Дороти Сэйерс - Кто ты?
Бантер: Вон оно что! Онне разрешает вам ложиться?
Каммингс: Да нет! Совсем не то! Дом запирают, и все укладываются в половине одиннадцатого. Такое он установил правило. Не могу сказать, чтобы мне это очень нравилось. Но уж если яложусь в постель, то хочу в ней спать.
Бантер: А он что делает? Бродит по дому?
Каммингс: Всю ночь. Входит-выходит. Унас же дверь в больницу.
Бантер: Мистер Каммингс, неужели такой великий человек, как сэр Джулиан Фрик, работает по ночам в больнице?
Каммингс: Он работает для себя... Говорит, занимается наукой. Кромсает людей. Все считают, что он очень умный. Может вас или меня разобрать на кусочки, как часы, а потом собрать снова.
Бантер: Вы, наверное, спите внизу, раз так хорошо все слышите?
Каммингс: Нет, наверху. Ну и что? Он так хлопает дверью, что может разбудить и мертвого. Во всем доме слышно.
Бантер: Да уж, сколько раз яговорил об этом лорду Питеру! И еще он любит болтать по ночам. И принимать ванну.
Каммингс: Ванну? Неужели, мистер Бантер? Мы с женой спим рядом с комнатой, где установлен бак. Там такой шум. Всегда. Как вы думаете, мистер Бантер, когда он принимал ванну ну, скажем, в понедельник?
Бантер: Унас бывает и в два ночи, мистер Каммингс.
Каммингс: Правда? Так вот. Он принимал ванну в три часа ночи – то есть уже во вторник. И нас разбудил. Честное слово.
Бантер: Не может быть, мистер Каммингс.
Каммингс: Он режет свои трупы, мистер Бантер, а потом хочет, видите ли, смыть с себя грязь. Теперь понимаете? Неплохо, правда? Ну, как вы думаете, прилично джентльмену посреди ночи заниматься трупами?
Бантер: Увеликих людей свои представления о жизни и о приличиях.
Каммингс: Ну да, только мне это не по вкусу. (Я верю ему, ваша светлость. УКаммингса нет даже намека на величие, и брюки он носит такие, в каких стыдно, мне кажется, ходить человеку его профессии.)
Бантер: И он всегда так поздно работает, мистер Каммингс?
Каммингс: Да нет, мистер Бантер, не сказал бы, что всегда. Утром он изволил извиниться перед нами и обещал пригласить рабочих, чтобы они посмотрели бак. И трубы. А то грохот, как от Ниагарского водопада. Честное слово, мистер Бантер.
Бантер: Так оно и бывает, мистер Каммингс. С джентльменом, который извиняется перед слугами, можно иметь дело. Ну, конечно, и джентльмены не всегда виноваты. Бывает, гость такой придет и сидит-сидит.
Каммингс: Вы совершенно правы, мистер Бантер. Теперь мне кажется, кнему и впрямь вечером заходил какой-то гость. Правда, он был не очень поздно, но сидел около часа. Наверно, из-за него сэр Джулиан припозднился.
Бантер: Наверно. Позвольте налить вам еще портвейна, мистер Каммингс. Или хотите бренди из запасов лорда Питера?
Каммингс: Немножко бренди. Благодарю вас, мистер Бантер. Похоже, у вас тут неплохой погребок. (Он подмигнул мне.)
«Будьте уверены», – сказал яи налил ему «Наполеон». Смею вас уверить, ваша светлость, мне было до слез жалко наливать ему «Наполеон», но мне казалось, что наши жертвы не будут напрасными. Еще яему сказал: «Не каждый день у нас бывают такие люди». (Уж вы простите меня, ваша светлость.)
(«Боже мой, – пробормотал лорд Питер, – Бантер, кажется, переусердствовал».)
Каммингс: Ну, ваш-то хозяин – джентльмен, правда ведь? (Он хмыкнул и пихнул меня локтем. Я опускаю часть нашей беседы, потому что не желаю обижать вашу светлость.) Усэра Джулиана все иначе. К нему мало кто приходит, тем более поздно вечером. Как правило, все рано уходят, как тот, о котором яговорил.
Бантер: Ага. Нет ничего противнее, мистер Каммингс, как провожать гостей.
Каммингс: А яего не провожал. Сэр Джулиан сам выпроводил его часов в десять или около того. Я слышал, как они прощались.
Бантер: Сэр Джулиан всегда такой?
Каммингс: Да нет. Если он принимает гостей внизу, то сам их провожает. А если ведет в библиотеку, то звонит мне.
Бантер: Этот, значит, сидел внизу?
Каммингс: Да. Сэр Джулиан сам открыл ему дверь. Это яточно помню. Он как раз что-то делал в холле... Хотя... Нет, постойте... Они как будто пошли в библиотеку. Я слышал, как они поднимались по лестнице. Да-да, и сэр Джулиан минут через пять позвонил мне. Но ушел он все-таки около десяти, может быть, немного раньше. Посидел минут сорок-сорок пять. Но ведь явам уже говорил, что сэр Джулиан все время ходит в больницу, а потом в три принимает ванну, а потом в восемь завтракает... Надоел он мне. Будь у меня его деньги, стал бы явозиться с трупами посреди ночи! Я бы нашел кое-что получше. Правда, мистер Бантер?..
Думаю, все остальное, что он говорил, не имеет смысла повторять. Это было не очень приятно и довольно-таки бессвязно. И больше мне не удалось навести его на разговор об интересующем нас дне. Только в три часа он наконец убрался к себе. А до этого плакал у меня на плече, говорил, что яего лучший друг, а о таком хозяине, как вы, он всю жизнь мечтал. Еще он сказал, что сэр Джулиан рассердится на него за позднее возвращение, но воскресный вечер – его вечер, и он не потерпит никаких нотаций, возьмет и уволится. Надеюсь, он одумался, но, боюсь, ябы никому не порекомендовал такого слугу. Еще язаметил, что у него сношенные ботинки.
Хотелось бы добавить в похвалу запасов вашей светлости, что несмотря на изрядные количества выпитого, голова у меня не болела и утром ячувствовал себя как нельзя лучше.
Надеюсь, милорд, деревенский воздух идет вам на пользу, а мою информацию, какой бы незначительной она ни была, вы не сочтете лишней.
Остаюсь преданным слугой вашего семейства.
Искренне ваш, Мервин Бантер.
– Кажется, – задумчиво проговорил лорд Питер, – Мервин Бантер иногда дурачит меня. В чем дело, Сомс?
– Телеграмма, милорд.
– Паркер, – сказал лорд Питер. Телеграмма гласила:
"По описанию опознан некто в работном доме в Челси. Неизвестный бродяга. Несчастный случай в среду. Умер в работном доме в понедельник. Отправлен в больницу Святого Луки по приказанию Фрика. Удивлен. Паркер".
– Уррра! – воскликнул обрадованный лорд Питер. – Удивить Паркера – дело нешуточное. Значит, я все-таки неплохо работаю. Может быть, даже получше Шерлока Холмса. "Все просто, Ватсон". К черту! Грязное дело! И все-таки Паркера я удивил.
