Энтони Беркли - Убийство в погребе (= Убийство в винном погребе)
Роджер встретил гостя радушно и предложил сухого хереса.
— Патерсон? — переспросил он, когда они уселись у огня; так звали друга Шерингэма из школы в Эллингфорде. — О, выбросьте это из головы. Вы его видели, да?
— Я беседовал с ним одним из последних. В вашей рукописи он не упоминается. Я о нем, соответственно, не имею ни малейшего представления. Ничего путного он мне не поведал.
— Пожалуй, он и не мог; кроме того, что это все было бы смешно, когда бы не обернулось трагедией. Патерсон один из немногих учителей, которых мне довелось узнать, кто во всем сохраняет чувство меры. Но в этом деле он вам ничем не поможет.
— А сами вы говорили с ним, мистер Шерингэм? — с подозрением спросил Морсби.
— Я звонил ему вчера вечером, — улыбнулся Роджер. — Вы их всех изрядно встревожили, Морсби.
— Что вы говорите? — дежурно удивился старший инспектор. — Ну-ну.
— Патерсон мало что сказал, но я так понял, что у них уже сложилось определенное мнение.
— То есть…
— И оно совпадает с вашим, — сухо ответил Роджер.
— Иными словами — Уоргрейв?
— Да.
Морсби рассеянно рассматривал херес на просвет.
— А вы, Шерингэм? Вы тоже его разделяете?
— Чертовски странно, но… как еще можно это объяснить? Составили дело против него?
— Еще какое. Но доказательств никаких. Вот так вот.
Морсби перечислил все неясности дела.
— И за что бы мы ни взялись, везде — тупик, — грустно закончил он. Разве что догадались, конечно, как она достала ключ; но это не так уж важно.
— А что это за байка о том, что она стащила какую-то сумочку?
— Ах да, я забыл. Вы об этом еще не знаете. Дрянное у нее было прошлое, мистер Шерингэм. — И Морсби рассказал обо всем приятелю.
— С ума сойти! — с восхищением воскликнул Роджер. — Что ж, здорово она это скрывала. Меня она точно провела.
Морсби благородно удержался от упоминания о мисс Кримп, которую мисс Уотерхаус не провела.
— Шантаж, значит? — продолжал удивляться Роджер. — Основательный мотив. Она, конечно, пыталась встать на пути его женитьбы на Эми Гаррисон. Да, яснее некуда. Бедняжка, не на того напала. Я и сам бы не хотел перейти дорожку Уоргрейву. Но я бы не подумал, что он опустится до убийства, понимаете, Морсби… Убийство — признание слабости, когда все сказано и сделано, а Уоргрейв — сильный характер. Я бы предпочел думать, что он придерживается более твердой позиции.
— Трудно найти более твердую, чем убийство, мистер Шерингэм.
— Не скажите. Гораздо больше мужества требуется, чтобы послать шантажиста ко всем чертям, чем убить его — или ее. Гораздо больше. Впрочем, это к делу не относился, раз он выбрал иной путь. Ну и что же собираются делать в связи с этим в полиции?
— Мы много чего делаем в связи с этим, сэр; но, похоже, не очень продвигаемся.
— Верно. Вообще-то, Морсби, между нами: думаю, вы его не поймаете. Не вижу, что еще вы могли бы предпринять помимо того, что уже делаете. А чтобы его признать виновным, нужно столько всего…
— Не все так, мистер Шерингэм. — Морсби в задумчивости повертел рюмку.
Теперь настала очередь Роджера удивиться.
— Морсби, что у вас на уме, а? Вы ведь пришли ко мне не только поговорить о Патерсоне. О чем же еще?
— Сейчас скажу, — ухмыльнулся Морсби. — Мистер Шерингэм, мне нужна ваша помощь в этом деле. Правда.
— Моя помощь?
— Да. Видите ли, сэр, дело вот в чем. Роланд-хаус занимает большую площадь. Одному нашему человеку невозможно как следует за ним наблюдать. Только, пожалуй, ночью; днем ему приходится покидать пределы школы. А что из этого толку — наблюдать за территорией площадью в двадцать или тридцать акров?
