Рекс Стаут - Фер-де-ланс (Острие копья)
Доктор Брэдфорд уже принял первых двух пациентов, но за это время в приёмной появились новые. Я предупредил сестру, что сейчас моя очередь. Она рассердилась и принялась мне объяснять, что такое предварительная запись, но я бесцеремонно прервал её:
— Землетрясения не произойдёт, если вы передадите доктору эту записку. Поверьте, я очень спешу, дома меня ждёт маленькая сестричка. Не вздумайте читать записку, там неприличные слова.
Сестра с отвращением посмотрела на меня, но записку взяла и скрылась за дверью кабинета. Через минуту она уже стояла на пороге и называла мою фамилию. Я не оставил в приёмной свою шляпу, а прихватил её с собой, на тот случай, если вызовут полицию.
Одного взгляда на доктора Брэдфорда было достаточно, чтобы понять, насколько нелепы и смехотворны были мои подозрения. Жаль, что я не увидел его раньше, тогда бы мне в голову не полез этот дурацкий бред. Он был высок ростом, очень серьёзен и необычайно вежлив. Настоящий джентльмен старой закваски, к тому же с бакенбардами. В прошлом веке случалось, что джентльмены с бакенбардами убивали ножом беззащитных жертв, но это было так давно. Сейчас представить такое невозможно. Ко всему прочему, доктор Брэдфорд был сед как лунь. Сказать по правде, каким бы бесспорным после посещения редакции «Медицинского вестника» мне ни казалось его алиби на пятое июня, я по-прежнему был склонен искать в нём уязвимые места, чтобы хоть за что-то зацепиться.
Я подошёл к его столу, а он молча смотрел на меня и ждал, когда сестра закроет за собой дверь.
— Вы Гудвин и тоже гений? — поинтересовался он.
— Да, сэр, — ухмыльнулся я. — Заразился от Ниро Вулфа. А-а, вспомнил: Вулф похвастался перед мисс Барстоу, что он гений, и она, разумеется, рассказала вам. А вы, конечно, решили, что это шутка?
— Нет. Я человек широких взглядов. Но кем бы вы ни были, гением или упрямым ослом, я не могу из-за вас заставить своих пациентов ждать. Что означает ваша записка? Даю вам три минуты на объяснение.
— Вполне достаточно. Скажем так: Ниро Вулф располагает некоторыми фактами. На основании этих фактов он пришёл к заключению, как и почему умер Барстоу. Вскрытие подтвердило правильность его заключения и таким образом косвенно подтвердило правильность фактов. Следовательно, они стали неотъемлемой частью общей картины, и тот, кто убил Барстоу, должен соответствовать подтвержденным фактам. Никто из семейства Барстоу им не соответствует.
— Продолжайте.
— Продолжать?
— Это лишь общие слова. Уточните, что конкретно вы имеете в виду.
— Нет, увольте. — Я решительно тряхнул головой. — Гении так не работают. Вам не удастся вытряхнуть нас, как мешок из-под орехов. Во-первых, на конкретное подтверждение трёх минут мало. На это потребуется куда больше времени. Во-вторых, ничто не делается за просто так. Что вас заставило перепутать тромбоз коронарных сосудов, скажем, с эпилепсией, а после этого бояться подходить к телефону в течение нескольких дней? Или вы считаете само собой разумеющимся, что Ниро Вулф тратит своё время и деньги на то, чтобы разогнать тучи, сгустившиеся над вашей головой? Не думайте, что он согласится разгребать ваши неприятности. Считаете, что я написал вам эту записку лишь для того, чтобы полюбоваться на ваши бакенбарды? Нет, вы порядочный нахал!
— Чёрт побери! — не выдержал старикан. — Ваше негодование очень эффектно и впечатляет, но это только слова. — Доктор посмотрел на часы. — Думаю, мне не надо говорить вам, мистер Гудвин, как вы меня заинтриговали. И хотя я по-прежнему считаю извлечение скандалов из могил недостойным способом зарабатывать на жизнь, я буду признателен вам и Ниро Вулфу, если ваше заявление будет подкреплено доказательствами. Вы могли бы прийти сюда в половине седьмого?
Я покачал головой.
— Я всего лишь посыльный. Ниро Вулф обедает в семь. Он живет на Западной Тридцать пятой улице и приглашает вас отобедать с ним сегодня. Вы согласны?
— Разумеется, нет!
— Хорошо, тогда всё. — Мне уже порядком надоел этот замшелый столп общества. — Если вас от любопытства будет мучить чесотка, не вините нас. Особой нужды в ваших секретах у нас нет, просто хотелось по ходу дела во всём разобраться. Мои три минуты истекли.
Я повернулся, чтобы уйти, но не особенно спешил. Когда я коснулся дверной ручки, за спиной я услышал голос:
— Мистер Гудвин.
Не отпуская дверную ручку, я обернулся.
— Я принимаю приглашение мистера Вулфа, — произнёс доктор. — Буду у вас в семь.
— О'кэй. Я дам адрес вашей секретарше.
С этими словами я вышел.
Глава 12
Я часто гадал, сколько в Нью-Йорке найдётся людей, готовых дать Вулфу деньги взаймы. Я насчитал чуть больше тысячи, потом, подумав, ужал до тысячи. Конечно, тех, кто остался ему благодарен, гораздо больше, но есть и такие, у кого осталось достаточно причин ненавидеть его. Я понимал, что надо быть в определённых отношениях с человеком, прежде чем захочешь попросить у него денег, и, к тому же надо быть уверенным, что в ответ получишь деньги, а не недовольную гримасу или смущённое бормотание. Для этого должны быть взаимное доверие, доброжелательность, благодарность, не омрачённая сознанием обязательства, что всегда тяготит и оставляет чертовски неприятный осадок. Да, пожалуй, не более тысячи. Я не скажу, чтобы Вулф когда-нибудь злоупотреблял этим. Помню, пару лет назад, когда нам действительно понадобились деньги, я предложил обратиться к мультимиллионеру, который был обязан моему шефу такой безделицей, как собственная жизнь. Но Вулф, не задумываясь, отверг мою идею. «Нет, Арчи, — сказал он. — В природе есть закон: преодолев инерцию, движущая сила возрастает. Начав брать деньги в долг, я кончу тем, что уговорю министра финансов отдать мне золотой запас страны». На что я ему ответил, что, судя по состоянию наших дел, мы нашли бы применение золотому запасу, и не только ему. Однако Вулф наотрез отказался брать деньги в долг.
Следует заметить, что после обеда в среду в мой список безоговорочно был внесён доктор Натаниэль Брэдфорд. Вулф очаровал его, как он это умеет, если захочет. До прихода доктора, между шестью и семью, я коротко информировал Вулфа о событиях дня. За столом я сразу заметил, что Вулф разделяет моё мнение, что доктор Брэдфорд вне подозрений. Мой хозяин держался на редкость непринуждённо. Обычно от моего намётанного взгляда не ускользает тот момент, когда в беседе Вулф вдруг переходит на официальный тон, всегда означающий одно — у его собеседника прибавилось шансов угодить за решётку, и не без его, Вулфа, помощи.
На этот раз хозяин и гость беседовали об альпийских садиках, экономике страны и политиках из Таммани Холла[4]. Вулф выпил три бутылки пива, Брэдфорд — бутылку вина. Я пил молоко, правда, до обеда у себя в спальне подкрепился рюмочкой хлебной водки. Разумеется, я рассказал Вулфу, что думает старый доктор о профессии сыщика, и добавил от себя, как я расцениваю подобный выпад. На что Вулф ответил: