Николас Блэйк - Плоть – как трава
В бараке Кавендиш видит полковника. О'Браен направляет на него револьвер. Кавендиш пытается отвести его руку. Полковник делает все, чтобы на револьвере остались отпечатки пальцев Эдварда, а потом нажимает его пальцами курок. Его месть осуществилась. Конечно, он рисковал. Кавендиш мог попытаться удрать, но полковник был хорошим психологом. Он учел характер Кавендиша. Он знал, что если его месть осуществится, то у Кавендиша не хватит смелости во всем сознаться. К тому же он подготовил соответствующие мотивы. Во-первых, он отбил у него Люси, во-вторых, завещал его сестре значительную часть своего состояния. Ему не хотелось, чтобы дело об Юдит Файр снова всплыло на поверхность.
Именно так я реконструировал этот эпизод. Все факты не противоречат выстроенной мною теории. Конечно, О'Браен не мог предположить, что в это время выпадет снег. Это, однако, не мешало его планам, но Кавендиш нашел выход из положения. Он сделал все, чтобы представить этот случай, как самоубийство. Началась дуэль между живым и мертвым.
Полковник составил свой план, — продолжил Найджел. — Но вмешался Нот-Сломен. Очевидно, мы так и не узнаем, что именно он видел, но Кавендиша это испугало. Он начал чувствовать себя убийцей. Он, конечно же, не мог понять, почему О'Браен подстроил ему такую штуку. Он не имел понятия о том, что это Джек Ламберт.
— Послушай, Найджел! — не выдержал сэр Джон. — Ведь полковник должен был подозревать, что Кавендиш попытается представить это дело как самоубийство.
— Полковник это учел. Не случайно он показал нам анонимные письма, чтобы исключить версию о самоубийстве. Правда, он допустил ошибку, проявив в них черный юмор. К тому же в первый день, когда я к нему приехал, он сказал, что сам написал бы именно такое письмо, если бы собирался кого-нибудь убить. Он не желал подделаться под стиль Кавендиша.
Затем он дал мне понять, что кто-то интересуется его изобретениями. Я не мог сообразить, почему он все это рассказывает, но ему хотелось придать значение этой работе.
Наконец он упомянул о завещании. Подчеркнул, что оно в сейфе, но там затем ничего не оказалось. Он не учел, что мы узнаем о том, что он отослал завещание адвокатам. Я сразу же подумал о том, что убийца не мог открыть сейф, если это Кавендиш. Откуда ему было знать комбинацию цифр? И последнее: он специально пригласил меня. Он не считал, что я все выясню, однако полагал, что я не соглашусь с тем, что это самоубийство.
Подумав над этими фактами, я понял, что знаю правду о смерти полковника. Нельзя было упускать из виду то, что он не дал бы себя заманить в ловушку. К тому же я не забывал о фотографии Юдит Файр, стоявшей на столике в бараке. Почему он ее уничтожил, когда появились гости? Ответ был ясен: он не хотел, чтобы ее опознал кто-нибудь из прибывших. А письма? Трудно было представить, чтобы написавший их человек вел себя так непринужденно, как все гости. Только О'Браен, как я заметил, был скован. Оно и понятно. Он раздумывал над всеми деталями, которые должны были привести Кавендиша на виселицу.
— Вызов психиатра можно отложить, — признал свое заблуждение сэр Джон. — Логика в твоих рассуждениях, бесспорно, есть. Но зачем О'Браену было убивать Нот-Сломена?
— Все очень просто. Его действительно убил О'Браен, поскольку только полковнику было безразлично, когда он расколет подложенный им орешек. Он писал письма на машинке Сломена, в заведении которого Кавендиш был своим человеком. К тому же О'Браен мог предполагать, что Сломен шантажировал этого человека. За столом он убедился, что никто не вскрывает скорлупу зубами, и был уверен в том, что его орех достанется тому, кому предназначен. К тому же скорее всего после его смерти…
— Почему ему захотелось убить Сломена? — спросил сэр Джон. — Шантаж?
— Нет. Они вместе служили в Военно-воздушном флоте во время войны. Помнится, Сломен назвал полковника Слип-Слопом, как это делал и Джимми Хоуп.
Я был поражен, что на Рождество он собрал таких разных людей, которые ему не подходили. Это Кавендиш, Люси и Нот-Сломен. Джорджия упомянула о том, что именно О'Браен предложил посетить его заведение, что совершенно не отвечало вкусам полковника.
— Я тоже задумывался об этом, — признался Филипп Старлинг.
— Помнишь, дядя, ты рассказывал, что все звено О'Браена погибло, потому что из штаба был дан нелепый приказ вылететь в неподходящую погоду. Потом так же погиб брат Юдит Файр, которого очень любил и опекал полковник. Вспомнив о том, что сообщил мне Хоуп, я начал наводить справки. Поговорив с одним человеком, который служил вместе с Нот-Сломеном, я узнал, что именно он отдал злополучный приказ, в результате которого погиб брат Юдит.
О'Браен хотел, чтобы Кавендиш долго страдал, как и любимая им девушка, а Нот-Сломен погиб так же быстро, как и молодой Файр. Поэтический подход к смерти.
— Ты намекаешь на «Трагедию мстителя»? — спросил Филипп Старлинг.
— Наконец до тебя дошло! Потому-то я и говорил, что именно ты подсказал мне верное решение проблемы. Именно ты обратил мое внимание на то, что О'Браен допустил странную ошибку, приписав пьесу Тернера Вебстеру. Он это сделал для того, чтобы выяснить, знает ли кто из присутствующих это произведение. Боюсь, что он не изменил бы свои планы, если бы кто-то и заметил ошибку. То, что произошло, имеет свои параллели в этой драме. Ты согласен со мною, Филипп?
— Объясни яснее, что ты хочешь сказать, не увлекаясь литературной болтовней! — взмолился сэр Джон.
— Если бы ты читал что-нибудь, кроме дешевых романов и каталогов садовника, то знал бы, что «Трагедия мстителя» написана в 1607 году. Там есть прекрасные поэтические строки. Начинается она мило, но необычно. На сцене появляется молодой человек Вендайс с черепом в руке. Увидев герцога, он называет его проклятым старым совратителем. В конечном итоге выясняется, что это череп возлюбленной Вендайса, которую отравил герцог, потому что девушка не ответила на страсть старца.
Кавендиш тоже был стариком для юной Юдит.
Очевидно, пьеса заинтересовала О'Браена своим созвучием тому, что он переживал.
Вендайс убивает герцога весьма изощренно. Он предлагает ему свидание с прекрасной возлюбленной, проводит его в беседку, где старца ожидает кукла, чьи губы смочены ядом. Герцог умирает в страшных мучениях. О'Браен заманивает Кавендиша — герцога в хижину — барак, используя его страсть к женщине — Люси.
Нот-Сломен тоже был убит предметом своих вожделений: он очень любил орехи.
Прав был лорд Мерлинворт, когда охарактеризовал полковника как последнего человека елизаветинской эпохи.
О'Браена нельзя не уважать. Любовь для него умерла вместе с гибелью Юдит Файр. До того момента, как он превратил свое тело в приманку, чтобы завлечь Кавендиша в ловушку, его жизнь была только «Трагедией мстителя».
