Эрл Гарднер - Дело о молчаливом партнере
Судя по тому, как далеко в конечном итоге он зашел, его первая отчаянная попытка увенчалась успехом. Он выиграл. С этого-то все и началось.
– Но вы же с ним даже незнакомы. Вы его совершенно не знаете, – возразила было Делла.
– Отчего же, знаю. Для того чтобы узнать человека, совсем необязательно встречаться с ним лично, видеть его лицо, жать руку, слушать, что и как он говорит. Достаточно просто наблюдать за тем, какие поступки он совершает. Или же постараться увидеть его глазами других людей.
– Но чужой взгляд искажен предубеждением.
– Если ты хорошо знаешь этих людей, то всегда сможешь сделать на это поправку. Ведь можно же, в конце концов, определить, насколько предвзяты они в своих суждениях. И, к твоему сведению, Делла, только так мне и удается распутывать сложнейшие дела. Необходимо уметь поставить себя на место других людей, научиться смотреть на окружающий мир их глазами, а это означает, что нужно и должно развить в себе сострадание и терпимость к человеку, преступившему закон.
Она кивнула.
– Итак, он выиграл, – продолжал Мейсон, – и праздновал победу, еще не осознавая того, что оказался в положении льва, впервые узнавшего вкус кровавого мяса. Все, пути к отступлению больше не было. Он уже больше никогда не сможет забыть того манящего вкуса. Затем он стал снова нести убытки. И опять попробовал вот так запросто, играючи, поправить положение, но вот только на этот раз ему уже не повезло.
– Думаете, он просаживал деньги, играя в рулетку?
– Нет, ну что ты – он совсем не так глуп, как кажется. Скорее всего, это была «верная» информация о лошадях. Видимо, нашелся друг, которому Лоули доверял и в компетентности которого не сомневался. И этот некто, похоже, был неплохо осведомлен о всех подробностях этого дела.
– Шиндлер Колл? – предположила она.
– Может быть.
– А затем, – продолжала Делла, – его просто заманили в западню…
– Он завяз так глубоко, – сказал Мейсон, – что ему уже не оставалось ничего другого, как играть по-крупному. Он сделал ставку и проиграл, потом проиграл снова. И вот наступил такой момент, когда он вдруг опомнился. Вот тогда-то впервые за все время ему удалось увидеть и прочувствовать истинное положение вещей. И тогда же перед глазами у него замаячил огромный куш, позволивший бы с лихвой возместить все прежние потери. Тогда-то ему и подсунули ту самую «стопроцентную наводку». Дело казалось таким верным, что он ни минуты не сомневался в том, что ему непременно повезет. Но ведь без денег не сыграешь, а за это «верное дело», «беспроигрышный вариант» с него потребовали наличные. Итак, ему нужно было раздобыть где-то деньги, а Линк ни за что не соглашался одолжить их ему под залог ценных бумаг. Скорее всего, он отговаривался тем, что ссуда предназначалась для того, чтобы сделать ставку на скачках, в связи с чем могло возникнуть слишком много осложнений, поэтому он предложил Лоули просто продать ему акции, пообещав, что даст ему целых пять дней на то, чтобы затем выкупить их обратно.
Лоули же к тому времени был уже настолько поглощен своими грандиозными планами по обращению убытков в прибыль, что даже не подумал о том, чем может обернуться для него эта затея. Вот в этом-то и заключается разница между хорошим предпринимателем и плохим. Собираясь осуществить сделку, хороший бизнесмен первым делом сопоставляет цену, которую ему придется заплатить, с размером той выгоды, которую он получит от данной операции. Именно таких правил игры придерживается Пивис. Когда же какой-нибудь простофиля, вообразивший себя бизнесменом, ставит перед собой некую цель, которой, как ему кажется, он непременно должен достичь, он не задумываясь прет напролом. И цена рассматривается им как единственное препятствие на пути к мгновенному успеху.
– И все-таки, какое отношение ко всему этому имеет лейтенант Трэгг?
Мейсон взмахнул рукой, словно пытаясь отогнать от себя посторонние мысли, улыбнулся и сказал:
– Да, кажется, я слишком увлекся, восстанавливая в мельчайших деталях последовательность действий Лоули и вникая в его чувства… Значит, так. В любом случае, осознав, что его обманули, Лоули не стал бы сидеть сложа руки, и следующим его шагом стало бы… ну, в общем, ты и сама знаешь это не хуже меня.
– Что вы имеете в виду? – недоумевающе спросила она.
– Убийство, – просто сказал Мейсон. – Это решение далось бы ему не сразу. Вряд ли это было первое, что пришло ему в голову. Но его положение оказалось безвыходным, так что в конце концов ему не осталось бы ничего, только биться головой о стену безысходности подобно тому, как дикий зверь бросается на стальные прутья клетки в надежде отыскать хоть какую-нибудь лазейку.
– И поэтому он убил Линка? – спросила она.
– Не Линка, – нетерпеливо возразил Мейсон. – Убивать Линка ему не было никакого резона. Ведь важнее всего для него было вернуть себе акции.
– А разве ему это не удалось?
– Если бы акции вернулись к нему, то он отправился бы прямиком домой. И дождался бы жену, сделав вид, как будто ничего не произошло. Нет, если бы Лоули убил Линка, то сделал бы это либо из мести, или же чтобы вернуть себе акции. Третьего не дано.
– Но ведь акции-то исчезли.
– Если бы Лоули убил Линка из-за акций, то их не оказалось бы на месте преступления. Линк убит. Акции действительно пропали. Но это совсем не обязательно должно означать, что это дело рук Лоули. Никогда не нужно торопиться с выводами. Может быть, Лоули и убил Линка, а может быть, это сделал не он. Просто я веду к тому, что если он не убивал Линка, то вполне мог додуматься еще до чего-нибудь.
– Вы имеете в виду его жену? – уточнила Делла Стрит.
– Да.
– Но… И все-таки я не понимаю…
– Для него это единственный выход, – сказал Мейсон. – У его жены все еще оставались деньги. Ведь, кроме этих акций, у нее были и другие ценные бумаги. А если бы она умерла, то отчитываться перед ней Лоули бы не пришлось. Ни перед ней, ни перед Милдред Фолкнер. Конечно, смерть жены не вернула бы ему утраченного имущества, однако тогда он смог бы продолжать играть, а главное, сохранил бы свое лицо. Для такого типа, как Лоули, нет ничего важнее на свете, чем сохранить свое лицо.
– Но ведь тогда на него обязательно пало бы подозрение. Он оказывается единственным, кто заинтересован…
– Нет, – не дал ей договорить Мейсон. – Вот тут-то ему и представляется редкая возможность проявить свое дьявольское хитроумие. Все складывается для него как нельзя лучше. У него есть все шансы совершить идеальное преступление. У его жены больное сердце. Врачи в один голос предупреждают, что ей нельзя волноваться: сердце может не выдержать. Так что Лоули достаточно огорошить ее каким-нибудь шокирующим заявлением, чтобы она уже не оправилась от потрясения, и ее смерть наступила бы от естественных причин.
