Уилки Коллинз - Тайна
— Так лучше, — произнесла она, став на ноги. — Меньше чужих глаз будет смотреть на нее, он будет спокойнее лежать!
Она отерла слезы, вырвала горсть травы и пошла с паперти. Проходя мимо церкви, она остановилась на минуту, вынула книжку, которую взяла с собой в день своего бегства из Портдженны, выбросила из нее остатки травы, пролежавшей там шестнадцать лет, на ее место положила свежей и поспешно пошла к старику. Дядя Джозеф, насладившись музыкой, прятал в кожаный футляр своего Моцарта.
— Ах, Сара, ты опять плакала! Что ты там увидела? Так, так! Вижу, не спрашивать. Но позволь один вопрос: мы сейчас пойдем в замок?
— Да, да. Сию минуту, иначе я потеряю всю храбрость.
Через несколько минут они достигли восточной стены замка; к главному входу в дом, лежавшему на западной стороне, в последние годы весьма редко отворяемому, вела терраса, с которой видно было море. Меньший вход был на южной стороне; он был открыт и вел мимо людских комнат в большую залу и к лестнице, принадлежащей к западным комнатам. Сара, хорошо знакомая с Портдженной, инстинктивно пошла к этому входу. Достигнув южного угла здания, она остановилась и посмотрела кругом. На всей дороге, кроме почтальона, они не встретили ни живой души, и здесь, у самых стен не видно было не только никакого человеческого существа, но даже домашних животных.
— Как здесь пусто, — сказала Сара, печально глядя вокруг. — Ну вот дверь. Дядя, что мы будем делать?
— Прежде всего позвоним.
— Хорошо. А когда слуга выйдет, что мы скажем?
— Что скажем? — Дядя Джозеф нахмурил брови, что должно было означать усиленную деятельность его мозга. — Что скажем?.. Знаю, знаю! Постарайся казаться совершенно спокойной, Сара. Когда слуга выйдет, я стану говорить.
— О пожалуйста, что ж ты скажешь?
— Что скажу? Прежде всего: здравствуйте, потом скажу: можем ли мы осмотреть этот прекрасный замок?
Между тем как путешественники ходили под стенами замка, и Сара силилась успокоиться и принять любопытно равнодушный вид, дома была другая женщина, которая в беспокойстве и волнении сидела, держа в руке только что полученное письмо. Эта дама была ключница Портдженского замка; письмо, взволновавшее и беспокоившее ее, было письмо мистрисс Фрэнклэнд, написанное ею после долгого разговора с мужем и мистером Орриджем, который доставил ей свои весьма неопределенные сведения о мистрисс Джазеф. Ключница уже несколько раз прочитала письмо и чем более читала, тем сильнее было ее беспокойство и тем больше изумления изображалось на ее лице.
— Доброго утра, мистрисс Пентрис, — сказал вошедший в это время в комнату ключницы тяжеловатый мужчина с конической головой и добродушным лицом, славившийся в окрестностях Портдженны как замечательно здравый и основательный ум.
— Что нового, мистрисс Пентрис? — спросил он важным голосом.
Мистрисс Пентрис, разделявшая мнение соседей об умственных способностях дворецкого, тотчас же подала ему письмо, прося прочитать и объяснить, что оно значит.
Мистер Мондер сел и с необыкновенною важностью в лице и во всей фигуре начал читать письмо ровный протяжным тоном:
«Мистрисс Пентрис, вы, вероятно, желали бы получить от меня письмо, в котором был бы точно назначен день нашего приезда в Портдженну. Но я в настоящее время не могу определить, когда мы приедем; скажу только, что выедем из Вест-Винстона, лишь только доктор позволит мне продолжать путешествие».
— До сих пор все понятно, — прервала ключница. — Здесь еще нет ничего особенного. Но в середине и в конце написано Бог знает что.
— Посмотрим, — произнес глубокомысленно мистер Мондер и с необыкновенною важностью вытер нос.
«Главная цель этого письма состоит в том, чтобы просить вас и мистера Мондера от имени моего мужа разузнать как можно скрытнее, не являлась ли в окрестностях Портдженны одна женщина, путешествующая теперь по Корнуэллу. Имя этой женщины мистрисс Джазеф; она средних лет, имеет манеры женщины хорошего общества, в движениях и взгляде ее видно нервное расстройство и вообще она слабого здоровья. Она одевается в черное платье, весьма опрятно и прилично. Глаза ее замечательны выражением робости, говорит она тихим и приятным голосом. Эти приметы особенно важны для вас в том случае, если она путешествует не под тем именем, которое нам известно.
«Объяснять причины нет надобности; но я и мистер Фрэнклэнд думаем, что мистрисс Джазеф когда-то имела сношения с Портдженной. Справедливо ли это предположение или нет, однако ж не подлежит сомнению, что она хорошо знакома с внутренностью замка и что, по причине нам неизвестной, заинтересована этим домом. Соображая эти факты с полученным нами достоверным известием, что мистрисс Джазеф находится теперь в Корнуэлле, мы полагаем, что или вы, или мистер Мондер, или кто-нибудь из слуг может с нею встретиться; и мы весьма желали бы, чтобы — в случае, если эта дама захочет войти в дом и осмотреть его, она была бы принята вежливо и чтобы вы, незаметно для нее, наблюдали за всеми ее действиями во все время ее пребывания в доме. Не упускайте ее из виду ни на минуту и, если возможно, поручите кому-нибудь из близких и надежных людей узнать, куда она отправится, вышедши из замка. Точное исполнение этих инструкций, хотя они могут показаться вам очень странными, чрезвычайно важно.
«Я должна еще прибавить, что мы ни в чем не можем обвинять эту особу и мы очень желали бы, чтобы вы (если встретитесь с нею) действовали как можно осторожнее и никаким образом не возбудили ее подозрений, что поступаете по нашему приказанию или что наблюдаете за нею. Будьте столь добры, сообщите это письмо дворецкому; можете передать его содержание и всякому другому лицу, на которое можете полагаться, если найдете то необходимым.
Розамонда Фрэнклэнд».
«P.S. Я уже выхожу: ребенок очаровательно мил».
— Что вы скажете, мистер Мондер? Случалось вам когда-нибудь читать подобные письма?
Мистер Мондер слегка кашлянул, заложив левую ногу на правую, наклонил голову набок, опять кашлянул и посмотрел на ключницу. Если бы на месте мистера Мондера был кто-нибудь другой, мистрисс Пентрис могла бы заметить, что на лице его ничего не выражалось, кроме тупоумия. Но лицо мистера Мондера — первой головы в околодке — внушало ей слепое доверие и почтение.
— Я готов думать… — сказал мистер Мондер.
— Да? — сказала мистрисс Пентрис.
Тем разговор их и кончился, потому что в эту самую минуту вошла служанка и стала накрывать на стол.
— Сколько раз я тебе говорила, чтоб ты не накрывала на стол, пока я не скажу? Мне нужно поговорить с мистером Мондером о деле, а ты пришла мешать, ступай пр…
