Эрл Гарднер - Дело рыжеволосой непоседы
– Что вы хотите этим сказать? – удивился Строн. – Вы же сами передали его сержанту Холкомбу.
– Он извлек револьвер из моей машины, – сказал Мейсон. – А я – не то же самое, что ответчица.
– Но вы представляете ее интересы.
– Только как адвокат. Однако я и в этом качестве даже словом не обмолвился о револьвере как орудии преступления. Может быть, я смогу доказать это, задав сержанту Холкомбу несколько вопросов. – Мейсон, благожелательно улыбаясь, повернулся к Холкомбу. – Помните, сержант, когда я приехал в «Горную корону», вы подошли ко мне и спросили о револьвере, который мне передала Эвелин Багби?
– Да, только, мне кажется, я спросил о револьвере, послужившем орудием убийства.
– И вы, надеюсь, не станете отрицать, что после этого, оттолкнув меня, запустили руку в перчаточный ящик моего автомобиля и выудили оттуда вот этот самый револьвер, о котором идет сейчас речь?
– Вы недопустимо медлили с передачей мне револьвера, и я вынужден был сам его у вас забрать, – запальчиво заявил Холкомб.
– Мне кажется, что это нюансы формального характера, – заметил судья Киппен. – Есть ли у защиты действительно серьезные основания полагать, что этот револьвер – не то оружие, которое использовалось для убийства? Быть может, вы хотите доказать, что убийство было совершено при смягчающих вину обстоятельствах?
– В отношении оружия, Ваша Честь, – ответил Мейсон, – я хочу одного: пусть мне предъявят неоспоримые доказательства того, что именно оно было орудием преступления.
– Могу я узнать, почему вы так на этом настаиваете? – спросил судья Киппен. – Мне кажется, что вам, как адвокату, следует с большим благоразумием принимать то, о чем не может быть двух мнений.
– Как вы уже слышали, Ваша Честь, из этого револьвера проводились опытные стрельбы. Эксперты сравнили полученные образцы пуль с той, которая послужила причиной смерти потерпевшего, – сказал Мейсон, – и я хочу поскорее ознакомиться с результатами этой экспертизы, чтобы моя подзащитная смогла внимательно изучить фотоматериалы и должным образом подготовиться к защите.
– Понятно, – сказал судья Киппен. – Думаю, это можно устроить. Мистер Строн, у вас, несомненно, уже есть среди прочих бумаг заключение баллистической экспертизы. Почему бы вам не познакомить с ним Высокий Суд и не доказать наконец, что именно этот револьвер послужил орудием убийства? А затем, доказав, что он находился у ответчицы, вы сможете…
– В этом-то и загвоздка, Ваша Честь, – досадливо скривился Строн. – Пуля, послужившая причиной смерти жертвы, оказалась очень сильно деформированной. Она совершенно плоская с одной стороны, а со второй имеет некоторые повреждения, нанесенные во время вскрытия хирургическим инструментом, когда ее извлекали из головы потерпевшего.
– Вы хотите сказать, что пулю невозможно идентифицировать? – спросил судья Киппен.
– Э-э, я… С вашего разрешения, я хотел бы задать этому свидетелю еще несколько вопросов, чтобы внести ясность, – поспешно сказал Строн.
– Задавайте.
– Надеюсь, я смогу представить два или три вещественных доказательства, которые окажутся столь красноречивыми, что снимут все сомнения относительно сути произошедшего. Сержант Холкомб, я хочу обратить ваше внимание на наволочку, находившуюся на голове потерпевшего. Она у вас с собой?
– Да, сэр. Она здесь.
Сержант Холкомб открыл небольшую сумку и достал оттуда наволочку в бурых пятнах крови.
– Скажите, сержант, вы обнаружили на этой наволочке метку прачечной?
– Да, сэр. Обнаружил.
– Вам удалось установить, какой прачечной эта метка?
– Да, сэр.
– Вы нашли другие наволочки с теми же метками?
– Да, сэр.
– Где?
– В бельевой ресторана «Горная корона».
– Вы осматривали комнату ответчицы?
– Да, сэр.
– И кровать тоже?
– Да, сэр, осматривал.
– Когда?
– Почти сразу же после того, как приехал в «Горную корону».
– И что вы обнаружили?
– На кровати лежали две подушки. Одна из них была в наволочке, на второй наволочка отсутствовала.
– Что касается наволочки на голове Стива Меррила, как по-вашему, она была натянута на нее до или после смерти упомянутой жертвы?
– После смерти, сэр, и…
– Минутку, – вмешался судья Киппен. – В том, как вы задаете вопросы, заметна тенденциозность, которая может спровоцировать нужный вам ответ свидетеля.
– Защита не возражает, – сказал Мейсон. – Мы готовы пойти навстречу обвинению во всем том, что не считаем спорным.
– Не считаете спорным? – переспросил удивленный судья.
Строн вскочил и шагнул к столу адвокатов.
– То есть вы признаете, что наволочка оказалась на голове потерпевшего после его смерти? – недоверчиво сказал он.
Мейсон пожал плечами.
– Я не вношу протеста против заданного вопроса. Вы же можете делать из этого любые выводы, какие только пожелаете. Я всего лишь известил Высокий Суд о том, что предпочитаю воздержаться от протеста, когда нахожу факт бесспорным.
Строн медленно опустился на сиденье. Он казался изрядно озадаченным.
– Хорошо, продолжайте, – раздраженно бросил судья. – Свидетель, отвечайте на заданный вопрос.
– Наволочка была натянута на голову потерпевшего уже после его смерти, – сказал Холкомб. – В ней есть дыра. Но дыра эта не от пули – вокруг нее нет следов пороха, пороховой гари и прочих характерных признаков. В то же время такие следы найдены на волосах и коже головы убитого. Мы провели следственный эксперимент, пытаясь установить, каким образом могли возникнуть подобного рода пороховые отметины, и обнаружили, что они появляются, если выстрел производится с расстояния около восьми дюймов от цели или, если быть точным, с расстояния от семи до девяти дюймов.
– Какое оружие использовалось в эксперименте? – спросил Мейсон.
– Вот этот револьвер.
– Иными словами, – сказал судья Киппен, – вы утверждаете, что этот револьвер и был орудием убийства?
– Да. У меня нет ни малейших сомнений, Ваша Честь, – заявил Строн. – То, что пулю, послужившую причиной смерти жертвы, не удалось идентифицировать с той же легкостью, с которой были идентифицированы иные пули, обусловлено только неблагоприятным стечением обстоятельств. Однако я могу с помощью косвенных улик доказать, что убийство совершилось с использованием именно этого оружия.
– Доказывайте, – приказал судья Киппен.
– Итак, вы утверждаете, – Строн повернулся к сержанту Холкомбу, – что наволочка была натянута на голову потерпевшего после его смерти?
– Совершенно верно.
– И в качестве одного из доказательств этого вы приводите отсутствие на ней пороховой гари и прочих отметин?
