Марджери Аллингем - Полиция на похоронах
Инспектор сел и вытащил трубку.
– Надеюсь, вы ненадолго. Дело важное? А то я хочу поскорее сходить на реку и хорошенько там все осмотреть, вчера толком не удалось. Совершенно ясно, что преступление не раскрыть без орудия убийства. Первое слушание по делу Джулии назначено на понедельник. Понятия не имею, почему нельзя провернуть оба слушания за день. И вряд ли нам дадут много времени на расследование, максимум до среды… Другое дело, если вскроются новые факты и мы пообещаем довести дело до суда. Смотрю, газетчики тоже притихли. Видно, почуяли, что ничего не наклевывается.
– Я шепнул одному человеку из «Кометы», что убийцу вряд ли найдут.
Станислав пристально посмотрел на Кэмпиона.
– Вы что-то пронюхали?
– Нечестно задавать такие вопросы. Вы же знаете, какова моя роль в этом деле. Я не сообразительный сыщик-любитель, помогающий важному полицейскому распутать дело, а лишь скромный помощник хозяйки дома. Если бы не Джойс с Маркусом – и, наверное, если бы не дядя Уильям, – мне бы уже давно стоило убраться восвояси.
Станислав отложил трубку.
– Не томите.
Мистер Кэмпион сунул руку в карман и достал оттуда небольшой бумажный пакетик, а из пакетика – носовой платок, который он положил на стол. Станислав встал, подошел к столу и стал внимательно наблюдать, как Кэмпион разворачивает белый батист. Внутри оказался маленький деревянный цилиндр.
– Я его открывал, – сознался молодой человек, – но воспользовался платком. Если какие-то отпечатки на нем и были, они целы. Впрочем, даже в этом древнем доме наверняка слышали про перчатки. Если хотите рассмотреть повнимательней, но боитесь трогать, вот вам точная копия – я сходил к аптекарю, указанному на этикетке, и купил себе упаковку «Жиросжигателя с гормонами щитовидной железы». Аптекарь явно принял меня за сумасшедшего. Про других покупателей сего снадобья я расспрашивать не стал, зато выяснил, что скорее всего это просто мягкое слабительное на основе крахмала.
Кэмпион выудил из кармана второй такой же цилиндр.
Инспектор взял его и достал изнутри бумажную полоску с пилюлями.
– Где вы это нашли? – спросил он, указывая на первый цилиндр.
Мистер Кэмпион скромно описал события минувшей ночи. То, что Джойс присутствовала при обнаружении цилиндра, инспектору не понравилось, зато он пришел в восторг, узнав о тайнике.
– Отпечатков на набалдашнике не было? – уточнил он. – Да что я спрашиваю, и так ясно… Дом практически стерилен. Если и были какие-то отпечатки, мы их вчера собрали. Но как вы додумались, где искать? Девчушка надоумила?
Кэмпион помотал головой.
– Нет, не угадали. Я сам нашел. Это было единственное место, куда бы вы не додумались заглянуть.
Станислав бросил на него слегка удивленный взгляд.
– И часто вы прячете вещи в набалдашниках?
– В детстве часто прятал, – с достоинством ответил мистер Кэмпион. – На моей кроватке были латунные набалдашники. До сих пор помню их вкус.
Инспектор хмыкнул.
– А на моей вообще набалдашников не было. Везет же некоторым. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки! Я так и думал, что кто-то подмешал яд в старухино лекарство. Говорят, любая женщина за сорок хоть что-нибудь да принимает. На них эти шарлатаны и наживаются. Просто диву даешься, сколько людей уверены, что мой блестящий ум – результат применения всевозможных снадобий, мазей и пилюль. Так-то лучше! – повторил инспектор и просиял. – Все же взгляну на вещественное доказательство. Наверняка там всюду отпечатки пальцев покойной.
Осторожно сжав цилиндр в платке, он взял еще один платок в другую руку и открутил крышку.
– Половины пилюль не хватает, – заметил он. – Лишнюю бумагу она не оторвала – это большая удача. Может, там остались следы морфия или болиголова. Раньше наша лаборатория звезд с неба не хватала, но теперь они взялись за ум. Прямо диву даешься. Если позволите, я это заберу.
Он собрал в кулак углы носового платка и осторожно поместил сверток обратно в бумажный пакет.
– Это все? – осведомился инспектор, поднимая голову.
Мистер Кэмпион сел обратно в кресло и поморгал, дружелюбно глядя на приятеля.
– Баш на баш, – сказал он. – Из какого оружия убит Эндрю?
– Извольте, расскажу – только что толку? Стреляли из армейского револьвера системы Веблей-Грин, таких в стране целая прорва. Если бы мы нашли сам револьвер, то, возможно, обнаружили бы в нем какой-нибудь изъян, который отразился и на пуле. Но его еще надо найти. Когда мне в четверг рассказали про оружие, я сразу понял, что дело – труба. Клянусь, я съем свою шляпу, если по этому делу кого-то признают виновным, – с горечью добавил он. – Старую коричневую, в которой я арестовал Саммерса.
Кэмпион никак не прокомментировал это заявление, и инспектор продолжал:
– А что с рукой Фарадея? Как это случилось? Не знаю, слышали вы или нет, но старик не может нам толком объяснить, где он пропадал целых двадцать пять минут – аккурат в день исчезновения Сили. Двадцать пять минут! Рассказы свидетелей о том воскресном обеде не сходятся.
Мистер Кэмпион откинулся на спинку кресла и поразмыслил над положением дяди Уильяма, а заодно и над своим собственным. Наконец он просто и без обиняков изложил все дело, ничего не преувеличивая и не умалчивая. Когда он закончил, инспектор уставился на него с разинутым ртом.
– Да уж… Неплохо! Жаль только, присяжных этим не проймешь.
– Нет, конечно! – в ужасе произнес мистер Кэмпион. – Дорогой мой, давайте трезво оценим ситуацию. У нас есть показания сэра Гордона Вудторпа. Он наверняка вспомнит пациента, который представился чужим именем, и, конечно, узнает Уильяма в лицо. Дальше – револьвер. Его вы рано или поздно найдете, это точно. И наконец, веревка… полагаю, вы сравните обрывок шнура в детской с той веревкой, которой был связан Эндрю?
– А то, – мрачно ответил инспектор. – Все-таки не зря они вас пригласили, Кэмпион, даром что роль вам отведена странная. Ладно, вернемся к Уильяму. Я вашу историю еще не проверял, понятное дело, но не нравится мне этот старик, хоть убей. Выкладывайте все, раз уж начали. Вы его знаете лучше меня. В конце концов, – скорбно добавил он, – если на свете когда и будет дело, в котором у человека вроде меня появится шанс выставить себя сказочным дураком, так это оно.
– Ну, – с расстановкой проговорил Кэмпион, тщательно подбирая слова, – как я уже говорил, ночью Уильям вылил пузырек йода себе на рану. Сразу после этого ему стало дурно, он практически рухнул в обморок, но быстро пришел в себя. Мне показалось это странным. Приступ длился не больше минуты, и я решил было, что у старика расшалилось сердце. Однако утром я задал несколько вопросов доктору Лавроку, который зашивал ему руку, и узнал, что сердце у Уильяма работает как часы. Тогда возникает вопрос: откуда приступ?
