Дороти Сэйерс - Медовый месяц в улье
– Спасибо, – сказал мистер Макбрайд, отстраняя стакан виски. – Я подожду пива, если вы не возражаете. Мой лозунг: ничего крепкого на работе. Я ничуть не рад, что принес в дом такую тревожную весть. Но дело есть дело, правда, ваша светлость? Надо ведь заботиться об интересах клиентов.
– Вы не виноваты, – сказал Питер. – Мисс Твиттертон понимает, что вы просто исполняете неприятную обязанность. Как говорится, не меньше служит тот высокой воле, кто ходит с исполнительным листом[112].
– Я уверена, – воскликнула мисс Твиттертон, – если бы мы только нашли дядю, он бы все объяснил.
– Если бы мы его нашли, – многозначительно произнес мистер Макбрайд.
– Да, – отозвался Питер, – ваше “если” – великое слово[113]. Если бы мы нашли мистера Ноукса… – Дверь открылась, и он с облегчением отмахнулся от вопроса. – Ах! Пиво, славное пиво!
– Прошу прощения, милорд. – Бантер стоял на пороге с пустыми руками. – Боюсь, мы нашли мистера Ноукса.
– Боитесь, что нашли?
Хозяин и слуга уставились друг на друга, а Гарриет, читая в их глазах непроизнесенные слова, подошла к Питеру и положила руку ему на плечо.
– Бога ради, Бантер, – напряженно проговорил Уимзи, – неужели вы нашли. Где? В подвале?
Напряжение разрядил голос миссис Раддл, похожий на вой банши:
– Фрэнк! Фрэнк Крачли! Это мистер Ноукс!
– Да, милорд, – сказал Бантер.
Мисс Твиттертон, проявив неожиданную сообразительность, вскочила на ноги:
– Он умер! Дядя умер!
Кружка выкатилась из ее рук и разбилась об пол у камина.
– Нет-нет, – сказала Гарриет, – они не об этом.
– Ох, не может быть, – проговорил мистер Гудакр. Он призывно посмотрел на Бантера, который склонил голову.
– Очень боюсь, что это так, сэр.
Крачли, оттолкнув его, ворвался в комнату:
– Что случилось? Чего матушка Раддл кричит? Где?..
– Я знала, я знала! – что было духу завопила мисс Твиттертон. – Я знала, что случилось что-то ужасное! Дядя умер и деньги пропали!
Ее охватил приступ резкого икающего смеха, она рванулась к Крачли, который отшатнулся с открытым ртом, вырвалась из рук поддерживавшего ее викария и истерически бросилась в объятия Гарриет.
– Ну вот! – сказал мистер Паффет. – Пойдемте-ка глянем.
Он направился к выходу и натолкнулся на Крачли. Бантер воспользовался всеобщим смятением, захлопнул дверь и загородил ее спиной.
– Подождите минуту, – сказал Бантер. – Лучше ничего не трогать.
Как будто эти слова были тем сигналом, которого он ждал, Питер поднял со стола свою остывшую трубку, вытряс ее себе на ладонь и бросил раздавленный пепел на поднос.
– Может быть, – предположил мистер Гудакр, надеясь на чудо, – он просто в обмороке.
Он энергично поднялся:
– Может быть, мы сможем ему помочь…
Его голос затих.
– Он мертв уже несколько дней, – сказал Бантер, – судя по его виду, сэр. – Он не сводил глаз с Питера.
– Деньги у него при себе? – спросил Макбрайд.
Викарий, не обращая на него внимания, задал еще один вопрос, разбившийся о невозмутимость Бантера, словно волна о каменную стену:
– Но как это случилось, мой дорогой? Он свалился с лестницы в припадке?
– Скорее уж горло себе перерезал, – фыркнул мистер Макбрайд.
Бантер, все еще глядя на Питера, сказал с нажимом:
– Это не самоубийство.
Почувствовав, что дверь уперлась ему в плечо, он посторонился и впустил миссис Раддл.
– О ужас! О ужас! – кричала миссис Раддл. Ее глаза сияли зловещим торжеством. – Эк его бедную головушку расколошматили!
– Бантер! – Питер наконец произнес главное слово: – Вы хотите сказать нам, что это – убийство?
Мисс Твиттертон выскользнула из рук Гарриет и сползла на пол.
– Я не могу этого утверждать, милорд, но ситуация крайне неприятным образом напоминает убийство.
– Дайте мне, пожалуйста, стакан воды, – попросила Гарриет.
– Да, миледи. Миссис Раддл! Стакан воды, быстрее!
– Вот, пожалуйста. – Питер не задумываясь налил воду в фужер и передал миссис Раддл. – Оставьте все как есть. Крачли, сходите за полицией.
– Если вам нужна пылиция, – сказала миссис Раддл, – так вон Джо Селлон – это констебль, молодой парень, прям сейчас у моих ворот стоит и с моим Альбертом лясы точит. Пять минут, как я его видела, а я-то знаю, что бывает, как мальчишки языками сцепятся…
– Воды, – напомнила Гарриет.
Питер прошествовал к Крачли, неся с собой стопку виски.
– Выпейте и возьмите себя в руки. А потом бегите к флигелю и приведите этого парня, Селлона или как его там. Быстро.
– Спасибо, милорд. – Молодой человек вышел из оцепенения и залпом проглотил виски. – Это меня порядком ошарашило.
Он вышел. Мистер Паффет последовал за ним.
– Как я понял, – сказал мистер Паффет, легонько толкая Бантера под ребра, – вы не успели пиво вынести до этой заварушки, а? Ничего, на войне и хуже бывает.
– Ей лучше, бедняжке, – сообщила миссис Раддл. – Вот так, держитесь, молодчина. Теперь вам надо полежать как следует и чашку чаю. Мне ее наверх свести, миледи?
– Да, – сказала Гарриет. – Я сейчас приду.
Она подождала, пока они уйдут, и повернулась к Питеру, который стоял неподвижно, уставившись на стол. “Господи! – подумала она, пораженная его лицом. – Он уже немолод, полжизни прошло – ему нельзя…”
– Питер, бедный мой, дорогой! А мы надеялись тихо провести медовый месяц!
Он обернулся на ее прикосновение и горько рассмеялся.
– К черту! – сказал он. – Ко всем чертям! Снова тянуть старую лямку. Rigor mortis[114] и кто видел его последним, пятна крови, отпечатки пальцев, следы, сбор информации и “я обязан вас предупредить”. Quelle scie, mon dieu, quelle scie![115]
Молодой человек в синей форме просунул голову в дверь.
– Ну, – спросил констебль полиции Селлон, – в чем дело?
Глава VII
Лотос и кактус
И молвит ложе: средь людей
Ничто не ново для меня:
Я с ними в счастье и в беде
За ночью ночь, день ото дня.
Я знаю, черен кто, кто бел,
Кто здрав, недужен кто в дому,
Кто стал отцом, кто овдовел,
Кто погрузился в сон, кто – в тьму..
Так, ночь глухую напролет
До первых утренних лучей
Скрипучий остов счет ведет
Преданьям забытых ночей.
И гонит мрак его рассказ
О радостях и о скорбях,
О всех признаньях в страшный час,
Рожденьях, свадьбах и смертях[116].
Укрыв мисс Твиттертон, Гарриет оставила ее на брачной постели в компании грелки и аспирина, а сама тихо прошла в соседнюю комнату, где обнаружила, что ее лорд стягивает через голову рубашку. Она подождала, пока его лицо снова появится на свет, и сказала:
