Джон Карр - Загадка Безумного Шляпника
– Да.
– Я спрашиваю потому, что вы правильно упоминаете все названия. Вы свободно говорите об Уотер-Лейн, о Грин и обо всем остальном, хотя не ходили дальше Кровавой башни.
– Все очень просто. – Эрбор пустился в разъяснения с видом детектива, который беседует со своим туповатым помощником. – Я терпеть не могу спрашивать дорогу. Это часто ставит тебя в неловкое положение. – Он извлек из кармана зеленую брошюрку. – Вот маленький путеводитель с картой. Я изучил его до посещения Тауэра. Он снабдил меня всеми этими знаниями.
Доктор Фелл подергал себя за усы.
– У меня остался еще один вопрос, мой друг, после чего вы свободны. Вы знакомы с миссис Лестер Биттон, невесткой вашего хозяина?
– К сожалению, нет. Понимаете, я уже говорил, что никогда раньше не останавливался у Биттона. Мистер и миссис Биттон находились в отъезде, когда я приехал в Лондон. Мне сказали, что они возвратились вчера вечером. Но сам я вернулся только сегодня утром. Их в доме не было… Я едва знаю мистера Лестера Биттона. Я также слышал, как сам Биттон говорил о жене, и даже видел ее портрет, но лично с ней не встречался.
– Значит, если бы вы ее увидели, то не узнали бы?
– Боюсь, что нет.
– Прежде чем вы уйдете, вы не хотите что-нибудь сообщить нам?
Эрбор поднялся с видимым облегчением и медленно застегивал пальто, скрывая спешку, но тут остановился:
– Сообщить вам? Я не понимаю.
– Ну, какие-нибудь ниточки или наметки, мистер Эрбор? Ведь похищен ценный манускрипт, фактически принадлежащий вам. Разве вы не заинтересованы в том, чтобы его нашли? Не слишком легко вы смирились с потерей собственности, оцениваемой в десять тысяч фунтов, имея в виду, сколько трудов вам это стоило? Сегодня вы пришли сюда, глубоко заинтересованный совершенно другим. Вы вообще не наводили справок о рукописи?
Рэмпоул почувствовал, что Эрбор опасался этого вопроса. Однако тот медлил с ответом. Он аккуратно поправил цилиндр на голове, натянул перчатки и повесил на согнутую руку зонт. Эти действия, казалось, помогли ему обрести прежнюю холодную уверенность и манеры.
– Именно так, – согласился Эрбор. – Но вы кое о чем забыли. Я по возможности стремлюсь избегать неловких и неприятных ситуаций. Причины я изложил. Я предпочитаю не обращаться за помощью к полиции. Но уверяю вас, я не ленился. У меня есть связи, которые… вы меня простите… закрыты для вас. Как вы сказали, вряд ли я пренебрегу расследованием. – По его лицу скользнула тонкая усмешка, черные брови холодно приподнялись, и он отвесил легкий поклон. – Если вы пожелаете побеседовать со мной, вы найдете меня в «Савое». Благодарю вас за… гм… очень интересный и познавательный день. До свидания, джентльмены.
После его ухода все долгое время молчали. Огонь в камине почти потух, и в комнате становилось все холоднее. На лице генерала Мейсона застыло сердитое выражение. Он воздел руки вверх, шутливо подражая гипнотизеру.
– Фокус-покус, – пробормотал генерал. – Надеюсь, Хэдли, у вас больше нет свидетелей. Достаточно уже. Сначала шляпы, потом любовные связи, а теперь еще и манускрипт. Это ничему не поможет. Только еще больше нас запутает… Что вы думаете о нашем эстете?
– Как свидетель, – принялся отвечать Хэдли, – он был то слишком насторожен, то слишком спокоен. Начал довольно гладко. Затем при упоминании убийства едва не потерял голову от страха. И наконец, могу поклясться, он сказал правду о том, что ему известно о происшедшем здесь.
– То есть?
