Рекс Стаут - Слишком много клиентов
Мы – Вульф, Фред и я – только что встали из-за стола и прошли в кабинет, где нас ожидали Саул и Орри. За ленчем я ломал голову над тем, какое задание даст им Вульф в свете указаний, полученных от него мною. Со мной дело дошло до того, что гонорар отодвинулся на второй план, а на первый выступила проблема, как выбраться из тупика, в котором мы оказались. Отдавая должное талантам и умению этой троицы, я не представлял себе, каким образом их можно использовать для решения нашей проблемы. Поэтому я хотел послушать инструктаж, но, когда подошел к своему креслу и развернул его, Вульф заметил:
– Арчи, ты нам не понадобишься. Тебе указания даны.
Я все-таки сел:
– Может, подскажу кое-какие детали?
– Нет. Принимайся лучше за дело.
Я встал и вышел. Конечно, у меня были возражения по существу, и не одно: например, я мог бы сказать, что имею право знать, каковы мои шансы спать этой ночью в своей постели, но, возможно, сценарий (если у него таковой имелся) не предусматривал, чтобы Саул, Фред и Орри знали, как нам плохо. Поэтому я бодро и весело проследовал в прихожую, закрыв за собою дверь.
По телефону я договорился с актрисой о встрече, но точного времени не назначил – где-то между тремя и четырьмя часами. В пять минут четвертого я вошел в холл «Балфура», что на Мэдисон-авеню, в районе Шестидесятых улиц, назвал портье свое имя и сказал, что меня ждет мисс Мет Дункан. Он понимающе на меня глянул и осведомился:
– Как поживает толстяк?
– Повернитесь. У меня плохая память на лица, но хорошая – на спины, – ответил я.
– Мою вы бы все равно не запомнили. Я тогда подрабатывал в «Черчилле». У мисс Дункан что-то пропало?
– Пока жду – отвечаю, – сказал я. – Мистер Вульф поживает прекрасно, спасибо. Мисс Дункан хватилась своего кастета из чистого золота и думает, что это вы его позаимствовали.
Он ухмыльнулся.
– С вами поговорить одно удовольствие. Кастет можете взять на обратном пути. Двенадцатый этаж, номер 12-Д.
Я поднялся на лифте, прошел в конец коридора к 12-Д и нажал на кнопку. Через полминуты дверь приоткрылась, и чей-то голос спросил, кто там. Я назвался, дверь распахнулась, и телохранительница с квадратной челюстью наградила меня неприязненным взглядом.
– У мисс Дункан болит голова, – произнесла она голосом, хорошо сочетающимся с челюстью и взглядом. – Не могли бы вы сказать, что…
– Майк! – донесся голос откуда-то из глубин. – Это мистер Гудвин?
– Да! Говорит, он самый!
– Так пусть проходит!
Мужчине трудно не чувствовать себя не в своей тарелке, когда среди бела дня он является на деловое свидание к молодой женщине, а его проводят в покои, где на окнах опущены жалюзи, хозяйка лежит в постели в соответствующем одеянии и, как только закрывается дверь, приглашающим жестом похлопывает по краю постели и произносит:
– Да не болит у меня голова, садитесь поближе.
Даже будь вы уверены, что способны держать ситуацию под контролем… но в том-то и беда: вы невольно чувствуете, что в такой ситуации контроль – не совсем то, чего с полным правом ждет от вас мужская половина человечества, не говоря уже о женской.
У кровати стоял стул, я на него опустился. Не успел я присесть, как она спросила, принес ли я сигаретницу.
– Нет, – ответил я, – но она по-прежнему в сейфе, а это уже кое-что. Мистер Вульф прислал меня задать вам один вопрос. Где вы находились вчера вечером с девяти до полуночи?
Если б она стояла или даже сидела, она бы снова на меня набросилась так у нее сверкнули глаза. Причем она не играла, все было искренне.
