Эрл Гарднер - Дело лошади танцовщицы с веерами
– Никоим образом.
– Дайте мне закончить мой вопрос. И была остановлена вами в лифте или около него, препровождена к телефону, откуда был сделан звонок в номер Джона Каллендера?
– Это совершенно невозможно.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Вы признаете ее определенное сходство с обвиняемой?
– Сходство есть в одежде, а также в фигурах, но это вот Айрин Килби, и я узнаю ее, где бы ни встретил. А обвиняемая – это женщина, которую я видел в отеле, и ее я тоже распознал бы всюду, где бы ни встретил.
– Когда вы в последний раз видели Айрин Килби? – спросил Мейсон.
– Вчера днем.
– А перед этим?
– Я не знаю. Кажется, вчера утром.
– А вы видели ее несколько раз непосредственно перед началом процесса?
– Да.
– Что явилось основанием для ваших столь частых встреч с ней?
– Ну, сержант Дорсет хотел удостовериться, что она не была той женщиной, которую я видел. Он все показывал ее мне и спрашивал, не могло ли быть так, что я ошибался.
– О, я понимаю, – сказал Мейсон. – Иными словами, полиция использовала все возможные средства для того, чтобы убедиться, что вы полностью ознакомились с внешностью этой Айрин Килби и в случае, если бы вам неожиданно пришлось столкнуться с ней в суде, вы бы не спутали ее ни с кем. Это так?
– Я протестую, – выпалил Бергер. – Я настаиваю на заключении аргументированном.
– Поддерживается.
– А перед тем как сержант Дорсет привел вас к Айрин Килби, он прилагал определенные усилия, чтобы внушить вам, что это была Айрин Килби, а не Лоис Фентон, которую вы уже опознали, так? – спросил Мейсон.
– Ну, он говорил мне.
– Это все, – заключил Мейсон.
– Вопросов нет, – произнес Бергер.
– Продолжайте рассмотрение дела, – обратился к Бергеру судья Донахью.
– На месте свидетеля находился Джаспер Фентон. Мистер Мейсон уже собирался начать свой перекрестный допрос, – сказал Бергер.
– С позволения суда, – вмешался Мейсон, – как я понимаю, как раз окружной прокурор собирается привлечь эту молодую женщину к свидетельским показаниям.
– Вы уже разобрались со всем, с чем бы я хотел, чтобы вы разобрались, – парировал Бергер.
– Но вы удерживаете ее как важного свидетеля? – спросил Мейсон.
– Ну и что из этого?
– В случае, если вы удерживали ее там, где я не мог ее обнаружить, там, где мои люди не могли с ней встретиться, вы нарушили законные предписания суда.
– Вы уже говорили об этом, – напомнил Бергер.
– А я повторяю это снова, – настаивал Мейсон. – Я просто не хочу, чтобы возникло какое-то недопонимание по данному вопросу. Вы или берете показания у этой свидетельницы, или даете объяснения согласительной комиссии, почему вы удерживали ее там, где я не мог найти ее, под предлогом, что она является важным свидетелем.
Бергер обдумал заявление Мейсона и внезапно подчинился.
– Айрин Килби, займите место свидетеля, – произнес он злобно, с побагровевшим лицом. – Ваше настоящее имя – Айрин Килби? – начал Бергер, когда свидетельница была приведена к присяге.
– Да, сэр.
– Вы когда-нибудь пользовались другим именем?
– Да, сэр.
– Каким?
– Двумя именами. Именем Шери Чи-Чи, которое является сценическим псевдонимом, и именем Лоис Фентон.
– Как получилось, что вы пользовались именем Лоис Фентон?
– Она сказала, что я могу это сделать.
– Вы имеете в виду, что молодая женщина, сидящая там, справа от мистера Мейсона, женщина, которая является обвиняемой в деле «Государство против Лоис Фентон», говорила вам, что вы можете использовать ее имя?
– Да, сэр.
– Что именно она сказала? Передайте вашу беседу.
– Она сказала мне…
– Одну минуту, – вмешался Мейсон. – Имелось ли на этот счет письменное соглашение?
– Да, сэр.
– В таком случае соглашение, сам документ, является лучшим доказательством, – заявил Мейсон.
Бергер нахмурился.
– Где этот документ, мисс Килби?
– Я не знаю.
– Как так вы не знаете?
– Я передала его Джону Каллендеру и с тех пор больше его не видела.
– Когда вы передали ему документ?
– За несколько дней до его смерти.
– А вы искали его и не могли найти?
– Да.
– Очень хорошо, расскажите нам, что было в этом документе.
