Агата Кристи - Смерть в облаках
— Нет, нет, все очень просто. Скажем, вам нужны деньги — вы получите их после смерти вашей тетушки. Bien, вы предпринимаете действие — убиваете тетушку — и в результате наследуете деньги.
— Хотел бы я, чтобы у меня была парочка таких тетушек, — вздохнул Джэпп. — Давайте дальше, я уловил вашу мысль. Вы имеете в виду, что обязательно должен быть мотив.
— Я предпочитаю свою формулировку. Действие предпринято, то есть совершено убийство, и каковы же теперь результаты этого действия? Изучив все результаты, мы можем получить ответ на нашу загадку. Результаты одного-единственного Действия могут оказаться весьма различными — в частности, в нашем конкретном случае действие затрагивает множество разных людей. Eh bien, я изучаю сегодня — через три недели после совершения преступления — результаты в одиннадцати различных случаях.
Он развернул лист бумаги.
Заинтересованный Джэпп наклонился и через плечо Пуаро прочитал:
«Мисс Грей. Результат — временная выгода. Увеличено жалованье.
Мистер Гейл. Результат плохой. Потеря клиентов.
Леди Хорбери. Результат хороший, если она — CL 52.
Мисс Керр. Результат плохой, поскольку из-за смерти Жизели едва ли у лорда Хорбери появятся улики, необходимые для развода с женой».
— Хм. — Джэпп оторвался от таблицы. — Так вы полагаете, что она увлечена его светлостью? Да вы специалист по разнюхиванию любовных интрижек.
Пуаро улыбнулся. Джэпп снова склонился над схемой.
«Мистер Кланси. Результат хороший. Собирается подзаработать на книге, в которой описывается убийство.
Доктор Брайант. Результат хороший, если он — RT 362.
Мистер Райдер. Результат хороший. Заработал небольшую сумму на статьях об убийстве, что спасло его фирму в критический момент. Также хороший, если Райдер — XVB 724.
Мсье Дюпон. Результат — никакого.
Мсье Жан Дюпон. То же самое.
Митчелл. Результат — никакого.
Дейвис. Результат — никакого».
— И вы считаете, это вам поможет? — скептически спросил Джэпп. — Я вот отнюдь не думаю, что если написать: «Я не знаю. Я не знаю. Ничего не могу сказать», то это принесет какую-то пользу.
— Это позволяет произвести четкую классификацию, — объяснил Пуаро. — В четырех случаях — мистер Кланси, мисс Грей, мистер Райдер, и, я полагаю, можно прибавить сюда и леди Хорбери — результат положительный. В случае мистера Гейла и мисс Керр он отрицательный. В четырех случаях результата вообще нет, насколько нам известно, и в одном случае, доктора Брайанта, результата или нет, или налицо явный выигрыш.
— И что из этого следует? — спросил Джэпп.
— Из этого следует, — ответил Пуаро, — что нам нужно продолжать поиски.
— Располагая столь мизерными результатами, — уныло сказал Джэпп. — А главное, мы ничего не сможем добиться, пока не получим необходимых сведений из Парижа. Копать нужно со стороны Жизели. Клянусь, я бы от этой служанки сумел бы добиться большего, чем Фурнье.
— Сомневаюсь, дружище. Самое загадочное в этом Деле — личность убитой. Женщина без подруг, без родственников, без — как это представляется со стороны — какой бы то ни было личной жизни. Женщина, которая была некогда молодой, любила, страдала, а затем твердой рукой захлопнула ставни, и со всем этим было покончено, не осталось ничего — ни фотографии, ни сувенира, ни какой-нибудь безделушки. Мари Моризо стала мадам Жизелью, ростовщицей.
— Вы думаете, ключ к разгадке — в ее прошлом?
— Возможно.
— Ну что же, придется как следует заняться этим ключом. Других-то в этом деле нет.
— Отнюдь. Есть, дружище, и не один.
— Ну, это, конечно, духовая трубка…
— Нет, нет, не трубка.
— Ну тогда поделитесь со мной, какие, по вашему мнению, у нас есть ключи к разгадке.
Пуаро улыбнулся:
— Я дам им такие же названия, какие мистер Кланси придумывает для своих книг: «Ключ к тайне осы», «Ключ к тайне багажа пассажиров», «Ключ к тайне лишней кофейной ложечки».
— Вы все шутите, — добродушно сказал Джэпп и переспросил: — А что это вы там насчет кофейной ложечки?
— В блюдечке мадам Жизели было две ложечки.
— Говорят, это к свадьбе.
— В данном случае, — заметил Пуаро, — к похоронам.
Глава XXII
ДЖЕЙН УСТРАИВАЕТСЯ НА НОВУЮ РАБОТУ
Когда Норман Гейл, Джейн и Пуаро после «инцидента с шантажом» встретились вечером за ужином, Норман с облегчением услышал, что в его услугах под именем «мистера Робинсона» нет больше необходимости.
