Эрл Гарднер - Дело о счастливых ножках
– Есть шанс, что этот человек будет держаться…
– Конечно, будет, – кивнула девушка.
Глава 14
Как только Маджери Клун села на стул, Перри Мейсон тихо сказал:
– Итак, вы решили выйти замуж за Брэдбери, поскольку узнали, что Боб Дорэй виновен в убийстве…
Она безжизненно молчала.
– А Брэдбери был готов выложить деньги на защиту Дорэя, не так ли?
– Конечно, – вздохнула она.
– Брэдбери разыскал вас после того, как вы общались со мной у Тэльмы и пообещали, что будете ждать в «Бостуик-отеле»?
Она посмотрела ему в глаза и не проронила ни слова.
– Вы звонили Брэдбери или он вам звонил?
– Этого я не могу сказать.
– Почему?
– Просто не могу.
– Иными словами, вы пообещали об этом не говорить?
– Я даже не собираюсь отвечать на такой вопрос.
Перри Мейсон зашагал по комнате, засунув руки в проймы жилета.
– Полицейские сейчас бьются над доктором Дорэем. Если я собираюсь защищать его, мне необходимо знать факты. Вы расскажете мне все?
– Да.
– Тогда вперед!..
Она заговорила грудным негромким голосом:
– Я действительно ликовала, выиграв конкурс в Кловердале. Думала, смогу стать кинозвездой. Я поехала в город, мечтая о славе. И тут поняла, что попала в ловушку. Конечно же, я была слишком горда для того, чтобы написать домой и все объяснить. Решила: если Фрэнк Пэттон лукавит со мной, рассказывая сказки о блестящем будущем, я просто пошлю его подальше и попробую стать кинозвездой и без него… Я не представляла тогда, против чего пошла. Вы, наверное, знаете, вы живете в городе. Я испробовала все шансы, чтобы выскочить на поверхность этого болота, потом встретила Тэльму Бэлл. Я познакомилась с ней через Фрэнка Пэттона. Мне пришлось обратиться к нему, чтобы как-то рассчитаться с долгами. У меня заканчивались деньги, а я хотела еще хотя бы ненадолго остаться здесь… – Она перевела дыхание.
– Продолжайте, – участливо сказал Перри Мейсон. – Я все это знаю и о многом догадываюсь. Рассказывайте, что произошло.
– С Фрэнком Пэттоном я должна была встретиться в тот день, когда его убили. Он назначил встречу на восемь часов. Я ведь подъехала туда в машине Боба Дорэя… Перед этим мне стало известно, что он в городе. Я принялась обзванивать отели, чтобы выяснить, зарегистрирован ли у них доктор Дорэй. Это бесконечно нудное занятие. Я звонила с телефона подруги. Не скажу, кто она, чтобы ее в это дело не впутывать. Я весь вечер просидела на телефоне, наконец нашла. Он был в «Мидуик-отеле». Я просила передать, как только он появится, – пусть позвонит мне. И он позвонил, сказал, где находится, и примчался ко мне. Я ужасно рада была его видеть, по-моему, даже заплакала: я была так счастлива увидеть в этой пустыне близкого человека, что у меня покатились слезы… Он узнал, что у меня встреча с Фрэнком Пэттоном, и так не хотел, чтобы я туда ехала. Все грозился, что убьет мошенника. Вы ведь понимаете, это просто было сказано в горячке, он совсем не имел в виду реальное убийство.
– Продолжайте, – негромко попросил Перри Мейсон, увидя ее страдальчески-взволнованный взгляд.
– Но у него в машине был нож… Только богу известно, почему Боб решился на это, он, наверное, просто сошел с ума. Я хотела встретиться с Пэттоном, но не желала, чтобы меня подвозил Боб. А он настаивал на этом. В конце концов я согласилась, и Боб подвез меня к дому Фрэнка Пэттона. Еще до этой встречи я все порывалась сказать Пэттону, что у нас с ним все кончено раз и навсегда и я выхожу замуж за Боба Дорэя. Боб должен был вернуться к себе в отель. Я не дала точного адреса Пэттона, а просто сказала, где остановить машину. Когда мы притормозили, я попросила Дорэя уехать и обещала увидеться с ним в отеле.
Боб не хотел отпускать меня одну и умолял взять его с собой. Мне было ужасно не по себе. Боб поставил машину, по-моему, рядом с пожарным краном. Думаю, он был настолько взволнован, что просто не соображал, что творит; да и я была в таком же состоянии. Я на скорую руку придумала, что мне хочется пить, и попросила принести мороженого. А сама пошла в дамскую комнату и выжидала, выжидала, выжидала… Потом послала горничную узнать, там ли еще Боб. Он все равно был там, тогда горничная сказала ему, что я ушла через черный ход. Там, конечно, никакого черного хода не было, но мне пришлось так поступить, чтобы от него отделаться.
– И вы все время находились в дамской комнате? – спросил Перри Мейсон.
– Да.
– Долго?
– Не знаю, может, минут пять, может, дольше. Мне показалось долго.
– Что потом?
– Потом, когда путь был свободен, я вышла на улицу. Боба я не увидела. И как можно быстрее пошла к Фрэнку Пэттону.
– Подождите, – перебил ее Перри Мейсон. – Но перед приходом вы позвонили и попросили передать ему записку, что опоздаете.
– Да. Понимаете, я встретила Дорэя, и мне хотелось побыть с ним подольше. Я знала, что придется опоздать.
– У Тэльмы Бэлл тоже была назначена встреча с Фрэнком Пэттоном?
– Да, в это же время.
– Хорошо, продолжайте.
– Я прошла через вестибюль к лифту, поднялась на третий этаж и подошла к номеру Фрэнка Пэттона. Постучала в дверь, но никто не ответил. Я подергала ручку, ручка повернулась, и дверь открылась. Итак, я оказалась в комнате. Свет был включен; на столе лежали шляпа, перчатки и трость. Я крикнула: «О, мистер Пэттон!» – или что-то такое – и прошла в спальню. Там я увидела его…
– Подождите-ка, – сказал Перри Мейсон. – Ванная была открыта или закрыта?
– Открыта.
– И когда вы вошли в комнату, он был уже мертв?
– Конечно, он лежал весь в крови, и на полу – кровь. Это было ужасно!
– Что произошло потом? – поинтересовался Перри Мейсон.
– Ничего ровным счетом, – ответила она. – Я сразу выскочила, захлопнув за собой дверь. У меня ведь не было ключа, чтобы ее запереть. Когда я вошла, она была не заперта, и когда уходила – тоже. Я прошла по коридору, спустилась на лифте; в вестибюле никого не было; я вышла на улицу и пошла, еще плохо соображая, что к чему, потом увидела вас. Вы так пронзительно на меня смотрели, будто просвечивали рентгеновскими лучами, считывая мысли из моего помраченного сознания. Уже тогда я поняла, что могу попасть в историю.
– А как?
– О, да при моей неопытности – вдруг какой-нибудь хитроумный допрос… Вы же знаете, сенсационные отчеты об уголовных преступлениях публикуются в газетах. И мои фотографии попали бы в газеты…
– Вы были в белых полусапожках? Где они?
– Их взяла Тэльма Бэлл.
– Зачем?
– На них была кровь.
– Вы тогда знали об этом?
– Нет, обнаружила уже дома. Тэльма увидела на сапожках кровь.
– Откуда она взялась, эта кровь?
– Я наступила на скользкое темное пятно, вот и остались следы на белых сапогах.