– Жаль, что не выцарапала вам глаза, – заметила она.
– Слышал, это вы уже говорили. Но я не для того пришел со своим вопросом, чтобы снова услышать то же самое. Если вы заглядывали в газету, могли бы обратить внимание, что вчера вечером была убита девушка по имени Мария Перес.
– Обратила.
– А проживала она в доме сто пятьдесят шесть на Западной Восемьдесят второй улице, верно?
– Да.
– Так где вы были?
– Сами знаете где. В театре. Работала.
– До без десяти одиннадцать. Затем переодевались. А потом?
Она улыбнулась.
– Не понимаю, почему я сказала про невыцарапанные глаза. Вернее, напротив, понимаю. Сжать меня так, что ребра затрещали, а потом – ну прямо рыба вареная. Или камень какой.
– Вообще-то не то и не другое. Всего лишь сыщик на задании. Я и сейчас на задании. Куда вы отправились, когда ушли из театра?
– Пришла домой и легла спать. Вот сюда, – она похлопала по постели. Брукс Аткинсон с большой похвалой отозвался в «Таймс» о ее жестикуляции. – Обычно я захожу куда-нибудь перекусить, но вчера сильно устала.
– Вы видели Марию Перес? Никогда не сталкивалась с ней в той прихожей в подвале?
– Нет.
– Прошу прощения, я сдвоил вопрос. Вы когда-нибудь ее видели или с ней говорили?
– Нет.
Я кивнул.
– Вы, само собой, и не могли сказать ничего другого, раз считаете, что ложь может сойти вам с рук. Но вам, может, еще придется отказаться от собственных слов. Вот как обстоят дала. Полиция еще не успела добраться до комнаты. Они еще не связали Йигера с тем домом; мистер Вульф надеется, что и не свяжут, а почему – это вам знать необязательно. Он считает, что лицо, убившее Йигера, убило и Марию Перес, и я тоже так считаю. Он хочет найти убийцу и распутать преступление таким образом, чтобы не всплыла правда о комнате. Если ему это удастся, вам не придется выступать перед присяжными и опознавать свою сигаретницу. Однако это может удаться ему лишь в том случае, если он раздобудет нужные факты, и раздобудет их быстро.
Я встал, подошел к постели и сел на то место, по которому она похлопала.
– Взять хотя бы вас. Нам не нужны факты вроде того, где вы были вечером в воскресенье. У нас нет ни людей, ни времени заниматься проверкой алиби. И о прошлой-то ночи я спросил только для затравки. Алиби у вас слабое и не стало бы сильным, даже если б вы заявили, что завалились с приятелем в «Сарди» съесть по бифштексу. Приятели могут соврать, как и официанты.
– В воскресенье вечером я была на благотворительном спектакле в театре «Маджестик».
– Потребовалась бы основательная проверка, чтобы убедить меня в том, что вы никуда оттуда не отлучались, если б у меня были серьезные основания считать вас убийцей Йигера – заметьте, я не утверждаю, что вы его не убивали. Алиби, слабое или сильное, не из тех фактов, какие мне нужно от вас получить. Вы заявляете, что никогда не видели Марию Перес и не говорили с ней. Вчера ночью ее мать вызвала меня по телефону, я приехал, обыскал ее комнату и нашел в ящике под фальшивым дном тайник с бумагами. Среди них были три ваши фотографии. Еще там лежали деньги, пятидолларовые билеты, которые она прятала от родителей. Я с вами откровенен, мисс Дункан; я ведь сказал, что мистер Вульф предпочел бы закрыть дело так, чтобы полиция не узнала ни про комнату, ни про тех, кто там бывал. Но если она все-таки узнает, помимо нас, – берегитесь. Не говоря о том, что вы обманули мистера и миссис Перес и меня, не говоря о сигаретнице, вдруг ваши отпечатки пальцев будут обнаружены на этих пятидолларовых бумажках – что тогда?
