Уилки Коллинз - Лунный камень
Я отвѣчалъ, что, вѣроятно, въ этомъ виноваты были юпки женщинъ, которыя приходили сюда наканунѣ для допроса. — Но надзиратель Сигревъ тотчасъ же выпроводилъ ихъ вонъ, сэръ, чтобъ онѣ не надѣлали еще большаго вреда, поспѣшилъ я прибавить.
— Дѣйствительно такъ, подтвердилъ надзиратель своимъ воинственнымъ голосомъ. — Я тотчасъ же скомандовалъ имъ внизъ. Всему виной ихъ юпки, приставъ, непремѣнно ихъ юпки.
— А не замѣтили ли вы какая именно юпка надѣлала это? спросилъ приставъ Коффъ, продолжая разспрашивать меня, а не своего сослуживца.
— Не замѣтилъ, сэръ.
— Ну, такъ, вѣроятно, вы замѣтили? сказалъ онъ, обращаясь на этотъ разъ къ надзирателю.
Г. надзиратель былъ видимо застигнутъ врасплохъ, но постарался вывернуться.
— Такимъ вздоромъ не стоило обременять свою память, приставъ, сказалъ онъ, — пустяки, сущіе пустяки.
Приставъ Коффъ посмотрѣлъ на мистера Сигрева тѣмъ же самымъ взглядомъ, какомъ онъ смотрѣлъ на гравельныя дорожка въ нашемъ цвѣтникѣ, и не покидая своего меланхолическаго тона, далъ намъ впервые почувствовать свои способности.
— На прошедшей недѣлѣ, господинъ надзиратель, я производилъ одно тайное слѣдствіе, сказалъ онъ. — Съ одной стороны было убійство, съ другой — чернильное пятно на скатерти, появленіе котораго никто не могъ объяснить. Скажу вамъ, что съ тѣхъ поръ какъ я странствую по грязнѣйшимъ закоулкамъ этого грязнаго маленькаго міра, я еще на разу не нападалъ на то, что называютъ пустяками; а потому прежде чѣмъ приступить къ какимъ-либо дальнѣйшимъ мѣрамъ, намъ слѣдуетъ отыскать ту юпку, которая сдѣлала это пятно, и удостовѣриться, когда именно могла высохнуть эта краска.
Съ неудовольствіемъ проглотивъ эту первую пилюлю, г. надзиратель надулся и спросилъ пристава, не прикажетъ ли онъ созвать женщинъ. Приставъ Коффъ подумалъ немного, вздохнулъ и покачалъ годовой.
— Нѣтъ, сказалъ онъ, — мы сначала займемся краской. вопросъ о краскѣ можно рѣшить въ двухъ словахъ; между тѣмъ какъ вопросъ о женской юпкѣ потребуетъ гораздо болѣе времени. Въ которомъ часу приходили сюда вчера утромъ женщины? Въ одиннадцать часовъ, не такъ ли? Нѣтъ ли въ домѣ человѣка, который могъ бы рѣшить вамъ, суха была въ это время краска или нѣтъ?
— Никто не можетъ рѣшить этого, кромѣ мистера Франклина Блекъ, племянника миледи, сказалъ я.
— Дома ли теперь этотъ джентльменъ?
Мистеръ Франклинъ сидѣлъ въ сосѣдней комнатѣ, выжидая случая быть представленнымъ великому Коффу. Чрезъ минуту онъ явился въ будуарѣ и сдѣлалъ слѣдующее показаніе:
— Эта дверь, приставъ, сказалъ онъ, — была разрисована самою миссъ Вериндеръ, подъ моимъ личнымъ наблюденіемъ и руководствомъ и съ помощью изобрѣтеннаго мною состава, который совершенно высыхаетъ чрезъ двѣнадцать часовъ времени, съ какими бы красками его на смѣшивали.
— Не помните ли вы, сэръ, когда оконченъ былъ этотъ попорченный кусочекъ? спросилъ приставъ.
— Конечно помню, отвѣчалъ мистеръ Франклинъ. — Это было послѣднее недорисованное мѣсто. Намъ нужно было кончить его въ прошедшую середу и я собственноручно дорисовалъ его въ тотъ же день около трехъ часовъ пополудни.