— Он скончался, наш добрый мистер Робинсон, — сказал Пуаро и поднял свой бокал. — Давайте выпьем за упокой его души.
— Мир праху его, — со смехом воскликнул Норман.
— Что произошло? — спросила Джейн у Пуаро.
Тот улыбнулся ей:
— Я выяснил все, что мне было нужно.
— У нее все-таки были какие-то дела с Жизелью?
— Да.
— Это и так было ясно из моего с ней разговора, — сказал Норман.
— Совершенно верно, — согласился Пуаро, — но мне нужен был подробный рассказ со всеми деталями.
— И вы его услышали?
— Услышал.
Они оба взглянули на него вопросительно, но Пуаро, словно испытывая их терпение, принялся рассуждать о том, как связаны между собой жизнь человека и его профессиональные успехи.
— Вообще на свете не так уж много людей, занимающихся не своим делом, как можно было бы подумать. Большинство, что бы они вам ни говорили, выбирают именно то занятие, к которому втайне имеют склонность. Часто приходится слышать, как человек, работающий в конторе, говорит: «Я так хотел бы быть исследователем — путешествовать по далеким странам, преодолевая невероятные трудности», но стоит копнуть поглубже, как сразу обнаруживается, что он любит читать об этом в книгах, а сам предпочитает безопасность и умеренный комфорт конторского табурета.
— То есть, по-вашему, — сказала Джейн, — я на самом деле не так уж горю желанием путешествовать по разным странам, и мое подлинное призвание — возиться с чужими прическами. Но ведь это же неправда.
Пуаро улыбнулся ей:
— Вы еще молоды. Разумеется, каждый за свою жизнь пробует то одно, то другое, то третье, но вот что он в конце концов выбирает — это и есть тот образ жизни, который ему нравится.
— А если мне нравится быть богатой?
— Вот это действительно несколько сложнее!
— Не могу с вами согласиться, — сказал Гейл. — Я стал зубным врачом совершенно случайно, а вовсе не в результате сознательного решения. Мой дядя был дантистом, он хотел, чтобы я работал вместе с ним в его клинике, а я страстно жаждал путешествий и приключений. Я послал подальше зубоврачебное дело и уехал в Южную Африку — работать в питомнике. Однако ничего хорошего из этого не вышло: мне не хватало опыта. Я был вынужден принять предложение старика и вернулся, чтобы стать его компаньоном.
— А теперь вы опять подумываете о том, чтобы бросить зубоврачебное дело и уехать в Канаду. У вас, похоже, просто тяга к провинции Британского Содружества!
— Но сейчас мне поневоле придется уехать!
— О, просто невероятно, как часто обстоятельства вынуждают нас делать как раз то, чего нам хочется больше всего.
— А вот меня ничто не вынуждает путешествовать, — с грустью сказала Джейн, — а как бы мне этого хотелось.
— Eh bien, я хочу сделать вам предложение не откладывая. Я на следующей неделе отправляюсь в Париж. Если вы пожелаете, я могу взять вас к себе секретарем, — я предложу вам неплохое жалованье.
Джейн покачала головой:
— Я не могу уйти от Антуана. Это хорошая работа.
— У меня работа тоже неплохая.
— Да, но только временная.
— Потом я предложу вам аналогичное место.
— Благодарю вас, но боюсь, что я не отважусь рискнуть.
Пуаро посмотрел на нее и загадочно улыбнулся.
Через три дня у него раздался телефонный звонок.
— Мсье Пуаро, — сказала Джейн, — свободно ли еще то место, которое вы мне предлагали?
— Ну конечно. Я отправляюсь в Париж в понедельник.
— Вы говорите серьезно? Я могу ехать с вами?
— Да. Но что вдруг произошло, почему вы неожиданно изменили свое решение?
— Я разругалась с Антуаном. То есть, собственно говоря, я вышла из себя, обслуживая клиентку. Она была… абсолютной… я просто не могу сказать по телефону, кем она была. Я разнервничалась и вместо того, чтобы ублажать ее сладенькими любезностями, сорвалась и высказала ей все, что о ней думаю.
— А-а, мысль о бескрайних просторах…
— Что вы сказали?
— Я говорю, что мысли у вас были уже направлены на определенный предмет.
— Никакие это не мысли, это мой болтливый язык во всем виноват. Но знали бы вы, какое громадное я получила наслаждение, — глаза у нее стали точь-в-точь как у ее шавки — мерзкого мопса, словно вот-вот вывалятся… и вот я… вышвырнута за ухо, как бы вы сказали. Когда-нибудь, надеюсь, я смогу подыскать другую работу, а сейчас я хотела бы поехать в Париж.
