Петер Аддамс - Детектив перед сном
— Вы так думаете? — буркнул Миддл. — Лично я другого мнения.
— Что ж, подождем мнения судьи, — запугать Джорджа было не так-то легко.
— А как вы объясните эти два убийства? — Миддл злобно попыхивал своей сигарой. — Или вы думаете, что они сами пустили себе пулю в голову, а потом, чтобы нагнать на людей побольше страху, улеглись в гробы?
— Нет, я так не думаю. Этому факту мы еще должны найти объяснение. Или, быть может, оно у вас уже есть, сэр?
— Мне кажется, что вы знаете не больше нашего, то есть ничего, — добродушно заметил Чэд.
— Попридержите язык, если вас не спрашивают! — рявкнул Миддл. — Вами-то я еще займусь, посмотрим, что вы тогда запоете!
— Теперь я понял, что ошибся, — повернулся Чэд в сторону Абернати и полицейских чиновников. — Судя по всему, у нашего уважаемого старшего инспектора Миддла уже имеется с десяток решений. Спрашивается только, какое из них правильное. Рюмочку шотландского виски за вашу проницательность, сэр? Или ваш желудок, когда вы в плохом настроении, не принимает алкоголя?
— Ваша теория с этим… хм!.. домом радости — нелепа, — задыхаясь проговорил Миддл. — Она превращает всех почтенных граждан в двуличных лжецов…
— Лжецов? Ну зачем же впадать в крайности, милейший, — с издевкой заметил Чэд. — Или вы ни разу в жизни не были в борделе?
Кровяное давление у Миддла повысилось, по меньшей мере, до ста девяноста. Но тем не менее ему удалось овладеть собой; он неторопливо расстегнул китель, вынул бумажник, достал оттуда сложенный лист бумаги и сунул его Чэду прямо под нос:
— Это вы писали?
Это было письмо, в котором Чэд пытался шантажировать бургомистра Лоуэлла.
— Что за письмо, дорогой? — спросила Джун. Она уже предчувствовала, что ее дорогой снова заварил какую-то кашу, расхлебать которую будет не так-то просто.
— Да, письмо написал я, — сознался Чэд. — И не только это, а целую дюжину. — Он подошел к столу у окна и вынул из-под газеты спрятанные там деньги.
— Значит, вы признаете, что продолжили шантаж, которым занималась миссис Шекли?
— Да, признаю, — Чэд закурил сигарету и добавил с милой откровенностью, — и то, что сделал я, должны были сделать вы, Миддл, и причем давно. Тогда бы вы уже знали всех, кого шантажировала миссис Шекли и кого можно подозревать в убийствах.
— Подозревать в убийствах? — Миддл сощурил глазки. — А ведь ваш друг, инспектор Абернати, утверждал, что ангелочки и убийства не имеют ничего общего. Или вы переменили свое мнение?
— Я писал мои письма еще до открытия Мак-Гивена, — Чэд потерял терпение. — И вообще, неужели вы полагаете всерьез, что я, если б действительно собирался кого-нибудь шантажировать, стал бы действовать так глупо и подписывать письма своим именем?
— Я видел людей и поглупее вас, — парировал Миддл. — А вы, инспектор, знали о письмах и даже не сочли нужным проинформировать свое начальство. Мне этого достаточно. Я отстраняю вас от работы. А вы, — это уже относилось к Чэду, — забирайте свою зубную щетку. Вы арестованы.
— Я не советую вам этого делать, сэр, — сказал Джордж Абернати, который понял всю серьезность ситуации лучше, чем его друг, сложивший неджентльменскую комбинацию из пальцев. — Конечно, вы можете увезти его на допрос и даже применить силу, но через двадцать четыре часа вы будете вынуждены вернуть ему свободу.
— И уж тогда-то я натравлю на вас и на ваших почтенных протеже в Крайстчерче всю английскую прессу! — разбушевался Чэд. — И когда вы будете проходить по улицам Глазго, вслед за вами будет подниматься дикий вой.
Миддл почувствовал на своей руке легкое прикосновение Джун, такое нежное, будто это были не пальцы Джун, а маленький мотылек.
— Не делайте этого, старший инспектор, — заворковала она. — Чэд действительно не шантажист, он хотел лишь восстановить справедливость. И кроме того, — Джун положила другую руку на плечо Чэда, — он может причинить вам массу неприятностей.
— Мне плевать на бульварную прессу, мисс!
— Бульварная пресса! — кричал по-прежнему Чэд. — Да я просто напишу, что направил и вам письмо и что вы прислали мне не двадцать, а целых сорок фунтов, так как в свое время вы тоже были одним из постоянных клиентов этого первоклассного борделя!
Полицейские чиновники слушали во все уши, и Миддл, вспомнив о своих сотрудниках, показал им на дверь.
— Чэд, прошу тебя, успокойся, — уговаривала Джун своего жениха. — Ты же видишь, мистер Миддл взял себя в руки.
И действительно, после последних слов Чэда с инспектором произошла удивительная метаморфоза. На него словно вылили ушат холодной воды, и он был теперь похож на мокрую собачонку — во время войны он находился в Честере в качестве офицера при звене быстроходных катеров, а от Честера до Крайстчерча с его легендарным борделем нет и двадцати миль…
Джун придвинула инспектору стул, и он покорно сел — теперь это был совершенно сломленный человек.
— Вы — бессовестный шантажист, Оливье, — Миддл тяжело дышал. — Плохо, что у нас в Англии могут влиять на общественное мнение такие индивидуумы, как вы.
— Плохо не только это, — Чэд тоже сел. — Плохо и то, что у нас, в Англии, полиция боится взглянуть в лицо правде, потому что тогда она увидит лишь кривую рожу.
— Ну хорошо, прекратим спор, — Миддл, к его чести, всегда чувствовал тот момент, когда битва проиграна. — Итак, предположим, что вы правы. Но как объяснить убийства?
Настала очередь вмешаться Джун. Она рассказала о бриллиантах и обо всем, что произошло с ней во время поездки в Лондон.
Джордж сообщил о страховом полисе.
— Конечно, могло быть и так. Согласен, — заметил Миддл. — Предположим, что миссис Мэриел была наследницей Шекли, приехала после ее смерти в Крайстчерч и… нашла вместо бриллиантов стеклянные подвески…
— И была убита, потому что тот, кто заменил бриллианты простыми стекляшками, боялся разоблачения, — добавил Джордж. — А Дэвид Лайнор знал, кто такая миссис Мэриел…
Миддл переводил взгляд с одного на другого:
— Значит, Хаббард?
— А кто же еще? — зло ответил Чэд. — Он был адвокатом и доверенным миссис Шекли и наверняка знал о бриллиантах!
Миддл потер подбородок, его глазки снова загорелись ясным огнем.
— Да, он мог знать и о бриллиантах, и о потайном ходе в склеп, но он не единственный, кого можно подозревать.
— А кого же еще? — поинтересовался Чэд.
Миддл не спешил с ответом.
— Да хотя бы вас, — наконец сказал он.
— Это же чепуха.
— Совсем не чепуха.
Чэд высмеял Миддла перед всеми присутствующими, и тот, скрепя сердце, вынужден был снова прикусить язык. Согнуть Чэда в бараний рог было сейчас невозможно.