– В общем, я пыталась выступать как танцовщица с веерами, но у меня было мало ангажементов. У Лоис Фентон же все дни были расписаны. Она не очень-то хотела продолжать выступать, когда вышла замуж, поэтому я спросила ее, не могла бы я выступить за нее в ее представлениях, и она ответила, что это возможно. Я сказала ей, что мне придется использовать ее имя, и она разрешила мне это сделать.
– Очень хорошо. Теперь следующее – вы были утром семнадцатого сентября в отеле «Ричмелл»?
– Да, сэр. Я была там около двух часов утра. Это был единственный раз, когда я туда заходила.
– Вы видели тогда Джона Каллендера?
– Видела.
– И разговаривали с ним?
– Да.
– О чем?
– Я спросила его относительно этого соглашения. Он сказал, что отдал его Лоис. Я покинула его номер около двух часов утра. Меня видела горничная, когда я выходила из номера. Больше я не возвращалась туда.
– Вы видели в отеле Сэмюела Микера, гостиничного детектива, и если да, то разговаривали с ним?
– Нет, сэр.
– У меня все! – рявкнул Бергер.
Мейсон поднялся, чтобы начать перекрестный допрос.
– С целью ввести всех в заблуждение и попытаться сыграть на добрых намерениях Лоис Фентон как танцовщицы с веерами вы скопировали ее одежду, это так? – задал он вопрос.
– Ну и что из этого?
– Сделали вы это или нет?
– Конечно, сделала.
– Какова была цель этого вашего маневра?
– Все контракты были заключены через ее агента, мистера Барлоу, а у него были фотографии.
– Вы имеете в виду Сидни Джексона Барлоу?
– Да, сэр.
– И вы не хотели, чтобы мистер Барлоу решил, что произошла какая-то подмена или смена его клиентов?
– Разумеется, не хотела.
– Поэтому вы оделись точь-в-точь как Лоис Фентон? Чтобы стать максимально на нее похожей, не так ли?
– А что бы вы сделали при таких обстоятельствах?
– Я спрашиваю вас, что сделали вы. Вы сделали это, не так ли?
– Да, естественно. Я и сейчас одета точно так же.
– И мистер Барлоу никогда не осведомлялся, настоящая ли вы Лоис Фентон?
– Он этого не делал до тех пор, пока вы не заявились к нему и не попытались устроить там скандал.
– Хорошо, а теперь, – продолжил Мейсон, – обращаю ваше внимание на вечер семнадцатого сентября. Вы зашли в контору Сидни Джексона Барлоу, не так ли?
– Да, я пришла туда.
– И что с вами там произошло?
– Неправомочный, не относящийся к делу и несущественный вопрос. Отклонение от перекрестного допроса, – заявил Гамильтон Бергер. – Ваша честь, все это совершенно не относится к делу. Обо всем этом не упоминалось в прямом допросе, и все это абсолютно не связано с обстоятельствами дела.
Судья Донахью взглянул на Перри Мейсона.
– Я обращаюсь к защите – все это выглядит неправомочно.
– Если суд желает знать, – возразил Мейсон, – я пытаюсь доказать, что в то самое время полиция задержала ее как Лоис Фентон; что в тот самый момент ей объяснили, что она задержана по подозрению в убийстве Джона Каллендера.
– Но какое это все имеет отношение к задержанию? – спросил судья Донахью. – Я под впечатлением весьма странных обстоятельств этого дела. Я намерен предоставить максимальные возможности для вашего перекрестного допроса, чтобы выяснить причину всего этого маскарада, но в то же время я не вполне понимаю, что существенного может быть выявлено с помощью вопросов, которые вы задаете. Предположим, о приметах Лоис Фентон было объявлено по радио и эта молодая женщина, без сомнения, выглядела абсолютно так, как об этом сообщили. Предположим далее, что полиция доставила ее в камеру предварительного заключения, ошибочно решив, что это Лоис Фентон. Но даже при таком раскладе я не вижу, насколько это все относится к делу.
– Дело вот в чем, – сказал Мейсон. – Я хочу доказать, что свидетельница затем была отправлена в тюрьму, что на следующий день ее поместили в камеру, известную как «теневая комната», где свидетели могут наблюдать заключенных, причем сами при этом остаются для них невидимыми. Я хочу доказать, ваша честь, – продолжал Мейсон, драматически повысив голос, – что в то время, как она находилась в теневой комнате, ее абсолютно безошибочно опознали и свидетель Сэм Микер, и свидетель Фрэнк Фолкнер, признав в ней женщину, которую они видели в отеле «Ричмелл» приблизительно в два часа двадцать минут утра семнадцатого сентября.
– Это не так! – заорал Гамильтон Бергер. – Вы не можете доказать этого! Вы не можете…
– Предоставьте мне возможность, и я сделаю это, – заверил его Мейсон, ухмыляясь.
– Но я ничего не понимаю, – произнес судья Донахью, нахмурившись.
