Эрл Гарднер - Содержанки по своей воле не уходят
Инспектор Хобарт тоже сел.
Фрэнк Селлерс продолжал стоять прямо передо мной. Он смотрел на меня сверху вниз, слегка покачивая при этом головой, словно хотел сказать: «Я всегда знал, что ты, в конце концов, окажешься проходимцем и, бог ты мой, я нисколько этим не разочарован.»
— Ладно, Коротышка, — обратился ко мне Селлерс, — что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Ничего.
— Ну что ж, тебе, черт возьми, следует, не теряя времени, что-нибудь придумать, поскольку у нас готово обвинение против тебя, в связи с совершением убийства. Оно настолько обосновано, что даже тебе не удастся отвертеться от него.
Я промолчал.
— Мы не знаем, как ты сделал это, — заявил Селлерс, — но мы знаем, что ты сделал. Ты поменял свой сундук на сундук Стэндли Даунера. Захватив его сундук, ты нашел в нем потайное место и вытащил из него пятьдесят тысяч, может быть, и больше, но пятьдесят тысяч уж точно. Я не хочу обманывать тебя, сказав, что я точно знаю, что произошло потом. Все, что я знаю, это то, что те пятьдесят тысяч жгли твои руки, как раскаленная плита. Тебе нужно было найти местечко, куда запрятать те деньги. Ты опасался, что кто-нибудь отберет у тебя все эти пятьдесят тысяч до того, как ты покинешь Сан-Франциско. Поэтому ты пошел в магазин по продаже фотоматериалов. Ты купил фотоаппарат, и это стало предлогом для того, чтобы купить и фотобумагу. Ты раскрыл коробку с пакетом фотобумаги и несколько ее листов бросил на пол. Затем вместо тех листов ты вложил в пакет пятьдесят тысяч и попросил Кизаразу отправить твою покупку в твой офис в Лос-Анджелесе. Ты посчитал, что никто не додумается открыть твою коробку с фотобумагой. Но потом кто-то перехитрил тебя. Это и было слабым местом во всей твоей затее. У тебя не было достаточно времени, чтобы замести свои следы. Поэтому кто-то напал на твой след и уже не отступал от тебя. Очевидно, тот человек направил за тобой некую даму, которая зашла вслед за тобой в магазин фотоматериалов. Этой парочке удалось потом вскрыть пакет и вытащить деньги, но, возможно, они сделали это еще тогда, когда твой пакет был в магазине, и я не оставлю того япошку вне подозрений, пока не оставлю.
— Насколько я понимаю, — заметил я, — именно из-за всего этого меня и обвиняют в совершении убийства.
— Все это способствует обвинению.
— Вчера, — напомнил я, — вы решили, что с моей стороны это было типичное надувательство и что вся эта сценка в магазине фотоматериалов была сплошным обманом. Что заставило вас изменить свое решение?
— Я скажу, что заставило меня изменить свое решение, — пообещал Селлерс, — мы перекрыли все почтовые отделения здесь, включая экспресс-почту, чтобы выяснить, направлялись ли еще какие-нибудь пакеты в твой адресуй как ты думаешь, что мы выяснили?
— Что же?
— Мы выяснили многое, — заявил Селлерс, — мы выяснили, что ты послал по почте самому себе пакет с книгами и карточками. И знаешь, что мы решили? Мы решили, что эти книги и карточки ты взял из сундука Даунера.
— У вас есть какие-либо доказательства этому? — спросил я.
— Мы подходим к этому, — ответил Селлерс, — не торопи меня. Дай немного времени. Есть еще нечто такое, что мы выяснили, чего ты не знаешь. Мы разыскали столяра-краснодеревщика, которого нанял Даунер, чтобы тот сделал тайник в его сундуке. Эта небольшая информация потрясла тебя, не так ли, Коротышка?
Парень не станет оборудовать тайник в сундуке, если не намерен что-то спрятать в нем. Поэтому мы твердо уверены, что что-то было спрятано в сундуке Даунера. И зная о том, что мы ищем, мы знаем, что было в сундуке — пятьдесят тысяч наличными. Поскольку нам известно, что Даунер заполучил твой сундук, то мы твердо уверены в том, что у тебя оказался сундук Даунера. Те карточки исписаны, вероятно, рукой Даунера. Над этим сейчас работает самый лучший в Калифорнии эксперт по почеркам. Если окажется, что карточки действительно исписаны Даунером, то это напрямую свяжет тебя с Даунером и с исчезнувшим сундуком, это также установит прямую связь между тобой и исчезнувшими пятьюдесятью тысячами долларов и, наконец, между тобой и совершенным убийством.
Я не думаю, что ты намеревался отправиться в Лос-Анджелес с пятьюдесятью тысячами баксов в кармане. Полагаю, что ты планировал заключить сделку со страховой компанией, чтобы получить вознаграждение. Я же говорил тебе, чтобы ты не касался этого дела. Я же предупреждал тебя, что собираюсь сам заняться им, но ты же меня не послушал. Ты решил делать все по-своему. А теперь ты по уши погряз в деле об убийстве Даунера.
Лично я не думаю, что Даунера убил ты. Не думаю, что на это у тебя хватит мужества.
Я собираюсь представить тебе одну возможность — дать тебе еще один шанс. Начинай говорить, выложи все начистоту, расскажи все, как было, и если я посчитаю, что ты рассказал правду, то мы еще подумаем, стоит ли официально предъявлять тебе обвинение в совершении убийства. Я пока считаю, что убийство совершил кто-то другой, но я могу поставить десять против одного, что ты прикарманил пятьдесят тысяч баксов.
Инспектор Хобарт не произносил ни слова. Он сидел, не спуская с меня глаз, следя за каждым моим движением.
— Что если вы на время перестанете считать меня козлом отпущения, — предложил я, — чтобы начать деловой разговор.
— Никто не считает тебя козлом отпущения, — возразил Селлерс, но после многозначительной паузы добавил, — пока.
Полностью проигнорировав его слова, я сказал:
— Вы раскрыли то дело с кражей ста тысяч баксов из бронированного пикапа. Но почему-то у вас на руках оказались только пятьдесят тысяч. Сам грабитель говорит, что вы взяли все сто тысяч. Это ставит вас в опасное положение. Теперь вы стараетесь доказать, что тот парень — лжец, а также то, что вы взяли только пятьдесят тысяч. Единственный способ доказать это заключается в том, чтобы разыскать того человека, который прихватил вторые пятьдесят тысяч. Только тогда вы сможете заставить Бэксли взять свои слова обратно.
— Давай, давай, продолжай говорить, — предложил Селлерс, — мне всегда нравится, когда ты говоришь. Всякий раз, когда я слушаю тебя, я возбуждаюсь, но тем не менее я все равно люблю тебя слушать. Это можно сравнить с приемом наркотиков.
— Черта с два вы возбуждаетесь, — возразил я, — точнее будет сказать, что каждый раз, когда вы прислушиваетесь ко мне, вам удается выкручиваться из тяжелого положения.
— Ты всегда использовал меня для того, чтобы получить то, чего тебе хочется, — заявил Селлерс.
— И я всегда давал вам то, чего вам хочется, — в свою очередь заявил я.
— Ладно, продолжай, — сказал Селлерс, — у меня есть и другие дела, кроме того, чтобы спорить с тобой.
