Жорж Сименон - Порт туманов
Горько улыбнувшись, Раймон замолчал. Затем продолжил:
— Обычно люди отправляются на юг или в восточные страны. Меня же привлекал Север, и я обосновался в Норвегии. Жил без всяких новостей с родины. Письма, которые я писал Элен, оставались без ответа, а вчера я узнал, что она их и не получала. Я писал своему кузену, но тоже безрезультатно… Я не хочу показаться лучше, чем есть на самом деле, или разжалобить вас историей несчастной любви. Нет! Вначале я не так много об этом думал. Была работа и всякого рода трудности. Вот разве что по вечерам на меня находила такая тоска! Были и неприятности. Одно время в компании, которую я организовал, дела шли неважно. И так год за годом, то лучше, то хуже, в чужой для меня стране. Там я изменил фамилию. Принял норвежское подданство, чтобы вести работу в наиболее благоприятных условиях. Время от времени моими гостями были офицеры с французских судов, и от них я однажды узнал, что у меня есть сын. Я еще сомневался, но сопоставил даты и был потрясен. Написал Эрнесту. Умолял его сказать правду, позволить мне вернуться во Францию, хотя бы на несколько дней. Он ответил мне телеграммой: «Арест при пересечении границы». Прошло время. Я принялся вовсю зарабатывать деньги. Это скучно рассказывать… Только вот на душе была пустота. В Тромсое — три месяца полярная ночь. И тогда тоска особенно гложет. Чтобы обмануть самого себя, я поставил цель: стать таким же богатым, как мой кузен. Я достиг цели. Разбогател на торговле тресковой икрой. А когда мне это удалось, я почувствовал себя самым несчастным человеком на свете. Тогда я внезапно вернулся и твердо решил действовать. Да, после пятнадцати лет. Я все бродил здесь… видел сына на пляже, Элен издалека. Никак не понимал, как я до сих пор мог жить без сына. Понятно ли вам это? Купил судно. Если бы я действовал открыто, мой кузен не задумываясь отправил бы меня в тюрьму. Ведь он сохранил доказательства. Вы видели мой экипаж — хорошие люди, несмотря на внешность. Все было рассчитано. В тот вечер Эрнест Гранмэзон был дома один с мальчиком. Для большей надежности и чтобы уж использовать все шансы, я попросил помощи у капитана Жориса, с которым познакомился в Норвегии, когда он еще плавал. Поскольку Жорис знал мэра, мы договорились, что он его посетит, придумав предлог, и отвлечет его внимание в тот момент, когда мы с Большим Луи будем забирать моего сына.
Увы! Это и привело к драме. Жорис разговаривал с моим кузеном в кабинете. Мы вошли с заднего хода, но, к несчастью, в коридоре уронили швабру, которая стояла у стены. Гранмэзон услышал шум, подумал, что это грабители, и выхватил из ящика револьвер. Что дальше? Какая-то беспорядочная сцена. Жорис выбежал за Гранмэзоном в коридор. Там не было света. Выстрел… И надо же так случиться, чтобы пуля угодила в Жориса! Я с ума сходил от отчаяния, боялся скандала, особенно боялся за Элен. Ну мог ли я рассказать всю эту историю полиции? Жориса мы с Большим Луи перенесли на борт «Сен-Мишеля»… Ему нужна была медицинская помощь, и мы пошли в Англию, куда добрались через несколько часов. Увы, без паспортов на берег не выпускали, полиция была начеку. Строгий контроль по всей набережной. Когда-то я немного занимался медициной, Оказал Жорису кое-какую помощь, но этого было мадр. Тогда мы взяли курс на Голландию. Там раненого трепанировали, но не могли держать его в клинике дольше без ведома властей. Жуткие воспоминания. Представьте себе нас с умирающим Жорисом на борту! Требовались месяцы лечения, отдыха. Я хотел было вести шхуну в Норвегию, но этого не понадобилось, поскольку случай нас свел с капитаном одного судна, которое шло на Лофотенские острова. Я взял Жориса с собой на борт. На море мы были в большей безопасности, чем на суше. Он провел в моем доме восемь суток. Но и там соседи стали интересоваться таинственным гостем. Надо было снова менять место. Копенгаген… Гамбург… Жорис чувствовал себя лучше. Рана затянулась, но при этом он потерял и память, и дар речи. Ну что я мог поделать, скажите на милость? Мне казалось, что дома, в привычной обстановке, он вновь обретет память, скорее, чем так — бродя по свету… Я решил, по крайней мере, обеспечить Жориса материально и послал триста тысяч франков в банк на его имя. Но как доставить его обратно? Я рисковал очень многим, возвращаясь сюда вместе с ним. А если его оставить в Париже, решил я, то он неизбежно попадет в полицию, где в конце концов его опознают и отвезут домой, Так и произошло. Только одного я не мог предвидеть, что мой кузен, трепеща от страха при мысли о том, что Жорис может его выдать, подло прикончит капитана. Ведь это он положил стрихнин в стакан с водой. Ему достаточно было войти в дом с черного хода, по пути на охоту.
— И вы продолжили борьбу! — медленно произнес Мегрэ.
— Иначе я не мог поступить! Я хотел забрать сына! Только кузен был начеку. Мальчик вернулся в свой коллеж, откуда мне бы его не отдали.
Все это Мегрэ знал, но, глядя теперь на ставшую привычной обстановку, он лучше понимал значение незримой борьбы, которая развернулась между этими двумя людьми. Борьба не только между ними двумя! Но и борьба против него, Мегрэ! Нельзя было допустить, чтобы вмешалась полиция! Ни тот, ни другой не могли сказать правду!
— Я пришел сюда на «Сен-Мишеле»…
— Знаю! И вы послали к мэру Большого Луи…
Раймон невольно улыбнулся, а комиссар продолжал:
— Рассвирепевшего Луи, который выместил на мэра все горести своей жизни! И он мог бить безнаказанно, зная, что его жертва не осмелится звать на помощь! Ну и потешил он душу! При помощи угроз он получил письмо, позволяющее вам забрать ребенка из коллежа.
— Да. Я прятался за виллой, а ваш коллега преследовал меня по пятам. Большой Луи оставил письмо в условном месте, а я отделался от своего преследователя. Взял велосипед, В Кане купил машину. Надо было спешить. Пока я ехал за сыном, Большой Луи оставался у мэра, чтобы помешать ему отменить его распоряжение. Напрасный труд, поскольку кузен успел уже послать Элен за ребенком. Вы приказали меня задержать. Борьба была закончена, когда вы так упорно добивались раскрытия преступления. Оставалось только бежать. Если бы мы остались, вы неизбежно открыли бы правду. Отсюда и события прошлой ночи. Но неудачи преследовали нас. Шхуна села на мель. Мы едва добрались вплавь до берега, и при этом я, к несчастью, потерял бумажник. Без денег! И жандармы на хвосте! Мне оставалось одно: позвонить Элен, попросить у нее несколько тысяч франков, чтобы нам вчетвером добраться до границы. В Норвегии я мог бы возместить убытки моим друзьям. Элен сразу же приехала. Но и вы тоже! Вы все время стояли у нас на пути! Упорно добивались правды, а мы вам ничего не могли сказать. Ведь не мог я вам крикнуть, что вы рискуете вызвать новые беды!
