Эллери Куин - Тайна египетского креста
Вывод: мы отбрасываем все религиозные теории.
— Ваше кредо, — подытожил профессор, — не противоречит учению раблезианцев: великое и всемогущее «может быть».
— Да, именно то, с чего я и начал, — заключил Эллери.
— С чего же?
— С факта, что Т — это Т и больше ничего. Т — буква алфавита. Т, Т… забубнил Эллери и вдруг замолчал, пристально уставившись на воду в бассейне, будто в жизни ничего подобного не видел.
— Что с вами? — забеспокоился профессор.
— Неужели это возможно? — забормотал Эллери. — Нет, слишком уж все просто… Но в то же время — никаких подтверждений… Я уже однажды наткнулся на это…
Эллери замолчал и, похоже, не слышал вопроса профессора. Ярдли вздохнул и закурил трубку. Так они и сидели молча, пока вошедшая пожилая негритянка не прервала их уединения.
— Мистер Ярдли, — заговорила она извиняющимся тоном, — тут к вам какой-то человек…
— А? — Профессор растерянно оглянулся. — Кто? Зачем?
— Инспектор, сэр. Он такой сердитый, сэр, просто ужас!
— Зовите, Нэнни. Пусть войдет.
Через минуту в галерею с бассейном ворвался весь взъерошенный и взмокший Вогн, размахивающий листком бумаги.
— Куин! — закричал он. — Есть новости!
Эллери вернулся к действительности.
— О! Привет, инспектор. Что там у вас?
— Вот, почитайте.
Инспектор положил листок на мраморный пол рядом с Эллери.
Эллери и профессор переглянулись и начали читать.
Это была радиограмма с Ямайки:
НАХОЖУСЬ ПОРТУ ТЧК СЕГОДНЯ УЗНАЛ СМЕРТИ БРЭДА ТЧК ПЛЫВУ НЬЮ-ЙОРК НЕМЕДЛЕННО ТЧК
Радиограмма была подписана:
СТИВЕН МЕГАРА
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
РАСПЯТЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН
Словно главный судья Брюссельского Дворца Правосудия, однажды я открыл для себя, что работа криминального рассудка часто направляется мотивами, непонятными законопослушным гражданам.
Феликс БрюважГлава 13
Секрет Нептуна
Яхта Мегары «Хелен» за рекордно короткий срок проплыла от Ямайки на север, к Багамским островам, но в бухте Провидения что-то случилось с двигателем, и капитан Свифт вынужден был зайти в порт Нассау для ремонта. Прошло несколько дней, прежде чем яхта снова вышла в море, и лишь 1 июля, через восемь суток после радиограммы «Хелен» причалила к суше и добралась до Нью-Йорка. Из порта радировали о беспрепятственном прохождении яхты через гавань, и вскоре «Хелен», в сопровождении полицейского катера, появилась в проливе Лонг-Айленд.
За восемь дней ничего нового не произошло, если не считать похорон мистера Брэда. Траурная церемония, без особой пышности, состоялась на местном кладбище. Вдова мистера Брэда, как отмечала пресса, перенесла процедуру похорон с завидной стойкостью. Даже Хелен, падчерица покойного, выглядела более расстроенной, чем ее мать.
Поиски Велии Крозака приняли масштабы поимки государственного преступника. Его словесный портрет был разослан во все Управления полиции и шерифам всех штатов, направлен в порты, словом, его разыскивала полиция 48 штатов, а также Канады и Мексики. Несмотря на принятые меры, ни одного черногорца задержать не удалось. Человек словно улетел в космос. О Клинге тоже не было ни слуху ни духу. Шофер Фокс все еще находился под охраной в своем парковом домике, хотя формально он не бил арестован, но его жизнь мало чем отличалась от узников тюрьмы-крепости Синг-Синг.
Были сняты и проверены пальцевые отпечатки Фокса, но нигде в полицейских картотеках восточных штатов они не значились. Инспектор послал копии его отпечатков пальцев в западные штаты — безрезультатно. И сам Фокс хранил молчание. Он не жаловался на свою участь, но что-то в его взгляде настораживало инспектора, и тот удвоил охрану. Фокс стерпел и это, сломить его так и не удалось. День за днем он тихо сидел в своем домике, еле прикасаясь к еде, которую готовила на кухне и подавала ему миссис Бакстер, казалось, он еле двигался и еле дышал.
1 июля, в пятницу, когда «Хелен» входила через Лонг-Айлендский пролив в узкую Кетчемскую бухту, причал Брэдвуда был битком набит людьми детективами, полицейскими, военными. Все с нетерпением наблюдали за неторопливыми маневрами щеголеватой красавицы-яхты, выкрашенной в ослепительно белый цвет, с удлиненным корпусом, по бокам которого были подвешены небольшие лодки. В туманном утреннем воздухе фигурки людей, копошившихся на борту, были едва различимы.
Инспектор Вогн, прокурор Исхем, Эллери Куин и профессор Ярдли стояли на пристани в ожидании яхты. От Брэдвуда отчалил полицейский катер, и на его палубу, когда он приблизился к «Хелен», перебрались несколько членов экипажа. Катер пустился в обратный путь. Толпа замерла…
Стивен Мегара был высоким, до черноты загорелым, сильным мужчиной, с черными пушистыми усами и крупным носом. Его внешность излучала жизненную силу, но вместе с тем была какой-то зловещей. Эллери с любопытством изучал его. Похоже, это был типичный человек действия, полная противоположность тучному, медлительному и усталому человеку, каким казался его компаньон Томас Брэд.
— Я Стивен Мегара, — представился гигант, говоривший по-английски с легким акцентом. — Хелен! — воскликнул он, увидев девушку в толпе. Подошел, взял ее за руку и, не обращая ни на кого внимания, с нежностью заглянул ей в глаза. Она вспыхнула и медленно отняла руку. Мегара улыбнулся, и усы его, топорщась, поползли вверх. Он прошептал что-то на ухо миссис Брэд, кивнул доктору Тэмплю и снова заговорил:
— Значит, Том убит, Я к услугам каждого, кто пожелает мне содействовать.
Прокурор усмехнулся.
— В самом деле? — И добавил; — Я окружной прокурор Исхем. Это инспектор Вогн из Нассау. Мистер Куин, следователь-эксперт. Профессор Ярдли, ваш сосед.
Мегара всем пожал руки и, обернувшись, указал на сухопарого пожилого человека в синей форменной одежде:
— Капитан Свифт, мой шкипер.
— Рад приветствовать, — сказал Свифт, приложив к козырьку левую руку, на которой, как успел заметить Эллери, недоставало трех пальцев. Когда все двинулись к особняку Брэдов, Эллери обнаружил, что бывалый морской волк и на суше шагает тяжелой походкой вразвалку.
— Сожалею, что я слишком поздно узнал про смерть Тома, — обратился Мегара к Исхему. — Я был в плавании по далеким морям, а туда вести доходят нескоро. Это был страшный удар для меня…
Однако тон его был совершенно бесстрастным, мало того, в нем даже сквозило безразличие. Он говорил о смерти компаньона, как, вероятно, обсуждал бы очередную партию импортируемых ковров.
