Дороти Сэйерс - Сильный яд
— Ну, тут уж я ни при чем — я ушла из «Колец» в августе, так что знать не знаю, куда могла деться эта бумажка. Может, ее выбросили во время уборки. Нет, постойте, я все-таки еще раз об этом вспоминала, как раз когда читала о процессе в «Мировых новостях».[57] И я еще сказала тогда Джорджу: «Не удивлюсь, если окажется, что это тот самый господин, которому сделалось так дурно в „Кольцах“! Только вообрази!» Так и сказала. А Джордж мне в ответ: «Милая моя Грейси, ты мне эти фантазии брось, незачем тебе связываться с полицией». Он, знаете ли, страшно гордый.
— Очень жаль, что вы не пришли к нам с этой историей, — мрачно сказал Паркер.
— Но откуда ж мне было знать, что это важно? Таксист его видел через несколько минут, и ему уже тогда было плохо, значит, порошок здесь ни при чем, если только это был тот самый господин, а за это я тоже не ручаюсь. К тому же я об этом вспомнила, только когда слушание уже прошло.
— Будет новое слушание, — сказал Паркер, — и вам, возможно, придется дать показания.
— Вы знаете, где меня найти, — с достоинством ответила миссис Булфинч. — Я бежать не собираюсь.
— Мы очень вам благодарны за то, что вы сегодня пришли, — любезно добавил Уимзи.
— Пустяки, — ответила миссис Булфинч. — Это все, господин старший инспектор?
— Пока что да. Если мы разыщем сверток, то попросим вас его опознать. И, кстати, миссис Булфинч, советую не обсуждать эту тему с друзьями. Иногда дамам хочется поболтать, слово за слово — и они вспоминают такие вещи, которые никогда не происходили. Сами понимаете.
— Я никогда не была болтлива, — оскорбилась миссис Булфинч. — Если уж на то пошло, в умении сложить два и два и получить пять дамам трудно соревноваться с джентльменами.
— Надеюсь, я могу передать эти сведения защите? — спросил Уимзи после ухода миссис Булфинч.
— Конечно, — ответил Паркер. — Именно поэтому я хотел, чтобы вы пришли и сами все услышали. А мы пока приложим все усилия, чтобы отыскать сверток.
— Да, — задумчиво проговорил Уимзи, — да, вам непременно придется это сделать.
Услышав новости, мистер Крофте не выказал особенной радости.
— Я же вас предупреждал, лорд Питер, не стоит раскрывать полиции все карты, — сказал он. — Теперь, когда им известно об этом эпизоде, они постараются повернуть его в свою пользу. Почему вы не предоставили нам самим заниматься расследованием?
— У вас на это было три месяца, и вы ни черта не сделали, — со злостью ответил Уимзи. — А полиция все раскопала за три дня. Сейчас время для нас очень ценно.
— Возможно, вы правы. Но разве вы не понимаете, что теперь полиция не угомонится, пока не отыщет этот драгоценный сверток?
— И что же?
— А вдруг это не мышьяк? Если бы вы доверили дело нам, мы бы вывалили эти сведения на полицию в самый последний момент, когда уже поздно что-то выяснять, и таким образом выбили бы почву из-под ног обвинителей. Изложите присяжным историю миссис Булфинч так, как вы ее услышали, и им придется признать это доказательством того, что покойный мог покончить с собой. Но теперь-то полиция, конечно, расстарается — найдет что-то или подделает, лишь бы доказать, что порошок был безвреден.
— А если они найдут сверток и окажется, что там был мышьяк?
— Тогда нам гарантирован оправдательный приговор, — сказал мистер Крофте. — Но вы-то сами, милорд, верите, что это возможно?
— Я прекрасно вижу, что вы не верите, — запальчиво ответил Уимзи. — Вы ведь на самом деле считаете, что ваша подзащитная виновна. А я так не думаю.
Мистер Крофте пожал плечами.
— В интересах нашей подзащитной, — сказал он, — мы обязаны учитывать неблагоприятные стороны разных показаний и улик, дабы предугадать действия обвинения. Позволю себе повторить, милорд, вы поступили неосмотрительно.
— Послушайте, — сказал Уимзи, — меня не устроит вердикт «вина не доказана». Речь идет о добром имени и счастье мисс Вэйн, поэтому если ее оправдают на основе сомнения в доказательствах, это будет равносильно обвинению. Я хочу, чтобы с нее сняли все подозрения и нашли настоящего виновного. В отношении нее не должно остаться и тени сомнения.
— Все это желательно, милорд, — ответил поверенный, — но позвольте вам напомнить, что задача состоит не только в том, чтобы обеспечить доброе имя и счастье мисс Вэйн, но и в том, чтобы спасти ее шею от петли.
— А я вам говорю, — сказал Уимзи, — пусть лучше мисс Вэйн сразу повесят, чем она на всю жизнь прослывет убийцей, которой удалось выйти сухой из воды.
— Серьезно? — спросил мистер Крофте. — Боюсь, защита не может с вами согласиться. Придерживается ли такого мнения сама мисс Вэйн?
— Меня бы это не удивило, — ответил Уимзи. — Но она невиновна, и я вас заставлю в это поверить раньше, чем покончу с делом.
— Превосходно, превосходно, — учтиво отозвался мистер Крофте, — я буду чрезвычайно рад. Но хочу повторить, лорд Питер, что, по моему скромному мнению, с вашей стороны будет разумнее не делиться всеми секретными сведениями со старшим инспектором Паркером.
Уимзи еще кипел от негодования после недавней встречи, когда входил в контору мистера Эркарта на Бедфордроу. Старший клерк сразу его узнал и почтительно поприветствовал долгожданного благородного посетителя. Попросив его светлость присесть на минуту, он удалился во внутренние комнаты.
Как только за старшим клерком закрылась дверь, машинистка, дама с резкими, некрасивыми и почти мужскими чертами лица, подняла взгляд от пишущей машинки и коротко кивнула лорду Питеру. Уимзи узнал в ней одну из сотрудниц «кошачьего приюта» и отметил про себя, что нужно будет похвалить мисс Климпсон за быстроту и исполнительность. Однако они даже словом не перемолвились; вскоре вернулся старший клерк и пригласил лорда Питера войти.
Норман Эркарт поднялся из-за стола и дружелюбно протянул гостю руку. Уимзи видел его в суде и еще тогда запомнил опрятный костюм адвоката, густые, гладкие темные волосы и манеру держаться, в которой преобладала энергичная и респектабельная деловитость. Теперь, рассмотрев его поближе, Уимзи понял, что мистер Эркарт чуть старше, чем казалось издалека, — должно быть, ему за сорок. Кожа у него была бледная и необычайно чистая, портили ее только мелкие точки, похожие на веснушки, что в такое время года довольно странно, тем более в человеке, чей внешний вид не говорит о долгом пребывании на воздухе. Проницательные темные глаза смотрели немного устало, а темные круги под ними наводили на мысль о том, что тревоги не обходят мистера Эркарта стороной.
