Дом, где живет смерть - Ролле Элизабет

— Кто это? — спросил Стэнфорд, вошедший следом за Бэрриджем и теперь разглядывавший мертвого.

— Сейчас посмотрим.

Бэрридж наклонился над телом, но не успел прикоснуться к нему, как Стэнфорд стиснул его плечо.

— Смотрите, там еще кто-то! — Он указал на кучу хлама.

При виде рыжей шевелюры Бэрридж подумал, что они опоздали. Опустившись на колени, он быстрыми и точными движениями хирурга обследовал тело в поисках раны, но к своему удивлению, не обнаружил никаких повреждений.

— Откройте окно, — попросил он Стэнфорда, поскольку грязные стекла пропускали мало света.

Особенно тщательно он ощупал голову О’Брайна, однако опять ничего не обнаружил, хотя лицо Аллана было болезненно-бледным.

— Жив? — спросил Стэнфорд.

— Да. Не пойму, что с ним.　

— Одежда в порядке, так что драки между ними не было, — сказал Стэнфорд. — Его могли ударить по голове чем-нибудь тяжелым и мягким, вроде мешка с песком. — Он оглядел пол, но ничего подходящего не увидел и, отойдя от Бзрриджа, занялся человеком у двери. — А этот готов! Застрелен. — Он вернулся к Бэрриджу.

Ресницы О’Брайна дрогнули. Открыв глаза, он с недоумением уставился на них.

— Мы решили, что наше присутствие вам не помешает, — сказал Бэрридж, помогая ему сесть.

О’Брайн поднес руку к голове и потер затылок. Хотя он узнал Бзрриджа, взгляд его голубых глаз был затуманен, как у человека, еще не совсем очнувшегося. Через минуту он полностью пришел в себя.

— Он мертв? — спросил О’Брайн, посмотрев на тело возле двери.

— Да, — ответил Стэнфорд, но в это время, опровергая его слова, человек издал слабый стон.

О’Брайн вздрогнул и быстро встал, однако резкое движение оказалось ему не но силам, он покачнулся и тяжело оперся о подоконник. Стэнфорд остался рядом с ним, а Бэрридж наклонился над раненым и, увидев его лицо, издал возглас крайнего изумления.

— Что за чертовщина?! Он же должен сидеть в тюрьме!

На полу лежал Клемент Тэмерли. Бэрридж перевел вопросительный взгляд на О’Брайна, но тот в ответ лишь пожал плечами. Минуты Тэмерли были сочтены. Лицо его исказилось от мучительной боли, на губах пузырилась кровь, он старался что-то сказать: губы шевелились в отчаянном усилии, но из груди вырывались только прерывистые хрипы.

— Он убил, — наконец, разобрал Бэрридж, — Крайтона… убил… О'Брайн… и еще.…　

Тэмерли судорожно дернулся, затем тело его обмякло, И он смолк уже навсегда.

— Умер, — констатировал Бэрридж.

— Он достойно использовал последнюю минуту своей жизни, — процедил сквозь зубы О’Брайн, устремив на мертвеца взгляд, полный ненависти: обладая тонким слухом, он тоже расслышал предсмертные слова Тэмерли.

— Что он сказал? — спросил Стэнфорд.

Бэрридж не успел ответить, как в темном проеме показалась фигурка Пат. При виде мертвого тела она вскрикнула, но ужас на ее лице тотчас сменился неописуемой радостью, как только она увидела О’Брайна.

— Ты жив, жив, — шептала она, обвив руками его шею.

Стэнфорд деликатно отвернулся. Бэрридж смотрел на Тэмерли. Он был поглощен вопросом, как прозвучала бы предсмертная фраза Тэмерли, если бы тот сумел ее закончить. Обвинял ли он О’Брайна в убийстве Крайтона и Мэдж Бойлстон или же хотел сказать, что Крайтона убил О’Брайн вместе с кем-то еще? Первый вариант был заведомой ложью, ибо убить Мэдж О’Брайн не мог, поскольку в это время находился в больнице, и тогда заявление Тэмерли было всего лишь продиктованной ненавистью клеветой, но если он хотел сказать, что Крайтона убил О’Брайн вместе со своим сообщником, к его утверждению следовало отнестись серьезно. Наличие у О’Брайна сообщника по-иному осветило бы и смерть Мэдж. Но кто мог быть сообщником? Следивший за Мэдж невысокий человек в коричневой кепке и черной куртке, о котором говорил старик с первого этажа? Однако как же тогда быть с нападением на самого О’Брайна? Случайный пьяный грабитель? Или все же хотели убить Мэдж, а его стукнули для отвода глаз и с его ведома? Однако О’Брайн пострадал тогда слишком серьезно. Сообщник перестарался и не рассчитал силу удара? Кто же, хотя бы в принципе, подходит на роль его сообщника? Бэррйдж посмотрел на обнявшуюся пару и вопреки своему пристрастию к разного рода загадкам подумал, что лучше бы Тэмерли перед смертью помолчал.

