, каков мой сын в деле, и вы можете вполне на него положиться. Сам же я больше ни за что не соглашусь путешествовать ночью по вашим горам. Вас в таком состоянии я тоже бросить не могу. У вас было оружие?
— Да.
— Пистолет?
— И нож. Они положили их в ящик стола. — Зов оперся руками о поверхность валуна, пытаясь приподняться. — Я схожу и принесу их.
— Нет, вы должны беречь силы, — остановил его Вулф. — Пусть мой сын сходит. Алекс, пистолет и нож товарища Зова находятся внизу, в ящике стола. Сходи и принеси их.
— А что за пистолет?
Вулф спросил Зова, тот ответил, но переводить Вулф не стал. Слово «люгер» одинаково звучит на сербскохорватском, на албанском и, наверное, на всех остальных языках. Нужный стол с ящиком я нашёл сразу. Кроме пистолета и складного ножа, в ящике лежали также наручные часы в корпусе из нержавеющей стали и кожаный бумажник с документами.
Когда я вернулся, Вулф сказал:
— Пистолет оставь у себя. Отдай ему только нож.
— Я нашёл ещё часы и бумажник с документами.
— Отдай их ему. — Он повернулся к Зову: — Ваш пистолет пока будет храниться у моего сына. После того, что вы перенесли, вам не следует подвергать себя ненужному риску.
Зов рассовал по карманам переданные мной вещи и угрюмо сказал:
— Отдайте мне пистолет.
— Отдадим. Он трофейный?
— Да. Я снял его в войну с убитого немца.
— Немудрено, что вы им дорожите. Должно быть, вы его и в Нью-Йорк брали?
— Да. В Нью-Йорк и на другие задания тоже. Отдайте мне его.
— Позже. Ответственность за благополучный исход нашего путешествия я беру на себя. Вы с моим сыном сверстники — жаль, что вы не можете общаться. Вы совсем не знаете английский?
— Почему — несколько слов знаю. «Доллар», «о’кей», «сигарета».
— Я жалею, что в своё время не обучил его сербскохорватскому. Как-никак мы уже здесь довольно давно. Я пойду вперёд, а мой сын будет прикрывать наш тыл. Пошли.
Будь у Зова пистолет, он, пожалуй, мог и заупрямиться, но без пистолета крыть ему было нечем, и он повиновался. Мы напились из ручья и двинулись в путь. Зов подволакивал ногу, хотя было не похоже, что ему очень больно. Когда мы забрались на вершину горы и Вулф остановился, чтобы перевести дух, я спросил его:
