Элизабет Ролле - Убийство с третьей попытки
— Сколько ей было лет? — спросил Грейсон.
Только когда он заговорил, Ален его заметил.
— Не знаю. Больше шестидесяти, во всяком случае.
— Вам, молодым, все, кому за пятьдесят, кажутся стариками. Не такая уж она старая.
— У неё было больное сердце. По-моему, она жила на одних лекарствах.
— А-а, тогда понятно, — протянул Грейсон, близоруко щурясь и поглядывая на дорогу. — Это к ней местный доктор ходил?
— Да.
— Не вовремя я здесь оказался. Когда в доме смерть, чувствуешь себя лишним.
— Наверное, скоро все разъедутся, — рассеянно отозвался Ален. — Вам ведь тоже недолго осталось.
К ним подошла Кэт, на её личике была печать страха и горестного удивления. «Вероятно, это первая смерть, которую она увидела так близко», — подумал Ален.
— Это так страшно, — произнесла Кэт, глядя в сторону комнаты умершей. — Вчера мы разговаривали с ней как обычно, а сегодня её уже нет…
— Мы-то своё уже пожили, — грустно сказал Грейсон. — Хуже, когда умирают молодые.
— Доктор Ратли идёт, — Кэт с детским недоумением смотрела на приближающуюся фигуру доктора. — Зачем? Уже ведь поздно…
— Так полагается, — ответил Грейсон. — Он даст заключение. Идите-ка вы к себе, незачем вам слушать все эти невесёлые вещи.
— Да, я пойду, — девушка медленно направилась прочь, потом оглянулась и нерешительно сказала, обращаясь к Алену: — А как Джудит?
— Не беспокойтесь, — опередив Алена, ответил Грейсон, — с ней сэр Этвуд.
Кэт потупилась и ушла.
Визит доктора Ратли обернулся неприятной неожиданностью. Этвуд, Ален и Дорис находились в гостиной, когда туда торопливо вошёл Генри и с растерянным видом заявил: Ратли отказался дать заключение о том, что смерть наступила в результате естественных причин. Недостаточное знание языка помешало Алену полностью понять реакцию Этвуда в ответ на это сообщение, однако было похоже, что произнесённая им фраза состояла в основном из непечатных выражений. Дорис издала короткий смешок, судя по выражению её холёного лица, ситуация доставляла ей определённое удовольствие. Этвуд хмуро взглянул на неё, пробормотал: «Извините» — и вышел в сопровождении Генри. Дорис подошла к висевшему на стене огромному зеркалу и с удовольствием оглядела свою статную фигуру.
— Милейший доктор сильно рискует, — произнесла она, продолжая разглядывать своё отражение. Поправив прядь волос, она повернулась к Алену и добавила со странной улыбкой: — Однако порой так хочется доставить себе небольшое удовольствие.
«О чём это она?» — подумал Ален, а вслух спросил:
— Что теперь будет?
— Сюда явятся полицейские, — небрежно ответила Дорис. — Полицейское расследование в доме сэра Этвуда. — Её узкие губы скривились в иронической усмешке. — Вы не находите, что это забавно?
Уж кто-кто, а Ален этого не находил, её слова всерьёз обеспокоили его, надо было немедленно переговорить с Этвудом, однако у того была Джудит. Решив немного подождать, Ален пошёл к себе. Время тянулось невыносимо медленно, его грызла мысль, что, возможно, он попусту тратит драгоценные минуты, когда надо бежать отсюда. Впрочем, теперь перспектива быть пойманным пугала его значительно меньше, нежели раньше, в сущности, он с самого начала больше всего боялся ослепнуть, а сейчас это ему уже не грозило, что же касалось ситуации в целом, то, как говорил Этвуд, со временем с ним разобрались бы, и он верил, что справедливость восторжествует. Однако всё же лучше не попадаться в руки полиции, справедливость справедливостью, а недоразумения всякие бывают, к тому же его поимка наверняка грозит неприятностями и Этвуду.
Через полчаса Ален не выдержал и направился к нему. Возле лестницы он увидел Джудит — вероятно, она захотела побыть одна. Её лицо хранило следы слёз, и в руках она комкала платок, губы были плотно сжаты, но сейчас это не было выражением решимости или упорства, она сжимала их лишь для того, чтобы унять дрожь; во всём её облике появилось что-то беспомощное, словно разом исчезло то, что давало ей внутреннюю силу; щёки побледнели и запали, а взгляд ставших пугающе огромных глаз был полон безысходного горя. Такой взгляд Ален видел однажды у старика, стоящего возле дымящихся развалин рухнувшего от взрыва домика; вся семья, кроме него, погибла, а он стоял возле развалин и смотрел на обломки. Ален стал лихорадочно соображать, должен ли он подойти к ней, и если да, то что сказать. Он всегда чувствовал себя неловко в ситуациях, когда надо было выражать соболезнование, общепринятые в таких случаях фразы казались ему пустой формальностью, скорее выражением вежливости, чем подлинного сочувствия и, сталкиваясь с настоящим горем, он стеснялся произносить их, а сказать что-то другое можно только близкому человеку; Этвуд, конечно, говорил ей другое. Сделав над собой усилие, Ален уже приготовился произнести: «Я вам очень сочувствую», — но Джудит опередила его:
— Ален, вы знаете, что скоро здесь будет полиция?
— Да, я слышал. Может, мне лучше скрыться?
Она покачала головой:
— Вряд ли это будет разумно. Поговорите с Филипом.
— Я к нему и иду. Скажите, если всё раскроется, что ему грозит?
— Это повредит его карьере. Однако я уверена, что доктор ошибся и всё обойдётся. Бабушка была очень больна, она сама умерла… Пожалуйста, не говорите с Филипом про доктора, он и так вне себя. Сказал, что давно надо было пристрелить его.
— А он и правда мог бы это сделать? — зачем-то спросил Ален и смешался: «Какое ей сейчас до всего этого дело…»
— Да, — серьёзно ответила Джудит. — Филип может.
Отыскав Этвуда, Ален убедился, что Джудит нисколько не преувеличила: Этвуд действительно был вне себя, в таком бешенстве он его ещё не видел. На вопрос Алена, не лучше ли ему быстренько исчезнуть, Этвуд ответил отрицательно.
— Ваше бегство только насторожит полицейских. Оставайтесь и не нервничайте. Я уверен, что всё очень быстро кончится, и вряд ли они заинтересуются вашей личностью. Миссис Рэтленд наверняка умерла от сердечного приступа. Этот поддонок Ратли хочет сделать мне побольше неприятностей! Он не осмелился утверждать, будто её отравили, просто отказался написать заключение. Вот мерзавец! Сводит счёты со мной, а на других ему наплевать. Только итог будет не в его пользу, — мрачно сказал Этвуд, и в его глазах мелькнул недобрый огонёк.
Ален вспомнил рассказ кухарки о том, что Этвуд ещё раньше преследовал доктора и, по слухам, испортил ему карьеру. «Интересно, с чего это началось?» — подумал он. Какие счёты могут быть между заурядным сельским врачом и владельцем богатого имения? Этвуд не похож на человека, способного поднять шум из-за ерунды.
