П. Никитин - Шерлок Холмс в Сибири
— Да, это, без сомнения, он украл. В эту ночь он вырезал в Туркинском семью и теперь удирает обратно на север, заметая таким образом свои следы. Ради бога давайте лошадей.
— Но… тогда возьмите из только что возвратившихся! — забормотал растерянно смотритель. — Я выберу самую сильную.
— Скорее, скорее! — поторопил Венгеров. — Он взял эту лошадь, потому что боялся, что его лошадь пристанет! Эх, черт возьми, как мы отстали!
Смотритель крикнул кучера и распорядился, каких лошадей запрягать.
Между тем Холмс не переставал расспрашивать смотрителя.
— Как идет отсюда дальше дорога? Далеко ли до станции?
— По ту сторону реки. Это верст двадцать пять будет.
— Нет ли обходных дорог?
— Ни одной. Река Баргузинка широка и быстра, но через нее ведет лишь один мост на нашей дороге.
— Заметен ли будет на следующей станции проезжий?
— Там мимо той станции никак не проехать незаметно. В особенности Варнавке! Да он туда и не поедет!
— Почему?
— Потому что там караул стоит. А этого подлеца каждый в глаза знает!
Смотритель решительно покачал головой.
— Нет, он туда не поедет! — повторил он еще раз. — Он на юге, на… а впрочем, нет! Шут его знает, куда он девался! А может быть, засел между нашей и следующей станциями.
— А какова между этими станциями местность?
— На запад топь идет чуть не от самой дороги.
— И проходу совсем нет?
— Совсем.
— А на восток?
— На восток? Отсюда сначала идет по тайге топь, потом есть сухой кусочек, а потом идет снова топь до самой реки.
— А сухой кусок куда выходит?
— Да он небольшой. Всего версты три квадратных будет и тоже со всех сторон окружен топью. Мы туда бруснику собирать ходим, так уж места–то знаем, как свой двор.
— Прекрасно! — воскликнул радостно Холмс. — Значит, он сидит где–нибудь у дороги! На север ему не пройти, а если бы вы вздумали нам помочь, да постеречь его здесь…
— Зачем? — воскликнул Венгеров. — Мы оставим здесь Карпова! Он–то не пропустит его живым!
— Чудесно! — согласился Холмс. — Значит, Карпов, на вас надежда!
— Уж постараюсь! — бодро отозвался урядник.
— Лошади готовы, — перебил нас вошедший кучер.
Мы еще раз быстро осмотрели оружие, вышли со станции, сели в кибитку и покатили.
Но проехав верст пять, Холмс приказал остановить лошадей и, соскочив с кибитки, пошел пешком, осматривая каждый след.
Вдруг он улыбнулся и дал нам знак остановиться.
— Нам счастье! — крикнул он, подымая с земли подкову. — Вот Варнавка на этом месте потерял ее!
— Но может быть, эта подкова принадлежит чужой лошади? — недоверчиво проговорил Венгеров.
— Этого не может быть. Если вы возвратитесь немного назад, то увидите несколько следов со сбитой на сторону подковой. Кроме того, тут идет рядом еще конский след, но за ними не видно колесного! Без сомнения, Варнавка пересаживался по пути с лошади на лошадь, сохраняя этим их силы! Встаньте, господа, и помогите мне в отыскании следов.
Мы соскочили с экипажа и пошли пешком, осматривая каждую пядь земли.
VIII
Так прошли мы версты две, пока дорога не сделала крутой поворот вправо.
Лишь только мы вышли на поворот, как увидали лошадь, стоявшую у самой дороги без седла и уныло понурившую голову.
Это был довольно высокий гнедой мерин, загнанный до того, что шерсть его была совершенно мокрая.
Однако, судя по дыханию, лошадь успела уже немного отдохнуть, хотя еще и не притрагивалась к траве.
Подскочив к ней, мы стали осматривать ее со всех сторон.
На левом заднем окороке ясно виднелось тавро в виде буквы Г, а одна нога была без подковы.
Сомнений быть не могло!
Это была та самая лошадь, которую забрал Варнавка после убийства крестьянина в тайге.
Вероятно, он заметил, что силы покидают бедное животное, и бросил его здесь на произвол судьбы, ускакав дальше на подручной лошади.
Обсудив все обстоятельства, мы решили больше не влезать в кибитку.
Варнавка вместе с другою лошадью должен был быть где–нибудь недалеко отсюда, справа или слева дороги.
Чтобы не попасть впросак, мы решили разделиться.
Я с Холмсом двинулись по тайге, с левой стороны дороги, а Венгеров с правой, держась тоже параллельно дороге.
Держа ружья наготове, мы тихо подвигались вперед, осматривая каждый кустик, каждый пучок травы, совершенно готовые к засаде.
Мы подвигались так тихо, что я даже не слыхал шагов Холмса, шедшего шагах в десяти левее меня.
Это было очень утомительное путешествие.
Глухая, тысячелетняя тайга, которую просекала лишь дорога, словно нарочно затрудняла каждый наш шаг. Колючий кустарник драл нам платье, ноги постоянно натыкались на огромные пни или погружались в страшную топь.
Местами топь становилась настолько непроходимой, что нам приходилось прижиматься к самой дороге. Несколько раз пробовали мы отойти от дороги немного дальше к востоку, но по мере углубления в тайгу топь становилась совсем неприступной, и самое большое мы удалялись от дороги на 25 — 30 сажен.
То же самое, вероятно, было и справа дороги, потому что фигура Венгерова довольно часто мелькала у самой дороги.
Кибитка следовала за нами по дороге.
Так прошли мы верст восемь.
Тут тайга стала суше, но заросль была настолько густа, что мы еле–еле пробивались сквозь нее.
Мрачная тайга упорно молчала, и лишь величественные шапки исполинских деревьев мрачно качались над нашими головами.
Жутко было идти по этой глуши, в которую, казалось, никогда не забирались люди.
А между тем почва под ногами становилась с каждым шагом все крепче и крепче.
По временам Холмс делал попытки продраться глубже в тайгу, и теперь это ему удавалось.
Сначала он углубился сажень на пятьдесят, затем немного больше.
Мы поняли, что пришли на то место, о котором нам говорил смотритель станции.
Выйдя на дорогу, Холмс подозвал Венгерова.
— Ну, как у вас? — спросил он его.
— Безнадежная топь! — ответил Венгеров.
— Пройдемте с вами по вашей стороне немного вперед, а Ватсон подождет нас. Если ничего подозрительного не будет, то мы возвратимся и исследуем это сухое местечко.
Пока они разговаривали, я стоял шагах в пятнадцати от них и слышал каждое их слово.
И вдруг все мы застыли в неподвижных позах, притаив дыхание.
Отдаленное конское ржание донеслось до нас из глубины тайги слева.
И в ту же минуту одна из лошадей нашей тройки громко и радостно заржала в ответ, повернув голову влево.
