Морис Леблан - Восемь ударов стенных часов
— А где труп?
— В колодце.
Ренин запротестовал:
— Как у вас это все просто!
— Да ведь снег нам все рассказал: после борьбы, после трех выстрелов только один человек покинул ферму, и следы эти не Матиаса де Горна. Где же Матиас де Горн?
— Можно бы поискать его в этом колодце.
— Нет, этот колодец бездонный. Он известен в окрестности. По нем названа и усадьба.
— Итак, вы думаете?
— Повторяю: когда выпал снег, пришел Матиас, а потом ушел отсюда другой человек.
— А госпожа де Горн? Вы полагаете, что она убита, как и ее муж?
— Нет! Похищена.
— Похищена?
— Вспомните выбитые двери в ее спальне.
— Но вы же сами говорите, что ушел отсюда только один человек.
— Осмотрите следы. Видно, что человек нес какую-то тяжелую ношу. Снег под этой двойной тяжестью сильно вдавлен.
— Значит, есть выход через сад в этом направлении?
— Да, в ограде сада имеется калитка, ключ от которой всегда находился у Матиаса де Горна. Этот ключ у него, очевидно, взяли.
— И через эту калитку можно выйти на дорогу?
— Да, большая дорога находится в тысяче двухстах метрах… И знаете ли вы, где проселочная дорога от калитки соединяется с большой?
— Нет.
— У одного из углов замка.
— Замка Жерома Вижнала!
Ренин проговорил сквозь зубы:
— Черт возьми! Дело усложняется. Если следы идут до замка, мы получим ясную картину.
Следы шли до замка. В этом легко было убедиться. Они также могли удостоверить тот факт, что, хотя снег вблизи решетки, окружающей замок, был убран, от замка шли следы колес по направлению, противоположному деревне.
Унтер-офицер у ворот замка позвонил. К нему подошел сторож с метлой в руках, который объяснил, что Жером Вижнал уехал утром, когда все еще спали, причем он сам запряг лошадь.
— В таком случае, — заметил Ренин, — проследим, куда идут колесные следы.
— Это бесполезно, — ответил унтер-офицер, — они дальше поехали по железной дороге.
— Через станцию Помпина, откуда я сейчас приехал? Они тогда должны были проехать через деревню…
— Нет, они выбрали другое направление и поехали на ту станцию, где останавливаются скорые поезда. Я позвоню туда. До одиннадцати часов ни один скорый поезд не пройдет, а потому легко можно установить на станции наблюдение.
— Кажется, — сказал Ренин, — вы стоите на верном пути, и я вас поздравляю с успехом.
Они расстались.
Ренин сначала хотел пойти к Гортензии, но затем раздумал и предпочел выждать более благоприятного оборота дела. Он вернулся в трактир и послал Гортензии следующую записку.
«Мой дорогой друг!
Читая Ваше письмо, я понял, что, принимая, по обыкновению, близко к сердцу все то, что касается любви, Вы решили покровительствовать влюбленным Жерому и Натали. Но кажется, что этот милостивый государь и эта милостивая государыня, не спрашивая совета у своей покровительницы, убежали, причем предварительно Матиас де Горн был брошен в колодец.
Извините, что я не захожу к Вам. Но это дело очень загадочно и в Вашем присутствии я не имел бы возможности хорошенько обдумать его…»
Было девять с половиной часов утра. Ренин пошел гулять, не обращая внимания на расстилающийся перед ним чудный зимний пейзаж. Он вернулся к завтраку, погруженный в глубокую задумчивость и не слушая того, что вокруг него говорилось по поводу происшествия.
Затем он направился в свою комнату и проспал там некоторое время. Стук в дверь вдруг разбудил его.
— Вы!.. Вы!.. — прошептал он, когда, открыв двери, увидел на пороге Гортензию.
Они молча, пожимая друг другу руки, вглядывались один в другого, проникнутые глубокой радостью по поводу этой встречи. Наконец он сказал:
— Хорошо я сделал, что приехал?
— Да, — ответила она мягко, — да… я вас ждала.
— Жаль, что вы не выписали меня несколько раньше. События пошли ускоренным темпом. Я сейчас не знаю, что случится с Жеромом Вижналом и Натали де Горн.
— Как, вы еще не знаете? — живо перебила она его.
— Что именно?
— Их арестовали. Они пытались уехать скорым поездом.
— Ну, арестовать их еще не могли, — возразил Ренин, — сначала надо допросить.
— Их в настоящую минуту и допрашивают. Полиция ведет следствие.
— Где?
— В замке. Но они невиновны… Ведь они невиновны? Не так ли?
Он ответил:
— Пока, дорогой друг, я еще точно не знаю. Но скажу вам откровенно, что все против них… Один только факт за них… Тот, что все слишком против них. Неправдоподобно это обилие улик! А в общем — темная и запутанная история!
— Тогда?
— Я, право, не знаю.
— Но у вас имеется план действий?
— Пока нет! Вот если б я мог повидать этого Жерома и эту Натали и послушать, что они говорят в свое оправдание! Но вы понимаете, что мне не позволят ни их допросить, ни присутствовать при их допросе. Впрочем, вероятно, допрос уже кончился.
— Он кончен в замке, но будет продолжаться в Колодезе.
— Их поведут туда? — живо спросил он.
— Да… Так, по крайней мере, говорил один из шоферов, привезший представителей власти.
— В таком случае, — воскликнул Ренин, — все устраивается отлично. Мы будем на первых местах. Мы увидим и услышим решительно все. Быть может, пустое обстоятельство поможет нам распутать это дело. Мы можем надеяться! Идем, дорогой друг.
Он повел ее по кратчайшей дороге, по которой ходил уже утром, к усадьбе де Горна. Жандармы провели по снегу рядом с оставленными следами тропинку. Случай помог Гортензии и Ренину незаметно пробраться в дом через боковое окно. По внутренней винтовой лестнице они взобрались в маленькое помещение с круглым окном, выходящим в большой зал дома. Еще утром Ренин заметил это окно, затянутое изнутри куском материи. Он раздвинул ткань и вырезал в окне одно из стекол.
Через несколько минут около дома вблизи колодца послышались голоса. Затем в зал вошли люди. Жандармы ввели молодого человека высокого роста.
— Жером Вижнал! — шепнула Гортензия.
— Да, — ответил Ренин, — госпожу де Горн, вероятно, допрашивают наверху, в ее комнате.
Прошло минут пятнадцать. С верхнего этажа спустились вниз товарищ прокурора, его секретарь, полицейский комиссар и два жандарма.
Затем была введена в зал госпожа де Горн, и товарищ прокурора предложил Жерому Вижналу подойти к столу.
Жером не обнаруживал признаков беспокойства. Лицо его, напротив, было полно решимости. Казалось, была абсолютно спокойна и маленькая Натали, хотя глаза ее лихорадочно горели.
Товарищ прокурора, осмотрев мебель и следы борьбы в комнате, предложил ей сесть и сказал Жерому:
— Пока я вам предложил очень мало вопросов. Сейчас я произвожу лишь предварительное расследование, которое будет продолжать судебный следователь. Как вы могли сами заметить, у меня имелись серьезные основания для того, чтобы просить вас и госпожу де Горн прервать начатое вами путешествие. В настоящую минуту вам надлежит опровергнуть собранные против вас тяжкие улики. Я прошу вас рассказать мне всю правду.
