Эрл Гарднер - Дело предубежденного попугая
— Каким образом вы установили точное время убийства? — спросил коронер.
— На основании дедуктивных выводов, — ответил сержант Холкомб, бросив быстрый взгляд на Мейсона. После этого он почти слово в слово повторил рассуждения, которые в свое время излагал Мейсону шериф. Он упомянул про распорядок дня Сейбина, про будильник, про рыбу, про одежду, про дрова, приготовленные к топке, но не зажженные.
Выслушав все это, коронер одобрительно сказал:
— Итак, вы считаете, что мистер Сейбин возвратился с рыбалки и позавтракал вторично до того, как солнце добралось до крыши?
— Правильно.
— Могу ли я задать несколько вопросов? — спросил Мейсон.
— Конечно.
— Откуда вы знаете, что мистера Фраймонта С. Сейбина убили, скажем, не седьмого числа?
— Частично, по состоянию трупа, — снисходительно пояснил сержант. — Убийство произошло самое малое шесть дней назад. Возможно семь. В нагретой душной комнате разложение происходит быстро. Более того, есть и другие соображения. Усопший позавтракал беконом и яйцами. Мистер Фраймонт Сейбин был страстным рыболовом. Он и поехал в Гризли Крик с целью поспеть на открытие сезона. Само собой, поймав хотя бы пару рыбешек, на следующее утро он непременно поджарил бы их себе на завтрак. Ни в помойном ведре, ни в бачке с отбросами у гаража остатков рыбы не обнаружено.
— Прекрасно, — сказал Мейсон, — давайте взглянем на дело с другой точки зрения. В топке лежали дрова, так?
— Да.
— По утрам там всегда прохладно?
— Весьма.
— А ночью?
— Тоже.
— Хорошо. Согласно вашей теории, завод будильника был на пять тридцать. Мистер Сейбин поднялся и пошел ловить рыбу. Так?
— Да.
— Приготовив себе завтрак на скорую руку?
— На скорую руку, да. Я бы так это назвал. Если человек поднимается рано утром в день открытия рыболовного сезона, ему не до еды. Он спешит к реке.
— Понятно, — сказал Мейсон. — Когда мистер Фраймонт С. Сейбин вернулся с рыбалки, он страшно торопился приготовить себе что-нибудь поесть. Видимо, это было первое, что он сделал, сняв с себя сапоги. Следующее — вымыть рыбу и положить в холодильник. Так?
— Правильно.
— Однако, согласно вашей теории, он сначала положил в печку дрова, приготовил даже растопку, оставалось только поднести спичку. На все это потребовалось бы порядочно времени. И только потом он подумал о рыбе.
Лицо сержанта на минуту омрачилась, затем он сказал:
— Вы правы. Это нелогично. Дрова он приготовил с вечера. Утром ему было не до этого. Конечно, было холодно, когда он поднялся, но он быстренько пошел на кухню, приготовил завтрак и отправился на реку.
— Верно. Но ведь вечером у него были все основания затопить печку.
— Что вы имеете в виду?
— Вот что. Мы знаем, что он был в хижине в четыре часа дня в понедельник пятого числа. Можно предположить, что он оставался там вплоть до восьми вечера, когда вышел позвонить по телефону. Если вечером было холодно, почему он ее не затопил?
— По-видимому, он так и сделал. Ничто этому не противоречит.
— Правильно. Однако когда был обнаружен труп, в топке лежали дрова, растопка и все такое. Если допустить, что он положил их туда с вечера в понедельник, то тогда еще не остыли бы угли. Значит, остается предположить, что он сделал это, вернувшись с рыбалки, прежде чем занялся рыбой, логично?
После минутного колебания, Холкомб сказал:
— Это, по существу, мелочь. Она ничего не решает. Частенько наталкиваешься на пустяки, которые не вяжутся с общей картиной доказательств.
— Понятно. Ну, и когда вы наталкиваетесь на такие мелочи, господин сержант, что вы делаете?
— Просто их игнорирую.
— Сколько же мелочей вы проигнорировали, пока пришли к мнению, что Фраймонт С. Сейбин убит Элен Монтейт?
— Только эту!
— Отлично. Давайте взглянем на свидетельства под несколько другим углом. Возьмем, например, будильник. Завод кончился, да?
— Да.
— Где стоял будильник?
— На тумбочке возле кровати.
— Недалеко от спящего?
— Да.
— Рукой можно было бы до него дотянуться?
— Да.
— Кстати, постель была застлана?
— Да.
— Подведем итог. Поднявшись утром в пять тридцать, чтобы отправиться на рыбалку, мистер Фраймонт Сейбин позавтракал, задержался, чтобы приготовить дрова для растопки, застелить кровать и помыть за собой тарелки.
— Разве так долго застелить кровать?
— А вы не заметили, белье на постели было чистое?
— Абсолютно чистое.
— Выходит, что он не только застелил постель, но и поменял на ней белье. Грязное белье вы нашли, сержант?
— Не помню.
— Прачечной поблизости нет. Так что, по всей вероятности, белье приходилось увозить в город и отдавать там в стирку, а взамен привозить чистое.
— Наверное, так оно и было.
— Куда же девалась смена грязного белья с постели?
— Не знаю, — раздраженно сказал Холкомб, — разве можно вот так сразу учесть все мелочи?
— Совершенно верно. Тогда вернемся к будильнику. Вы сказали, что завод кончился полностью?
— Да.
— Разве на будильнике не было ограничителя? Чтобы прекратить звонок?
— Конечно был.
— Скажите, сержант, разве бывает так, чтобы человек не прекращал звон будильника?
— Одни люди спят более чутко, другие менее.
— Точно, но когда человек просыпается от звона будильника, его первый интуитивный жест — нажать на ограничитель. Если, конечно, будильник находится близко.
— Не всегда так бывает, — возразил сержант, мрачневший буквально на глазах. — Многие снова засыпают, нажав на кнопку ограничителя звука. Поэтому они специально ставят будильник подальше, чтобы до него нельзя было дотянуться.
— Согласен. Но в данном случае будильник стоял на тумбочке рядом с кроватью?
— Да.
— И он не прекратил звонить?
— Я же говорил, что некоторые люди спят очень крепко.
— Вы хотите сказать, что мистер Сейбин не проснулся до тех пор, пока не кончился завод у будильника?
— Да.
— А потом, после того, как завод кончился, будильник уже не звонил. Так?
— Все эти рассуждения вас никуда не приведут, — разозлился сержант. — Завод в будильнике кончился, ну и что? Разве это так уж важно? Фраймонт Сейбин все равно поднялся, он не лежал в постели. Допускаю, что он не слышал звонка, проспал и страшно перепугался, что опоздает к началу рыбалки.
— И все же он приготовил себе завтрак, помыл посуду, приготовил дрова в топке, застелил постель чистым бельем, а старое отнес в город и сдал в стирку. И лишь потом отправился ловить рыбу.
— Что за абсурд?
— Почему абсурд? — спросил Мейсон.
