Джорджет Хейер - Найден мертвым. Тупое орудие
— Ничего они не раскопают. Да и нет у них особого желания. Только шляются здесь с наглым видом и задают всем вопросы. Но от меня они ничего не узнают.
Патрисия решила, что разговор закончен, и направилась в свою спальню, после чего присоединилась к обществу в гостиной.
В десять часов она, как обычно, отвела Эмили в ее апартаменты и, оставив хозяйку на попечение Маргарет, отправилась с Джимом в сад.
Вечер был ясный и теплый, но удовольствие от прогулки портили шорохи и стрекотания, доносящиеся из кустов. Патрисия понимала, что этим звукам есть разумное объяснение, но ее не покидал страх за Джима, и она настояла, чтобы вернуться в дом.
Сэр Адриан к тому времени удалился в библиотеку, и единственными обитателями гостиной теперь остались леди Харт и Розмари. Когда Джим и Патрисия вошли, Норма сидела за карточным столом, энергично раскладывая пасьянс и одновременно наставляя Розмари, насколько счастливее она была бы, найдя цель в жизни. Розмари почти соглашалась, но в качестве возражения опять выставляла свои воображаемые русские корни. Мол, это делает невозможным для нее сосредоточиться на какой-то цели дольше нескольких месяцев.
Моя дорогая, это все вздор! — воскликнула Норма. — Вы ленивы, вот в чем дело. Попробуйте чем-нибудь заняться ради разнообразия.
— Боюсь, мое здоровье не выдержит. Я одна из тех несчастных, у которых нервы раздражены до предела.
— Слава Богу, мне неведомо, что такое нервы.
Розмари поежилась.
— Да, вам повезло. Я полагаю, что вы не ощущаете атмосферу этого ужасного дома.
— Она существует лишь в вашем воображении, — объявила Норма, быстро тасуя карты.
— Думайте что хотите, но здесь царит ужасная атмосфера. Только чтобы ощутить ее, надо иметь душу.
Леди Харт подняла голову от карт.
— Розмари, вы полагаете, что у меня нет души? А я считаю, что ваше замечание — обыкновенная грубость.
Ее слова застали Розмари врасплох. Она густо покраснела и на несколько мгновений лишилась дара речи. Воспользовавшись ее молчанием, леди Харт добавила, продолжая раскладывать карты:
— Чувствительность, которой вы так не к месту похвалялись, моя дорогая, просто эгоизм в чистом виде. Если бы вы меньше говорили о себе, а больше думали о других, вы были бы не только счастливее, но и приятнее в общении.
— Да, я эгоистка, — спокойно произнесла Розмари. — К тому же необыкновенно темпераментна и непостоянна.
— Вы не только эгоистка, но также бездельница, пустозвонка, нахлебница и дура.
Розмари вскочила, кипя от злости, и воскликнула:
— Смешно! Я просто не могу удержаться от смеха.
— Вот и смейтесь, — кивнула леди Харт.
— Если бы вашего мужа застрелили у вас на глазах, — проговорила Розмари, не заботясь о правдивости своих слов, — вы бы знали, что такое страдание.
Леди Харт помрачнела.
— Мой муж, возможно, вам это неизвестно, умер двадцать лет назад от ран, полученных на войне. Умирал буквально у меня на руках. Так что перестаньте болтать о страданиях. Слушать противно.
Наступила неловкая тишина.
— Иногда мне кажется, что я лишаюсь рассудка, — объявила Розмари. — И никто меня здесь не понимает. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — сказала леди Харт.
Дверь захлопнулась.
— Великолепно, мама, — сказал Джим. Во время этого замечательного диалога они с Патрисией стояли в дверях террасы.
— Вот так надо разговаривать с этой дрянью, — поморщилась Норма. — И она еще смеет говорить мне о страданиях. Она… которая наслаждается, став вдовой. И болтает про какую-то атмосферу. Тьфу.
Патрисия улыбнулась:
— Я не похожа на Розмари, но тоже считаю здешнюю атмосферу тревожной.
— Думаю, доза слабительного поможет избавиться вам от этого ощущения! — резко ответила Норма.
Странно, но этот отрезвляющий совет возвратил Патрисии ее обычное спокойствие. Лежа в постели, она по-прежнему вспоминала разговор в комнате Тимоти. Версия о скрывающемся в доме таинственном убийце ее, конечно, не взволновала, но все-таки лучше, если бы Джим перед сном надежно запер свою дверь.
Дальнейшие размышления еще больше успокоили Патрисию. Вряд ли кто-то решится убить Джима в постели. Его мгновенно опознают. Но вскоре шелест листьев и шорохи за окном опять начали пугать ее, и она подумала, а вдруг Тимоти прав, и стала перебирать в уме всех обитающих в особняке мужчин, пока не заснула.
Патрисии показалось, что она проспала недолго. Неожиданно ее разбудил крик. Она села в постели и включила свет. Часы на прикроватном столике показывали четверть второго. Патрисия хотела выключить свет, решив, что крик ей приснился, но он повторился. Она узнала голос Тимоти. Патрисия вскочила и надела халат. Из коридора отчетливо доносилось:
— Джим! Джим!
Она ринулась по коридору к комнате Тимоти, включила там свет. Мальчик сидел, съеживавшись в постели, устремив вперед горящие глаза.
— Там кто-то есть. Джим, Джим, там кто-то прячется.
— Где? — спросила Патрисия, оглядываясь.
— Там убийца, — сдавленно проговорил Тимоти. — Я видел его глаза. Он там. Я его видел. Джим.
Патрисия развернулась посмотреть, куда был направлен его взгляд, и ничего не увидела. Наконец в комнату вошел Джим, взъерошенный и заспанный.
— Что случилось?
— Я видел его, видел, — пробормотал Тимоти. — Здесь кто-то прячется.
— Ах вот оно что, — пробурчал тот, вглядываясь в лицо брата. — Проснись, дурачок.
Он посветил фонариком, и Тимоти с оханьем очнулся, ухватившись за его руку. Затем завсхлипывал:
— Джим, Джим… там ч-человек в-в м-маске. Клянусь, я его видел.
— Чепуха. Тебе просто приснился страшный сон.
— Да, я з-знаю, но… вот же он…
Патрисия оглянулась. В дверях стоял сэр Адриан в парчовом халате. Тимоти, наверное, испугали его поблескивающие очки. Джим погладил брата по голове.
— Возьми себя в руки. Это твой отец.
Тимоти расслабился, но по-прежнему не отпускал руку Джима.
— Ч-черт, а мне показалось, что это убийца.
— За кого ты меня принял? — поинтересовался сэр Адриан, удивленный подобным заявлением.
— Все в порядке, — успокоил Джим. — Ему почудилось, будто в доме прячется преступник. И ты, Патрисия, пожалуйста, не волнуйся. Мальчику приснился дурной сон.
— Да, конечно, — проговорила Патрисия, сдерживая дрожь. — Бояться глупо. Но я сразу не догадалась, что с ним. Сама только проснулась и ничего не соображала. Я, должно быть, выгляжу ужасно?
Однако вид появившейся леди Харт успокоил ее. У той волосы вообще почти стояли дыбом, а поверх полинялой пижамы был наброшен тропический плащ.