— Сегодня пятница, сказалъ приставъ Коффъ, обращаясь къ надзирателю Сигреву. — Вернемтесь назадъ и будемъ считать съ самаго начала, сэръ. Въ три часа поподудни, въ среду, это мѣсто было дорисовано. Составъ долженъ былъ высохнуть чрезъ двѣнадцать часовъ, слѣдовательно къ тремъ часамъ утра въ четвергъ краска была совершенно суха. Въ одиннадцать часовъ вы призвала сюда женщинъ для снятія показаній. Вычтите изъ одиннадцати три, останется восемь. Слѣдовательно, господинъ надзиратель, краска высохла за восемь часовъ до того времена, когда вы обвинила женскія юпки въ причиненіи этого пятна.
Это былъ второй жестокій ударъ для мистера Сигрева! Не заподозри онъ бѣдную Пенелопу, мнѣ кажется, я пожалѣлъ бы его.
Когда вопросъ о краскѣ былъ порѣшенъ, приставъ Коффъ потерялъ послѣднее уваженіе къ своему сотоварищу и сталъ преимущественно обращаться къ мистеру Франклину, какъ къ болѣе дѣльному и смышленому изъ своихъ помощниковъ.
— Вы превосходно подыскали намъ ключъ къ разгадкѣ этой тайны, сэръ, оказалъ приставъ.
Но въ ту самую минуту какъ онъ произносилъ эти слова, дверь спальни отворилась, и миссъ Рахиль внезапно вошла въ будуаръ.
Она прямо обратилась къ приставу, какъ будто не считая его за незнакомаго человѣка.
— Не вы ли сказали сейчасъ, спросила она, указывая на мистера Франклина, — что онъ подыскалъ вамъ ключъ къ разгадкѣ тайны?
— Это миссъ Вериндеръ, прошепталъ я на ухо приставу.
— Очень можетъ быть, миссъ, отвѣчалъ приставъ, пытливо устремляя свои стальные глаза на лицо моей молодой госпожи, — очень можетъ быть, что этотъ джентльменъ дѣйствительно навелъ насъ на «настоящій слѣдъ».
Она повернула голову и попыталась взглянутъ на мистера Франклина. Я говорю: попыталась, потому что прежде чѣмъ глаза ихъ встрѣтились, она уже смотрѣла въ другую сторону. Въ умѣ ея, казалось, происходила какая-то странная борьба. Она сначала покраснѣла, потомъ поблѣднѣла, и вмѣстѣ съ блѣдностію на лицѣ ея появилось выраженіе, которое заставало меня вздрогнуть.
— Отвѣтивъ на вашъ вопросъ, миссъ, оказалъ приставъ Коффъ, — я беру на себя смѣлость, въ свою очередь, просить у васъ нѣкоторыхъ объясненій. На этой разрисованной двери есть пятно. Не можете ли вы сказать мнѣ, когда или кѣмъ оно было сдѣлано?
Не обративъ ниы малѣйшаго вниманія на его слова, какъ будто бы онъ и не говорилъ ихъ, миссъ Рахиль возобновила свои вопросы.
— Вы новый сыщикъ? спросила она.
— Я приставъ Коффъ, миссъ, изъ слѣдственной полиціи.
— Примете ли вы совѣтъ молодой дѣвушка?
— Очень радъ буду его выслушать, миссъ.
— Итакъ, исполняйте вашу обязанность сами и не позволяйте мистеру Франклину Блеку помогать вамъ.
Она сказала это съ такимъ дикимъ озлобленіемъ, съ такимъ необъяснимымъ взрывомъ негодованія противъ мистера Франклина, что мнѣ въ первый разъ въ жизни сдѣлалось стыдно за миссъ Рахиль, несмотря на то что я любилъ и уважалъ ее не менѣе самой миледи.
Приставъ Коффъ не опускалъ съ вся своихъ неподвижныхъ сѣрыхъ глазъ.
— Благодарю васъ, миссъ, отвѣчалъ онъ. — Но не знаете ли вы чего-нибудь о пятнѣ? Быть-можетъ, вы сами сдѣлали его какъ-нибудь случайно?
— О пятнѣ мнѣ ровно ничего не извѣстно, отвѣчала миссъ Рахиль, а съ этими словами опять ушла въ свою спальню и заперлась на ключъ. На этотъ разъ и я услыхалъ, подобно Певелопѣ, какъ она начала плакать, оставшись одна. Не смѣя взглянуть на пристава, явзглянулъ на мистера Франклина, который стоялъ ко мнѣ поближе. Онъ казался еще болѣе огорченнымъ нежели я.
