Артур Дойль - Знак четырех
Доктор Соммертон был молодой человек, веселый и общительный. Офицеры помоложе собирались по вечерам у него в комнате и играли в карты. Его приемная, где я обычно готовил лекарства, примыкала к гостиной, и между комнатами в стене было маленькое окошко. Часто, когда мне было особенно тоскливо и одиноко, я гасил лампу в приемной и стоял там, наблюдая через окошко игру и слушая их разговоры. Я люблю играть в карты, и это было почти все равно что играть самому. Там обычно собирались майор Шолто, капитан Морстен и лейтенант Бромли Браун, начальник тюремной охраны из туземцев, сам доктор и двое или трое тюремных чиновников, старых, опытных игроков, которые вели умную и беспроигрышную игру. Компания собиралась дружная.
Скоро я обратил внимание, что военные всегда проигрывали, а чиновники выигрывали. Я не говорю, что они играли нечестно, нет. Но так уж получалось. Эти тюремные крысы, попав на Андаманские острова, никогда ничем, кроме карт, не занимались, они хорошо знали привычки своих партнеров и играли серьезно, а военные садились за карты только затем, чтобы провести время. От вечера к вечеру военные все больше проигрывали, а проигрывая, все больше хотели отыграться. Хуже всех приходилось майору Шолто. Сперва он платил проигрыш наличными — золотом и банкнотами, потом стал давать расписки на очень крупные суммы. Иногда он немного выигрывал, я думаю, это делалось нарочно, чтобы подбодрить его. А затем неудачи снова начинали преследовать его с еще большим ожесточением. Целыми днями он ходил мрачный, как туча, и даже стал выпивать в ущерб здоровью.
Однажды он сильно проигрался. Я сидел в своей хижине, когда майор с капитаном Морстеном, пошатываясь, возвращался домой. Они были большие друзья и никогда не разлучались. Майор сокрушался из-за своих проигрышей.
— Все кончено, Морстен, — сказал он. — Я погибший человек. Мне ничего не остается, как подать в отставку.
— Глупости, старина! — воскликнул капитан, хлопая приятеля по плечу. — Я сам в не менее затруднительном положении, но…
Вот все, что я услышал тогда, но слова майора заставили меня призадуматься.
Дня через два я увидел, как майор Шолто медленно брел по берегу, и решил поговорить с ним.
— Мне надо посоветоваться с вами, майор, — сказал я.
— Слушаю тебя, Смолл. В чем дело? — ответил он, вынимая изо рта сигару.
— Вы не знаете, — начал я, — какому официальному лицу я должен сообщить о спрятанных сокровищах? Мне известно, где лежат полмиллиона фунтов, а поскольку я сам не могу ими воспользоваться, то я подумал; не лучше ли передать их властям? Может, мне за это сократят срок.
— Ты говоришь, Смолл, полмиллиона? — У майора даже дыхание сперло, и он пристально посмотрел на меня, чтобы понять, говорю ли я серьезно.
— Да, в драгоценных камнях и жемчуге. Они лежат там себе и лежат. И никто о них не знает. Их владелец — каторжник, вне закона. Так что фактически они принадлежат первому, кто их найдет.
— Они принадлежат правительству, Смолл, — проговорил майор изменившимся голосом, — правительству, и никому больше.
Но он сказал это так неуверенно, запинаясь, что я понял, что майор попался на удочку.
— Так вы мне советуете, сэр, заявить о драгоценностях генерал-губернатору? — сказал я, прикидываясь простаком.
— Не надо торопиться, Смолл, чтобы потом не пришлось жалеть. Расскажи мне об этом подробно. Чтобы дать правильный совет, я должен знать все.
Я рассказал ему всю историю с некоторыми изменениями, чтобы он не догадался, где это произошло. Когда я кончил, он долго стоял, как в столбняке, и думал. По движению его губ я понял, какая в нем происходит борьба.
— Это очень важное дело, Смолл, — сказал он наконец. — Никому о нем ни слова. Я скоро еще приду к тебе. И тогда мы поговорим.
