Агата Кристи - Пес смерти
Джек попытался до конца разобраться я себе. «Если я опять услышу проклятый крик в двадцать пять минут восьмого, — сказал он сам себе, — значит, я заболел. Но я не услышу его.»
Весь день он нервничал, рано лег спать, твердо решив подвергнуть себя испытанию на следующее утро.
Как и бывает, пожалуй, в таких случаях, он долго не мог заснуть и в результате — проспал. Уже было двадцать минут восьмого, когда он выскочил из отеля и побежал на поле для гольфа. Джек понимал, что за пять минут не успеет попасть на то роковое место, но, если голос всего лишь галлюцинация, он услышит его в любом месте. Он бежал, не отрывая глаз от стрелок часов. Двадцать пять минут… Издалека эхом донесся взывающий голос женщины. Слов он не разобрал, но определил, что крик тот же самый и доносится из того же места, со стороны коттеджа.
Как ни странно, но это успокоило его. В конце концов, все могло быть и шуткой. Даже, хоть и неправдоподобно, сама девушка могла над ним подшутить. Он решительно расправил плечи и достал из футляра клюшкую «Буду играть на дорожке возле коттеджа», — решил он.
Девушка, как обычно, находилась в саду. Сегодня она выглядела веселее и, когда он приподнял кепку, застенчиво поздоровалась. «Сегодня она еще прелестнее», — подумал он.
— Хороший день, не правда ли? — бодро начал разговор Джек, проклиная себя за неизбежную банальность.
— Да, день, действительно, чудесный.
— Вероятно, для сада самая подходящая погода?
Девушка чуть-чуть улыбнулась, показав пленительную ямочку на щеке.
— Увы, нет! Моим цветам нужен дождь. Взгляните, они засохли.
Джек понял ее жест как приглашение, подошел к низкой живой изгороди, отделявшей сад от игровой дорожки, и заглянул через нее.
— Вроде все нормально, — заметил он неуверенно, чувствуя в то же время, что девушка оглядывает его с выражением легкой жалости.
— Солнце полезно, разве нет? — сказала она. — Цветы ведь можно полить. А солнце дает силы, укрепляет здоровье. Я вижу, мсье, сегодня вам значительно лучше.
Ее ободряющий тон вызвал у Джека сильную досаду.
«Пропади все пропадом! — сказал он себе. — Похоже, она пытается лечить меня советами».
— Я абсолютно здоров, — с раздражением сказал он.
— Ну вот и хорошо, — быстро ответила девушка, пытаясь его успокоить.
Все-таки у Джека осталось досадное чувство, что она не поверила ему.
Он доиграл еще немного и поспешил к завтраку. Во время еды он почувствовал на себе, и не в первый раз, пристальное внимание мужчины, сидящего за соседним столом. Человек средних лет с властным запоминающимся лицом. Маленькая темная бородка, цепкие серые глаза, держится уверенно и непринужденно — весь его облик свидетельствовал о принадлежности к классу высокооплачиваемых профессионалов.
Джек знал, что зовут его Левингтон, слышал еще, что он известный врач, но поскольку самому Джеку не приходилось бывать на Харлей-стрит, то это имя для него ничего не значило.
Сегодня он окончательно понял, что за ним ведется тайное наблюдение, и немного испугался.
Неужели тайна просто написана у него на лице? И сосед, будучи профессионалом, заметил потаенные отклонения в его психике?
Джека залихорадило: «Так я и правда схожу с ума? Что же это было: болезнь или грандиозная мистификация?»
Неожиданно он придумал простой способ разрешить свои сомнения. До сих пор он играл без партнера, а если с ним будет кто-то еще? Тогда возможны три варианта: голоса не будет, они услышат его оба, или… услышит только он.
В тот же вечер он приступил к выполнению своего плана.
Он пригласил Левингтона. Они легко разговорились, тот будто только и ждал подходящего случая. По-видимому, Джек чем-то его интересовал. И Джеку удалось легко и естественно подвести собеседника к мысли сыграть несколько партии в гольф до завтрака. Договорились на следующее утро.
Они вышли из отеля около семи часов. День был отличный тихий и ясный, правда, прохладный. Доктор играл хорошо, Джек — скверно. Он весь сосредоточился на предстоящем испытании и украдкой поглядывал на часы. Было двадцать минут восьмого, когда они доиграли до седьмой дорожки, проходившей возле коттеджа.
Девушка, как обычно, работала в саду и не подняла на них глаз, когда они проходили мимо.
На дорожке лежали два мяча, ближе к лунке мяч Джека и немного поодаль — мяч доктора.
— Вы подставились, — сказал Левингтон, — полагаю, что я должен воспользоваться этим.
Он нагнулся, чтобы рассчитать направление удара. Джек стоял не двигаясь и смотрел на часы. Двадцать пять минут восьмого. Мяч быстро покатился по траве, застрял на краю лунки, дрогнул и скатился вниз.
— Отличный удар, — сказал Джек.
Голос его звучал хрипло и показался чужим. Он поправил часы на руке с чувством безмерного облегчения: ничего не произошло, чары разрушены.
— Если вы не против подождать минуту, — сказал он, — я бы закурил трубку.
Джек набил и зажег трубку, пальцы плохо слушались его, дрожали. Но с души, казалось, свалился огромный камень.
— Боже, какой хороший день, — заметил он, озирая открывшуюся перед ним перспективу с большим удовлетворением.
— Продолжайте, Левингтон, ваш удар.
Но испытание пришло. В то мгновение, когда доктор ударил по мячу, раздался женский крик, пронзительный, отчаянный: «Убивают… помогите! Убивают!»
Трубка выпала из ослабевшей руки Джека, он резко повернулся, но вспомнил о Левингтоне и, затаив дыхание, пристально посмотрел на него.
Тот готовился к удару, и Джек не увидел его глаз.
— Близковато… и явное препятствие, хотя, я думаю…
Он ничего не слышал.
Мир, казалось, закружился вместе с Джеком. Шатаясь, он сделал шаг, второй… Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит на траве, а над ним склоняется Левингтон.
— Очнулись, теперь только не волнуйтесь, не волнуйтесь.
— Что я натворил?
— Вы упали в обморок, молодой человек… или ловко изобразили его.
— Боже мой! — застонал Джек.
— Что случилось? Закружилась голова?
— Я вам все сейчас расскажу, но вначале я хотел бы вас спросить кое о чем.
Доктор зажег свою трубку и уселся на скамейку.
— Спрашивайте о чем хотите, — спокойно сказал он.
— Последние дни вы наблюдали за мной. Почему?
— Вопрос довольно щепетильный. Как известно, и кошке дозволено смотреть на короля. — В глазах его была насмешка.
— Не отделывайтесь от меня шуткой. Мне не до шуток. Так почему? Мне жизненно важно это знать.
Лицо Левингтона посерьезнело.
— Я отвечу вам как на духу. Увидев на вашем лице приметы человека, изнемогающего от большого душевного напряжения, я заинтересовался, в чем его причина.