Хью Пентикост - Снайпер
Луиза, выглядевшая очаровательно, появилась только к часу коктейля. Джерико только начал рассказывать ей про визит Стивенса, как появились Алисия и Джорджиана. Разговор о Стивенсе можно было продолжить лишь после ужина, когда Алисия и Джорджиана отойдут ко сну. Сам разговор во время ужина был напряженным и каким-то порывистым. Никто не упомянул ночного стрелка.
Джерико и Луиза незаметно перебрались в библиотеку, захватив кофе и бренди. Когда они остались наедине, Луиза с презрением заговорила о Дрю Стивенсе.
— Он использует любой предлог, лишь бы увидеть меня, — сказала она. — Вы думаете, что после того, как я десять лет назад сказала «нет», он поставил точку?
— Он любит вас, — сказал Джерико.
— Он не понимает, что такое любовь! Да, он добрый, вежливый, всегда готовый оказать добрую услугу. Но он понятия не имеет, что значит любить кого-то.
— Он считает, что вы в опасности. И хотел, чтобы я предупредил вас об этом.
— А между тем сидит и ждет на своем белом крылатом коне, надеясь, что ему еще удастся сыграть роль героя. Джонни, давайте забудем о нем.
— Я пообещал, что передам вам его предостережение. Равно как и то, что я думаю по этому поводу. Так вот, я скажу: я считаю, что вы действительно находитесь в некоторой опасности.
— А вы, Джонни? Вы в полной безопасности?
— Нет.
По ее щекам пробежала темная тень румянца.
— Может, мы совершили ошибку, вообще начав все это? Возможно, я все это осознавала с самого начала, но была слишком неловкой, чтобы донести это до других. В тот первый день, когда мы встретились в галерее, вы ведь почувствовали то же, что и я, так ведь? Вы станете отрицать, что я вам понравилась? Иначе зачем же вы пригласили меня в свою студию?
— Вы мне очень понравились, — сказал Джерико.
— Не можем ли мы вернуться к тем временам и начать все сначала?
— Нет. Не сейчас. И вообще.
— Джонни, Джонни, Джонни! Я просто не понимаю. Мы мужчина и женщина, и желаем одного и того же.
— Думаю, что это все же не так, — мягко проговорил Джерико. — Вам нужно подтверждение в том, что вы женщина. Я же не нуждаюсь в доказательствах того, что я мужчина. Клинический случай. Вы становитесь пациентом, а я — доктором. Не думаю, чтобы это заняло у нас с вами слишком много времени. — Свою фразу он смягчил улыбкой. — Если это не клинический инцидент, мы остаемся просто мужчиной и женщиной, и вы можете в любой момент сбежать от меня.
Луиза отвернулась:
— У вас есть поразительный дар — заставлять меня чувствовать себя дешевкой.
— Я делаю все возможное, чтобы вы не чувствовали себя дешевкой, — ответил он. — Если нам удастся сделать так, чтобы вы почувствовали себя свободной и захотели бы делать правильные вещи ради правильных целей, то мы сможем договориться. Луиза, вы мне очень нравитесь. Чувство это появилось уже давно. И когда-нибудь наступит этот момент — совершенно естественно и прекрасно, — когда о нем и никаких слов говорить не придется.
— В тот первый день я думала, что он уже наступил, — нетвердым голосом проговорила Луиза.
— Вы упустили одну деталь, Луиза. Чтобы любовный акт принес истинное наслаждение, в нем обязательно должна присутствовать нежность. А она не приходит в считанные секунды. Мы можем заняться этим прямо здесь и сейчас, на этом вот диване, и это снимет с каждого из нас определенную порцию напряжения. Но на следующий день мы почувствуем себя опустошенными, разочарованными и сожалеющими о том, что все это случилось.
— Вам бы надо было вступить в какой-нибудь монашеский орден, — резко проговорила Луиза.
Джерико усмехнулся:
— Когда-нибудь я напомню вам об этом.
Луиза с побледневшим лицом встала со стула.
— Спасибо за лекцию о любви и страсти, — сказала она жестким и холодным тоном, напоминая в эту минуту свою мать. — Мне кажется, что я бы предпочла не проводить остаток вечера с вами, Джонни. Иначе вам может прийти в голову мысль рассказать мне все, что вы знаете о женщинах.
— Да разве кто-то что-то знает о женщинах? — все так же улыбаясь, спросил Джерико. — Мужчин еще можно разделить на какие-то типы, но я никогда не встречал двух похожих женщин. Именно это и делает каждую из вас обворожительной. Именно поэтому каждый мужчина втайне думает, что нашел именно ту, единственную в мире женщину, которая предназначена для него. По этой же причине, в частности, ваш бывший муж не может отвести от вас своих глаз. Вы были, остаетесь и всегда будете единственной для него женщиной.
— У меня, похоже, дар соблазнять не «тех» мужчин и не уметь привлекать тех, кого надо, — сказала Луиза. — Спокойной ночи, Джонни. Завтра я постараюсь проявить к вам доброе сестринское отношение. Сегодня, боюсь, я к этому не способна.
Оставшись один в библиотеке, Джерико уселся в широкое кожаное кресло и принялся методично набивать трубку, после чего раскурил ее. Он досадовал на себя за то, что вел себя с Луизой как напыщенный барин, что не нашел вовремя слов, чтобы сказать, что хочет ее, причем не просто из сиюминутно возникшего желания. Их отношения были гораздо сложнее.
В глубине души возник импульс сейчас же встать, подняться наверх, упаковать свои вещи и бросить всю эту затею с делом Пелхама. За полтора дня он не пришел практически ни к какому результату. Перед глазами маячили черные или белые изображения Старика. Ну хорошо, представим, что он наткнулся на некий секрет, который был сокрыт на протяжении десяти лет и который в конце концов привел к убийству. Освободит ли это Луизу? Облегчит ли жизнь остальных членов семьи? Да, от снайпера он наверняка их спасет, но станет ли их жизнь от этого более благополучной? Не станут ли они, подобно Алисии, с презрением относиться к пришельцу, пожелавшему покопаться в их старом гардеробе? Не сорвет ли это его планы на последующие отношения с Луизой?
Он встал со стула и принялся безостановочно вышагивать по комнате, плотно сжав зубами мундштук трубки. Судья Бекет рассказывал ему о периодически повторяющихся кошмарах, вызванных раздумьями о невыясненных причинах смерти. Джерико задавался вопросом, сможет ли он бросить сейчас это дело и смириться с мыслью о том, что тайна Пелхама так и останется неразрешенной. Неразгаданная загадка будет постоянно маячить перед ним и требовать максимальной концентрации внимания.
Он должен был найти ответ — не для Пелхамов, а в первую очередь для себя самого.
Придя к этому выводу, он услышал ружейный выстрел, донесшийся откуда-то с наружной территории. На мгновение он застыл на месте, после чего по окнам библиотеки скользнули лучи автомобильных фар и послышался звук, обычно сопровождающий столкновение машины с чем-то прочным. Тут же раздался звон разбиваемого стекла.
