Стивен Ван Дайн - Смерть Канарейки
– Я, конечно, подумал об этом; если окажется возможным подготовить дело к слушанию, не привлекая вас, я обещаю вам, что так оно и будет. В данный момент я не вижу необходимости вызывать вас в качестве свидетеля. Но никто не может знать, как обернется дело. Если защита будет особенно напирать на вопрос о точном времени, и если показания телефониста сочтут по той или иной причине спорными или недействительными, может быть, вам придется выступить. Но это еще неизвестно.
Спотсвуд потягивал имбирное пиво. Он как будто был уже менее угнетен.
– Вы очень великодушны, мистер Маркхэм. Не знаю просто, чем вас отблагодарить. – Он поколебался. – Вы, вероятно, все еще против того, чтобы я посетил квартиру… я знаю, вы считаете, наверное, меня почти сентиментальным, но эта девушка слишком много значила для меня. Вряд ли вы это поймете – я сам это с трудом понимаю.
– Мне кажется, это очень легко понять, – отметил Ванс с редкой для него теплотой. – Ваше положение не нуждается в извинениях. Истории и легенды дают тому множество примеров. Самым знаменитым вашим предшественником, несомненно, был Одиссей. Нежные руки сирен обвиваются вокруг шеи мужчины с тех пор, как рыжекудрая Лилит сыграла свою роковую проделку с впечатлительным Адамом. Все мы сыновьи этого пикантного юноши.
Спотсвуд улыбнулся.
– Вы, по крайней мере, создаете мне исторический фон, – сказал он. Затем он повернулся к Маркхэму. – Что станет с вещами мисс Оделл – мебелью и всем остальным?
– Сержант Хэс уведомил ее тетку в Сиэтле. Кажется, она уже едет в Нью-Йорк, чтобы вступить во владение имуществом.
– А до тех пор все будет сохранено нетронутым?
– Да, конечно, а может быть и дольше, судя по обстоятельствам.
– Там есть одна-две безделушки, которые я хотел бы сохранить, – признался Спотсвуд, как мне показалось, несколько смущенно.
После нескольких минут бессвязной беседы он встал и, пожелав нам доброго вечера, удалился.
– Надеюсь, мне удастся не припутать его имя к делу, – сказал Маркхэм после его ухода.
– Да, положение у него незавидное, – согласился Ванс. – Всегда неприятно быть разоблаченным. Моралист счел бы это возмездием.
– Случай оказался на службе у праведности. Если бы он не выбрал вечер понедельника для развлечений, то находился бы сейчас в лоне своей семьи и не мучился бы угрызениями совести.
– Похоже на то, – Ванс взглянул на часы. – Своим упоминанием о развлечении вы мне напомнили… Вы не возражаете против раннего обеда? Я сегодня легкомыслен – вечером иду на «Скандалы». Мы оба посмотрели на него так, как будто он сошел с ума.
– Не пугайтесь так, милый Маркхэм. Почему бы мне и не поддаться искушению? Кстати, надеюсь, что к завтрашнему дню у меня будут для вас интересные новости.
ГЛАВА 18
ЛОВУШКА
(пятница, 14 сентября, полдень)
На следующий день Ванс проснулся поздно. Прошлым вечером я был вместе с ним на «Скандалах», и в полной растерянности пытался понять, почему у него появилось странное желание пойти туда – такого рода развлечения он ненавидел.
Днем он вызвал свою машину и приказал ехать в отель Белфильд.
– Придется нам еще раз навестить пленительную Элис, – сказал он. Мисс Ла Фосс приняла нас с видом человека, предвидящего этот удар судьбы, но тем не менее негодующего на него.
– Так я и знала! – Она насмешливо покачала головой. – Вероятно, вы приехали сообщить, что полиция узнала обо мне без малейшей помощи с вашей стороны. – Ее презрение было почти величественно. – Ну, притащили вы их с собой? Приятный вы парень, нечего сказать. Но я сама виновата, не следовало быть такой дурой.
Ванс неподвижно ждал, пока она кончит свою полную презрения тираду. Затем он любезно поклонился.
– Действительно, я заглянул засвидетельствовать свое почтение и сообщить, что полиция представила доклад о знакомых мисс Оделл и что вашего имени там нет. Вы казались вчера несколько обеспокоенной этим, и я решил, что мне предоставляется случай совершенно вас успокоить.
Вся ее сварливость исчезла.
– Это правда?… О, господи! Я прямо не знаю, что случится, если Луи узнает, что я проболталась.
– Я уверен, что он этого не узнает, если вы сами не сочтете нужным ему сказать. Не будете ли вы настолько великодушны, чтобы разрешить мне присесть?
– Конечно, простите, пожалуйста. Я как раз пью кофе. Присоединяйтесь ко мне.
Она позвонила и приказала подать еще два прибора.
Ванс полчаса тому назад выпил две чашки кофе, и я был потрясен тем энтузиазмом, с которым он принялся за ужасный гостиничный напиток.
– Я с некоторым опозданием побывал вчера на «Скандалах», – небрежно заметил он. – Как это вы сами не посмотрели его раньше?
– Я была так занята, – сообщила она. – Я репетировала в «Двух королевах», но эту постановку отложили.
– Вы любите такие пьесы? – спросил Ванс. – Я думаю, что их труднее ставить, чем обыкновенную музыкальную комедию.
– Правильно! – Мисс Ла Фосс приняла вид знатока-профессионала. – И они не удовлетворяют актера. В них теряется индивидуальность. В них негде развернуться таланту. Они… безжизненны, понимаете?
– Я так себе это и представлял. – Ванс отважно хлебнул кофе. – Но все-таки в «Скандалах» было несколько номеров, которые могли бы подать очаровательнее; они как будто прямо предназначались для вас.
Я думал о том, как бы вы это сделали, и эти мысли очень испортили мне впечатление от той актрисы, которая там играла.
– Вы мне льстите, мистер Ванс. Правда, у меня хороший голос. Я очень старательно занималась. И я училась танцам у профессора Маркова.
– В самом деле? – Я уверен, что Ванс никогда не слыхал этого имени, но его восклицание создавало впечатление, что он относится к профессору Маркову, как к одному из самых известных балетмейстеров мира. – Нет, в таком случае, вам, конечно, надо было играть главную роль в «Скандалах». Актриса, которую я видел, поет посредственно, а танцует просто неважно. Кроме того, она во многом уступает вам в привлекательности. Признайтесь, не хотелось ли вам хоть немножко, когда вы смотрели «Скандалы» в понедельник, спеть «Китайскую колыбельную»?
– О, я не знаю, – мисс Ла Фосс задумалась. – У них там слишком слабый свет, и я не очень хорошо выгляжу в вишневом. Но, в общем, костюмы восхитительны, правда?
– На вас они всегда будут восхитительны. А какой цвет вы предпочитаете?
– Я люблю желто-коричневый оттенок, – с воодушевлением отозвалась она, – хотя и не так уж плохо выгляжу в голубом. Но один художник мне сказал, что я всегда должна носить белое. Он хотел написать мой портрет, но джентльмену, с которым я тогда дружила, это не понравилось.
![Стивен Ван Дайн - Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа]](/uploads/posts/books/12966/12966.jpg)