Он пришел ко мне через два дня поздней ночью вместе с капитаном Морстеном.
— Я бы хотел, Смолл, чтобы капитан Морстен послушал эту историю из твоих уст, — сказал майор.
Я повторил слово в слово, что рассказывал майору.
— Звучит правдиво, а? — спросил он капитана. — Я бы, пожалуй, поверил.
Капитан Морстен, ничего не сказав, кивнул.
— Послушай, Смолл, — начал майор. — Мы с капитаном все обсудили и пришли к выводу, что генерал-губернатор здесь ни при чем. Это твое личное дело, и ты волен поступать, как сочтешь нужным. Но я хотел бы вот что спросить у тебя, какую цену ты предложил бы за свои сокровища? Мы могли бы съездить за ними или по крайней мере позаботиться об их сохранности. Если, конечно, договоримся об условиях.
Он говорил холодным, безразличным тоном, но глаза его блестели волнением и алчностью.
— Видите ли, джентльмены, — отвечал я, стараясь тоже говорить спокойно, но чувствуя при этом не меньшее волнение. — Человеку в моем положении нужно одно — свобода. Это и есть мое условие: свобода мне и моим друзьям. Тогда мы примем вас в долю и разделим сокровища на пять равных частей. Вы двое получите пятую часть.
— Хм, пятую? — проговорил майор. — Это немного.
— Пятьдесят тысяч фунтов на одного, — сказал я.
— Но как мы можем освободить вас? Ты же знаешь хорошо, что требуешь невозможного.
— Ничего подобного, — ответил я. — Все продумано до мельчайших подробностей. Побегу мешает только одно — нет лодки, годной для дальнего перехода, и пищи, которой бы хватило на несколько дней. В Калькутте или в Мадрасе легко найти подходящую лодку. Вы доставите ее сюда. Мы ночью погрузимся и, если вы переправите нас в любое место на индийском побережье, считайте, что вы свою долю заработали.
— Если бы ты был один, — заметил майор.
— Все четверо или никто, — сказал я. — Мы поклялись стоять друг за друга и всегда действовать вместе.
— Видите, Морстен, — сказал майор. — Смолл — хозяин своего слова. Он не бросает друзей. Я думаю, мы можем на него положиться.
— Грязное это дело, — сказал капитан. — Но вы правы, деньги спасут нашу офицерскую честь.
— Хорошо, Смолл, — сказал майор. — Мы постараемся сделать, что ты просишь. Но сперва, разумеется, мы должны убедиться, что рассказанное тобой не выдумка. Скажи мне, где спрятаны сокровища. Я возьму месячный отпуск и на провиантском судне уеду в Индию.
— Подождите, подождите, — сказал я, становясь спокойнее, чем больше он волновался. — Я должен иметь согласие моих друзей. Я же сказал вам: все четверо или никто.
— Глупости! — воскликнул майор. — Какое отношение эти черноглазые имеют к нашему джентльменскому соглашению.
— Черные или зеленые, — сказал я, — но они мои друзья, и мы поклялись никогда не бросать друг друга.
Дело было окончательно улажено на втором свидании, в присутствии Мохаммеда Сингха, Абдуллы Хапа и Доста Акбара. Мы еще раз все обсудили и решили следующее: мы даем и майору Шолту и капитану Морстену план той части Агрской крепости, где спрятаны сокровища. Майор Шолто едет в Индию убедиться в правильности моего рассказа. Если сундук на месте, он покупает маленькую яхту и продовольствие и плывет к острову Ратленду, где мы его будем ждать. Затем возвращается к своим обязанностям. Немного погодя в отпуск едет капитан Морстен. Мы встречаем его в Агре и делим сокровища. Он забирает свою часть и часть майора и едет обратно на Андаманские острова. Приняв такой план, мы поклялись не нарушать его под страхом вечных мук. Я всю ночь просидел с бумагой и чернилами, и к утру были готовы два плана, подписанные «знаком четырех», то есть Абдуллой, Акбаром, Мохаммедом и мной.