— Ну и?..
— Ну, вы нам так часто помогали прежде, что мне добиваться разрешения на привлечение вас к этому снова не потребуется. Мне нужен кто-то внутри Роланд-хауса. Не могли бы вы договориться со своим другом, чтобы он якобы опять заболел, а вы бы его заменили?
— То есть вы хотите, чтобы я шпионил изнутри, так сказать? Приглядывал за Уоргрейвом и заодно выискивал все, что могло бы изобличить его?
— Именно так, сэр! — энергично ответил Морсби. — Именно этого я и хочу.
— Ну нет, за это я не возьмусь. Это грубо; в любом другом случае пожалуйста, я с удовольствием, но не среди знакомых мне людей. Нет, Морсби, сыщик-любитель теперь мало перед чем останавливается, но до того, чтобы шпионить за друзьями, я еще не опустился. Даже и не думайте.
— Жаль. Значит, по-вашему, сэр, лучше пусть убийца гуляет на свободе?
— Не сваливайте на меня ответственность за то, что он гуляет. Вы же его ловите. Это ваша работа, а не моя.
— Тьфу, — рассердился Морсби. — Я же не прошу вас ловить его, мистер Шерингэм. Этим я сам буду заниматься. Все, что мне нужно от вас, это посмотреть, чтобы он не совершил самоубийства, или не убил еще кого-нибудь, или не скрыл еще какую-либо важную улику, как этот револьвер. Вот и все.
— Нет, так не пойдет, — рассмеялся Роджер. — Не поеду. С вами обсуждать это дело — пожалуйста, сколько хотите, но активное участие принимать в нем не буду.
Морсби мрачно посмотрел на свой херес и пробурчал, что милой никчемной болтовни ему хватает, ему нужны улики.
— Одна малюсенькая улика, чтобы связать этого типа и убийство, мистер Шерингэм. Вот о чем я сейчас прошу, хотя бы как утешительный приз за два месяца дьявольской работы. Разве это так много? Но, господи, как ее достать?
Незримые божества, спокойно ждущие такого призыва, уже не дремали. В ту же минуту раздался телефонный звонок.
— Слушаю, — сказал Роджер. — Да, он здесь. Подождите минутку, Морсби, вас кто-то спрашивает.
Морсби оставил в Скотленд-Ярде записку, где его можно найти, и теперь бросился к телефону.
— Это старший инспектор Морсби?
— Он самый.
— Говорит сержант Джонсон, сэр, из Эллингфорда Я решил, что вам нужно сразу сообщить: мы нашли револьвер.
— Нашли? Молодцы. А кто это "мы"?
— Я и Грегори, сэр. За Уоргрейвом назначили следить младшего сыщика Грегори с того момента, как тот вышел за ворота Скотленд-Ярда.
— Ну и как вы его нашли? — торжествующе спросил Морсби.
— Значит, так, сэр. Когда я сюда приехал, я сразу же связался с Грегори. Он сказал мне, что "объект" прибыл сразу же обратно, и я сказал ему: оставайся со мной и мы вместе постараемся понаблюдать за домом. С собой я взял фотоаппарат, и если кто спросит, кто я такой, отвечаю, что газетчик. Так что аппарат я отдал Грегори и сказал, пусть он будет фотограф, а я буду репортер. Я обыскал тьму всяких мест на расстоянии от дома, но ничего не нашел и решил подобраться поближе, когда стемнеет. Поэтому в сумерках мы с Грегори двинулись к дому, и тут наш объект и выходит. Хорошенько огляделся, но нас не заметил, потому что чуть завидев его, я затолкал Грегори за куст рододендрона. Так вот, он пошел скорым шагом, а мы за ним. Прошли через поле для крикета, и он стал спускаться к изгороди на его дальней стороне, медленно, словно выискивал что-то. Стемнело уже здорово, так что мы с Грегори обогнули изгородь под прямым углом и смогли прилично подобраться к нему. Я подумал взять с собой Грегори на случай, если нужен будет понятой, как вы говорили.
