Эрл Гарднер - Дело игральных костей
Киттеринг вскочил на ноги.
— Ваша честь, — воскликнул Кэрролл, — это возмутительно! Неслыханно! Это, в конце концов, непрофессионально! Такие вопросы не могут задаваться в суде!
Судья Кнокс вежливо возразил:
— Вопрос, конечно, не из приятных, однако это не причина, чтоб его игнорировать. Его нельзя назвать вежливым, но он вполне правомерен. Я не знаю закона, по которому адвокат должен быть вежлив и выдержан в разговоре со свидетелем, говорящим явную ложь.
Этот вопрос необходим для того, чтоб выяснить мотивы поступка, и поэтому вполне уместен.
— Отвечайте же на вопрос, — потребовал Мейсон.
— Я совершенно не думал о деньгах моего дяди, — едва слышно проговорил Кэрролл.
— Но вы же, вопреки его воле, поместили его в санаторий, когда поняли, что тот собирается жениться на Эмили Миликант?
— Я сделал это для его же пользы.
— И для своей тоже. Разве не этим объясняется ваш поступок? — язвительно заметил Мейсон.
Немного поколебавшись, Джейсон Кэрролл на мгновение поднял глаза на адвоката:
— Нет, вы не правы.
— И вы никогда не обсуждали с вашими родственниками, которые, кстати, тоже помогали вам в этом деле, что если расстроить женитьбу вашего дяди или объявить его недееспособным, то все его состояние перейдет к вам?
Кэрролл, беспокойно переступая с ноги на ногу, снова ответил «нет» и опустил глаза.
— На эту тему не было разговоров?
— Нет.
— И никто не говорил о такой возможности в вашем присутствии?
После длительной паузы Кэрролл снова выдавил из себя «нет».
— Вы похитили вашего дядю не из-за денег, а проявляя заботу о нем?
— Я протестую! — опять вмешался Киттеринг. — Данные факты не являются свидетельством. Особенно протестую против слова «похитили».
— Протест принимается, — согласился судья Кнокс. Мейсон вежливо улыбнулся в сторону Киттеринга и продолжил:
— Не так давно вы сказали, что хотели объявить вашего дядю недееспособным и поместить в санаторий.
Свидетель замялся, и Мейсон полез в свой портфель.
— У меня есть копия вашего свидетельства, данного под присягой. Если желаете, можете освежить его в памяти, мистер Кэрролл.
— Да, — ответил Кэрролл, — я это говорил.
— И вы привезли его туда, где два санитара по вашей просьбе вытащили старого человека из машины и водворили в санаторий против его воли.
— Я не просил их делать этого.
— И вы не имеете к этому ни малейшего отношения?
— Нет.
— Вы попросили это сделать доктора Паркина К. Лондонбери? Разве не так?
— Я попросил его обеспечить моему дяде необходимое лечение.
— И объяснили, что под словами «необходимое лечение» вы имеете в виду то, что его надо насильно оставить в санатории?
— Что-то вроде этого, — буркнул Джейсон.
— Теперь следующий вопрос. Знакомы ли вы с Инес Колтон?
— Нет! — поспешно воскликнул Джейсон Кэрролл.
— Вы ее не знаете?
— Нет.
— И никогда не встречали?
— Нет.
— А вы знаете кого-нибудь из живущих в доме, где Джон Миликант снимал квартиру?
— Нет.
Мейсон спросил, хищно прищурившись:
— Вы хорошо осознаете, что даете показания под присягой по делу об убийстве?
— Конечно!
— И продолжаете настаивать на своем ответе?
— Да.
— Тогда у меня все, — развел руками адвокат. Было очевидно, что судья Кнокс абсолютно не верит свидетелю.
— Мистер Кэрролл, — произнес он, — уж не хотите ли вы сказать суду, что за все время, пока ваши родственники обсуждали проблему, каким образом вашего дядю, в данном случае подсудимого, объявить недееспособным, ни разу в вашем присутствии не заходил разговор о том, какие выгоды в материальном плане сулит это семье?
Кэрролл поднял глаза на Мейсона, потом перевел взгляд на Киттеринга и прошептал едва слышно:
— Таких разговоров никогда не заходило.
— Достаточно! — зловеще объявил судья. Киттеринг выглядел весьма озабоченным.
— Конечно, мистер Кэрролл, — произнес он, — вы могли в каком-нибудь разговоре заметить, хотя бы к слову, что являетесь наследником дяди, и поэтому стремитесь сохранить его состояние.
— Протестую! Это наводящий вопрос! — вмешался Мейсон.
— Протест принимается, — отреагировал судья Кнокс.
— Ну, хорошо, — поправился Киттеринг. — Обсуждали ли вы когда-нибудь, хотя бы косвенно, вопрос о деньгах, которые вам могут достаться?
— Нет, — ответил Кэрролл.
— Допрос свидетеля окончен, — несколько поспешно объявил Киттеринг. — Приглашается свидетель Фриман Лидс.
Фриман Лидс, сильный человек, чье лицо с годами приобрело угрюмое и вызывающее выражение, был приведен к присяге, сообщил свои имя, адрес и подошел к барьеру.
— Вы приходитесь обвиняемому братом?
— Да.
— Вы когда-нибудь разговаривали с ним о человеке по имени Билл Хогарти?
— Да.
— Когда?
— Да. Всего два или три раза. Когда именно — не помню.
— И что же обвиняемый говорил о Хогарти?
— Возражаю! — заметил Мейсон. — Вопрос несущественный, неправомерный и к делу не относится.
— В дальнейшем я покажу, что он имеет непосредственное отношение к делу, — пообещал Киттеринг.
— В связи с этим протест отклоняется, — произнес судья Кнокс.
— Олден был на Клондайке, сказал Фриман Лидс. — Он рассказывал мне о своих приключениях. Билл Хогарти был его компаньоном. Им удалось найти там золото.
— Обвиняемый описывал вам когда-нибудь внешность Вильяма Хогарти?
— Он говорил, что Хогарти моложе его и физически очень сильный.
Что еще он рассказывал о Хогарти?
— Говорил, что у них были какие-то неприятности.
— Он уточнял, какие именно?
— Как я понял, дело касалось женщины.
— Вопрос не о том, как вы его поняли, — поправил свидетеля Киттеринг. — Он вам говорил об этом?
— Да, он говорил, что были неприятности из-за какой-то танцовщицы.
— Что еще об этом он рассказывал?
— Что однажды из-за женщины между ними произошла перестрелка.
— Он рассказывал, где это произошло?
— На Клондайке.
— Можете начинать перекрестный допрос, — предложил Киттеринг.
— Могу ли я уточнить предмет разговора? — задал первый вопрос Мейсон. — Правильно ли я понял, что обвинение собирается использовать это туманное свидетельство и показать, что убитым был Билл Хогарти?
— Да, мы утверждаем, что это так, — заявил Киттеринг. — Ваша честь, мы собираемся это доказать и предъявим доказательства того, что обвиняемый подписывался именем Билла Хогарти в регистрационных книгах отелей, что он покинул Клондайк под именем Билла Хогарти, что он присвоил долю золота, принадлежащую Биллу Хогарти, что убитый не кто иной, как Билл Хогарти, что он пытался получить от обвиняемого денежную компенсацию, но тот предпочел его убить, нежели расстаться со своими нечестно нажитыми деньгами. Таким образом, становится понятен и мотив убийства.
