Элизабет Ролле - Убийство с третьей попытки
— Нет, не только. Ваш гараж взломан, и машины нет. В первом часу я слышал, как кто-то уехал на ней.
— На моей машине? Но ведь она неисправна! — Этвуд бросил взгляд на дверь, затем сказал: — Идёмте, посмотрим.
Они вышли наружу, и он вместо того, чтобы свернуть к гаражу, направился в сторону дороги. Сокращая путь, они напрямик, по газонам пересекли парк и, когда выбрались на дорогу, ноги их были мокрыми от росы. На земле отчётливо виднелись следы колес: когда машина проехала, земля была еще влажной, теперь она уже подсохла и следы шин затвердели. Этвуд очень быстро шагал между ними, то и дело поглядывая вперед. Дорога круто пошла вниз, а там резко поворачивала влево. Этвуд сбежал с холма и остановился на повороте, поджидая отставшего спутника.
— Смотрите, — сказал он, указывая на землю, когда Ален догнал его. — Видите?
Следы шин вместо того, чтобы повернуть налево, продолжали идти прямо и терялись в траве; ярдах в двадцати от дороги блестела река. Берег был высоким и обрывистым, быстрое течение билось о преграду и, крутясь, заворачивало в другую сторону.
— Больше мы их не увидим, — сказал Этвуд, глядя на темную воду. — Конец спектакля. Я ведь говорил, что машина барахлит. Должно быть, они подумали, что это какая-то незначительная неполадка, а там тормоза отказали. Они ехали очень быстро и на склоне еще больше разогнались, а внизу сразу поворот. На такой скорости, да еще когда земля сырая, повернуть трудно. Машину понесло по прямой… Я одного не понимаю: как он добился того, чтобы лошадь захромала? Хорошо заплатил конюху или изловчился сам повредить ей ногу?
— Вы думаете, что это мистер Грейсон?
Этвуд кивнул:
— Это мог быть только он. Помните свою встречу с ним в подземелье? Я всё думал, почему выстрел был всего один, почему этот человек не побежал за вами. Существовало лишь одно разумное объяснение: он не мог бежать, а стрелять с места бесполезно, ход там поворачивает, потом ещё два поворота. Он сам пришёл с той стороны и потому сообразил, что стрелять бессмысленно. А единственный, кто не может бегать, это Грейсон, у него больные ноги. Если б я не растерялся, когда он меня ранил, мы наверняка поймали бы его, с такими ногами ему не удалось бы от нас удрать. Он и ножом воспользовался потому, что стрелять так близко о дома для него было чересчур опасно: кто-нибудь мог выскочить на звук выстрела раньше, чем он успел бы скрыться. Ему надо было убрать меня без шума. Когда миссис Рэтленд умерла, я был абсолютно убеждён, что она умерла сама, — продолжил свой рассказ Этвуд. — Однако после того, как я сказал вам, что для беспокойства нет оснований и что расследования наверняка не будет, сам я почему-то засомневался. Вдруг Ратли отказывается дать заключение не только из вредности, вдруг её действительно отравили? Но зачем? Единственным человеком, кому её смерть была в определённом смысле выгодна, был я сам. Но потом я сообразил, что это не так, есть ещё одно лицо, которое выигрывает от её смерти. Помните, я говорил о завещании мистера Аттерсона? Если Джудит не выйдет за меня замуж, деньги получит Шарлотта Хик. Кто она такая, я понятия не имел и Джудит тоже, знали только, что она приходится мистеру Аттерсону дальней родственницей. Тогда мне пришло в голову, что одна из двух женщин, которых я пригласил в свой дом, может быть этой самой Шарлоттой Хик. Не то чтобы я сразу всерьёз заподозрил их, однако мне было уже не отделаться от этой мысли. Когда думаешь, не произошло ли рядом с тобой убийство, в голову всякое лезет… Раздумывая об этом новом действующем лице, я вернулся назад, к попыткам убить меня самого. Вы подозревали беднягу Генри на том основании, что он унаследовал бы моё состояние. Если б я обратился в