Хэдли снова начал расхаживать по комнате, и его голос звучал раздраженно:
– У меня только одно объяснение. Но оно, скорее, все осложняет. Подумайте сами. Он наверняка не знал, что убитый здесь человек – Дрисколл. По крайней мере, он не знал, что это тот юноша, с которым он встретился у сэра Уильяма. И, узнав об этом, он перенес сильное потрясение. Почему? Предположим следующее. Эрбор – человек умный и хитрый. Он искренне не желает ввязываться во всякого рода неприятности, потому что это уязвляет его достоинство. Но храбрости у него не больше, чем у зайца. Это видно по всему, что он говорил. А главное, он испытывает страшный ужас перед оглаской. Вы согласны?
– Безусловно, – подтвердил генерал.
– Отлично. Далее, Эрбор попытался превратить в шутку предположение, что он сам мог украсть манускрипт. Но если знать Эрбора и сэра Уильяма, это предположение становится не таким уж фантастическим, как кажется. Эрбор знал, что старик поднимет страшный шум, если он потребует у него свою рукопись. Возникнут разного рода препятствия, задержки, споры и, может, даже огласка, не говоря уже о том, что с ним мог сделать сам сэр Уильям… Однако, если бы рукопись украли, сэр Уильям стал бы ее искать. Но тщетно. У него не было никакой надежды. Эрбор мог указать ему на это (если придется, по телефону) после того, как манускрипт окажется у него в руках, и уехать из дома. И сэр Уильям не стал бы поднимать шум и предпринимать какие-то меры для ее поиска. Кроме того, что у него не было надежды на успех. Он сам предстал бы в смешном виде. Бывший уважаемый член кабинета министров не пошел бы на это.
– Сомневаюсь, чтобы сам Эрбор и в самом деле украл рукопись, – покачал головой генерал. – Он не осмелился бы.
– Подождите. То, что рукопись пропала, его не беспокоит. И вы видите, он не лезет из кожи вон, чтобы найти рукопись. Так кто мог украсть эту бумажную ценность для него?
Генерал присвистнул.
– Вы намекаете…
– Этого не может быть! – резко заявил старший инспектор, стукнув по столу кулаком. – Это было бы уже слишком. Но такая возможность представляется слишком очевидной, и мы не должны упускать ее из виду…
– Так вот. Я имею в виду следующее. Эрбор сказал, что он говорил об Эдгаре По, пока вся семья не стала задумываться. Намеки его делались все более пространными. Он также сказал, что, поскольку сэр Уильям тоже постоянно ронял загадочные намеки, все должны были знать о рукописи. И наверняка такой сообразительный молодой человек, как Дрисколл, не пропустил бы смысла этих намеков. Дрисколл как раз присутствовал за тем обедом, когда Эрбор все время говорил…
– Нет, постойте! – расстроенно возразил генерал Мейсон. – Я хочу сказать… Это не дело! Конечно, торгаш вроде Эрбора мог это сделать. Но если вы полагаете, что юный Дрисколл… Что вы! Чушь, самая невероятная нелепость! Не стоит и обсуждать! Это совершенно недопустимо!
– Я не сказал, что это так, – терпеливо произнес Хэдли. – Но подумайте сами. Дрисколл был раздражен, ему постоянно не хватало денег. Дрисколл, безусловно, ссорился с дядей. Дрисколл был юным сумасбродом, который мог считать эту рукопись простым клочком бумаги. Признаюсь, я и сам так думал, пока не узнал, сколько она стоит. Так что предположим, что Дрисколл отозвал Эрбора в сторонку и сказал: «Послушайте, если однажды утром эта рукопись окажется у вас под подушкой, сколько вы готовы за это дать?» – Хэдли поднял брови. – Возможно, тогда Эрбор объяснил ему, что эта рукопись принадлежит ему. Возможно, для Дрисколла это не имело значения. Но если Эрбор готов был уплатить какие-то деньги старику, если открыто купит ее, а? Это была хорошая возможность уладить дело. Старику была известна настоящая стоимость манускрипта. А Дрисколлу – нет. А Эрбор настоящий бизнесмен, который не станет переплачивать, когда это возможно.