— Вы знали, что вас позвал сюда Тэмерли? — спросил он О’Брайна.

— Я сомневался. Мне показалось, что я узнал его голос, но я думал, что он сидит в тюрьме, и потому решил, что ошибся. — О’Брайн нетвердой походкой приблизился к бильярдному столу, взял лежащий там большой конверт и разорвал его — по столу рассыпалась пачка чистых листов. — Этого следовало ожидать, — пробормотал он, бросив пустой конверт. — Когда он позвонил, то, никак не назвав себя, сказал, что передаст мне, — О’Брайн запнулся и бросил взгляд на Стэнфорда, по-видимому не желая чего-то говорить при нем, — некоторые важные сведения. Сказал, что положил конверт в бильярдной.

— Вы не подумали, что вам попросту приготовили ловушку?

— Я не исключал такой возможности и потому взял револьвер. На всякий случай свернул с дороги и подъехал к дому сбоку, а затем поднялся по боковой лестнице. Около бильярдной я прислушался — за закрытой дверью было тихо. Когда открыл дверь, прямо посередине бильярдного стола увидел большой белый конверт. Тут я забыл об осторожности и вошел в комнату. Когда протянул руку за конвертом, вдруг почувствовал, что сзади кто-то есть. Я быстро обернулся: у двери стоял Тэмерли и целился в меня из револьвера. Наверно, когда я вошел, он стоял за дверью. Простенький прием, но я попался. Револьвер был у меня в руках, и я выстрелил одновременно с ним. Он упал,а у меня так закружилась голова, что я тоже упал. Хотел открыть окно, но потерял сознание раньше, чем добрался до него. Мне еще в дороге стало нехорошо, голова разболелась и подташнивало.

— А мы думали, что слышали всего один выстрел, — сказала Пат, поглаживая его руку; на тело Тэмерли она старалась не смотреть. — Один, очень громкий.

— Мы выстрелили одновременно, и два выстрела слились в один. Я пригнулся, и он промазал.

— Вон дырка в стекле, — Стэнфорд кивнул на окно. — Как раз на уровне вашей головы.

Пат проследила за его взглядом, вздрогнула, разглядев в грязном стекле маленькое отверстие, и опустила глаза, выражение лица ее при этом было какое-то странное.

— Я не в состоянии давать сейчас показания полиции, — сказал О’Брайн, проводя рукой по лбу. — У меня и так голова раскалывается, а их еще ждать надо… Что, если я отсюда уеду? Они могут допросить меня и дома, какая разница?

— Я бы рекомендовал вам лечь в больницу или хотя бы немедленно показаться врачу, который вас там лечил, — задумчиво сказал Бэрридж.

— Обойдется. Я отдохну в машине, мне этого хватит.

— В полицию можно позвонить со станции, но кому-то надо остаться. — Бэрридж вопросительно посмотрел на Стэнфорда.

— Хорошо, я останусь, — сказал тот, правда без особого энтузиазма.

— Я вам очень признателен. — О’Брайн снова потер лоб. — Скажите им, что я буду дома.

— Лучше скажите, что я повез мистера О’Брайна в больницу, заявил Бэрридж.

— Но я не собираюсь в больницу, — возразил О’Брайн.

— В данный момент я везу вас в больницу, — настаивал Бэрридж, — а если по дороге вам станет лучше, мы всегда можем передумать. Для полиции, во всяком случае, такое объяснение вашего отъезда будет звучать более убедительно.

— Не понимаю, почему я еще должен выдумывать что-то специально для полиции, — упрямо сказал О’Брайн. — Впрочем, говорите, что считаете нужным.

— Вы сами дойдете до машины?

— Да, конечно.

Бэрридж пошел вперед и, поскольку О’Брайн, а вместе с ним и Пат, шли медленнее, значительно опередил их. Подойдя к машине Пат, на которой они приехали, он увидел, что на земле позади машины валяется какой-то сверток: очевидно, от удара о каменный столбик багажник приоткрылся и сверток вывалился. Бэрридж поднял его, чтобы положить обратно (багажник, как он и предположил, не был заперт), но сверток развалился, часть предметов упала опять на землю, а в руках доктора осталась коричневая кепка С большим козырьком. Он подобрал упавшее — это были широкая черная куртка неопределенного размера и брюки, судя по длине, принадлежавшие человеку маленького роста.