полицию, они, вероятно, подумали бы так же, но я не верил, что Генри способен меня убить. Правда, оставались ещё Томас и моя мачеха. Однако, если в доме живёт Шарлотта Хик, ситуация в корне меняется. Когда один наследник убивает другого, это самый простой, но и самый опасный для убийцы ход, потому что его будут подозревать в первую очередь. А если убить человека, к которому вроде бы не имеешь никакого отношения, шансы остаться в стороне намного увеличиваются. Одним словом, я решил, что дело не во мне самом и что меня хотели убить лишь затем, чтобы Джудит не стала моей женой и тем самым лишилась наследства. Оригинальный ход, не правда ли? Разумеется, Шарлотта Хик действовала не одна, с ней был мужчина, который кинулся на меня с ножом. Однако, замышляя убийство, Шарлотта Хик не рискнула бы принять моё приглашение и поселиться в моём доме под вымышленной фамилией, ведь полиция стала бы проверять всех живущих здесь и выяснять, кто они такие. Конечно, полицейские в первую очередь заинтересовались бы Генри и моей мачехой — налицо мотивы для убийства: деньги. Ещё Томас, у него тоже есть причина: Джудит. Словом, Шарлотта надеялась, что на неё не обратят особого внимания. Все знали, что я сам пригласил её к себе, значит, её присутствие в доме случайно. Однако для неё было крайне желательно, чтобы фамилия Хик вообще не всплыла в этом деле. Она наверняка рассчитывала фигурировать в нём под другой фамилией. Из этого следует, что названная ею фамилия — настоящая, во всяком случае, она жила под этой фамилией достаточно долго. Напрашивается самый простой вариант: замужество. Я позвонил своему адвокату и попросил его срочно выяснить в Сомерсет-Хаус[1], была ли Шарлотта Хик замужем. Он пообещал сделать это в тот же день и вечером позвонить мне. Увлечённый своей новой идеей, я уже всё разложил по полочкам, но когда явилась полиция и полицейский врач сказал, что не видит никаких признаков отравления, я почувствовал себя последним идиотом. Но потом пришли вы и рассказали про этот разговор. Меня сразу насторожили слова про новый план и что это будет выглядеть естественно. Смерть миссис Рэтленд выглядела вполне естественной.
— Полицейский врач ошибся?
— Нет, не ошибся, однако её всё-таки убили. Когда мы с вами вернулись с таблетками, которые вы купили у доктора Ратли, я пригласил Кэт в гостиную. Едва мы туда вошли, как позвонил адвокат. Его звонок рассеял последние сомнения: Шарлотта Хик побывала замужем. Моя версия подтвердилась: она с тех пор жила под фамилией мужа. Адвокат ещё выяснил, что муж её в тот же год умер. По-видимому, не успев привыкнуть к своему положению замужней женщины и будучи ещё очень молодой, она предпочла, чтобы к ней обращались «мисс». А фамилию мужа она оставила, вероятно, просто потому, что «Хик» звучит не слишком красиво. Теперь всё это сыграло ей на руку. После звонка адвоката для меня стало совершенно очевидно, что миссис Рэтленд убили, чтобы расстроить мой брак с Джудит. Её убили довольно необычным способом, я даже не знаю, является ли это с точки зрения закона настоящим убийством. К тому же невозможно доказать, что всё произошло именно так. Я-то в этом уверен, но для присяжных моей уверенности маловато. Они подложили ей безобидные таблетки с витаминами, внешне точно такие же, как её собственные. В своём роде гениальное решение. Никаких следов. Ведь чтобы убить, не обязательно дать яд, достаточно не дать того, что человеку в этот момент необходимо. Всё очень просто: они заменили две верхние таблетки в трубочке миссис Рэтленд на две свои такие же. Можно было бы подменить все, но они старались не оставлять никаких следов. Я проверил верхнюю из оставшихся таблеток: это явно не таблетки с витаминами, которые вы купили у доктора Ратли.
