Найо Марш - Смерть в день рождения
Аллейн и Фокс двинулись было к дивану, но Уорэндер опередил их и, загораживая от них Ричарда, нагнулся к нему.
— Если вы не возражаете, — попросил Ричард, — я хотел бы побыть один. Я чувствую себя нормально.
— Боюсь, — заметил Аллейн, — что мне придется напомнить, полковник, о своих распоряжениях. Я просил вас оставаться вместе со всеми. Будьте любезны, вернитесь туда.
Две или три секунды Уорэндер стоял как каменный, а потом, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Фокс, повинуясь взгляду Аллейна, последовал за ним.
— Мы вас покинем, — сказал Аллейн. — Не вставайте.
— Да, не надо, — согласился Харкнесс. — Я велю принести чашку чаю. А где ваша старая няня? Она может пригодиться. Поищите ее, Грейсфилд.
— Хорошо, сэр, — ответил Грейсфилд и удалился.
Аллейн, хладнокровно прихватив с собой папку Ричарда, вышел за ним в холл.
— Грейсфилд, — позвал он.
Дворецкий остановился.
— У меня к вам буквально два слова. Полагаю, вся эта история внесла беспорядок в ваш домашний уклад. Боюсь, помочь я здесь не в силах. Но чтобы вам как-то облегчить работу, я хотел сообщить, что вас ожидает.
— Да, сэр, — бесстрастно произнес Грейсфилд.
— Скоро придет машина с санитарами. Было бы лучше, если б их никто не видел. Я не хочу беспокоить мистера Темплетона без крайней необходимости, но мне нужно допрашивать людей и хорошо бы для этого выделить какую-нибудь комнату. Это возможно?
— На втором этаже есть бывший кабинет мистера Ричарда. Он не занят.
— Прекрасно. Где это?
— По коридору третья дверь направо.
— Хорошо, — Аллейн взглянул на бледное невозмутимое лицо. — К вашему сведению, — сказал он, — мы здесь для того, чтобы разобраться во всем этом деле. Чем больше мы выясним, тем меньшую огласку получит оно на дознании. Вам понятно?
— Вполне, сэр, — ответил Грейсфилд с некоторым облегчением.
— Прекрасно. Сожалею, что доставляю вам столько хлопот.
Рука дворецкого описала классический округлый жест признательности. В нем теперь чувствовалось чуть больше живости.
— Спасибо, Грейсфилд.
— Большое спасибо, сэр. Я сначала сообщу миссис Пламтри, а потом проверю, все ли в порядке в предназначенной вам комнате.
Нагнув голову, он начал подниматься по лестнице. Аллейн пальцем поманил стоящего у входных дверей полицейского. Тот подошел.
— Расскажите, как обстояли дела с мистером Дейкерсом, — приказал он. — Только как можно быстрее и подробнее.
— Он явился минуты через три после того, как вы дали мне указания. Как и было велено, я спросил его имя и дал понять, что произошел несчастный случай. Он решил, что это автомобильная авария. Был очень взволнован и расстроен. Потом поднялся наверх и был там минут восемь-десять. Вы с мистером Фоксом разговаривали в это время с господами в маленькой комнате, сэр. Когда же он спустился вниз, у него в руках была папка. Он направился прямо к двери. Я сказал ему, что не могу его выпустить из дома. Он и так был очень расстроен, сэр, а тут расстроился еще больше. Он сказал: «Господи! В чем дело?» и пошел в ту комнату, где вы были.
— Хорошо. Спасибо. Продолжайте выполнять указания.
— Да, сэр.
— И, Филпот…
— Да, сэр?
— Мы послали еще за одним полицейским. Пока же я не хочу, чтобы народ разгуливал по дому. Соберите их всех в столовой, включая полковника Уорэндера и мистера Темплетона, если он себя прилично чувствует. Мистер Дейкерс может оставаться там, где он сейчас. Пусть новый полицейский встанет у дверей, а вы будете дежурить в столовой. Конечно, придется выпускать их в туалет, но других хождений не допускать. Если полковник Уорэндер захочет пройти в туалет, вы должны сопровождать его.
— Да, сэр.
— Попросите мистера Фокса подняться ко мне наверх.
Констебль ушел.
Звук тяжелых шагов возвестил о приближении Старой Нинн. Она с трудом спускалась по лестнице. Сойдя с последней ступеньки, она увидела Аллейна, но лишь окинула его взглядом и продолжала путь. Лицо ее было красным, а уголки рта опущены вниз. Было поразительно, как от такой крошечной старушонки мог исходить столь сильный винный дух.
— Миссис Пламтри? — спросил Аллейн.
— Да, — ответила Старая Нинн и, остановившись, посмотрела ему прямо в лицо. Выражение ее глаз было неожиданно трагическим.
— Вы идете ухаживать за мистером Ричардом, да?
— Что он натворил? — спросила она таким тоном, словно Ричард неосторожно играл и разбил себе коленку.
— Он упал в обморок. Доктор думает, что это от переживаний.
— Он всегда принимал все близко к сердцу, — заметила Старая Нинн.
— Вы его воспитывали?
— С трех месяцев, — она пристально смотрела на Аллейна. — Он был хорошим ребенком, — сказала она так, будто Аллейн ругал Ричарда, — а когда вырос, стал хорошим человеком. В нем никогда не было ничего дурного.
— Сирота? — решился спросить Аллейн.
— Отец и мать погибли в автомобильной катастрофе.
— Очень печально.
— Человек не сожалеет о тех, кого никогда не знал.
— И, конечно, мисс Беллами — миссис Темплетон — взяла его на воспитание.
— Она, — проговорила Старая Нинн, — была совсем иным ребенком. Простите, я пойду посмотрю, что с ним.
Но ушла она не сразу. Постояв, она громко произнесла:
— Что бы ни произошло, его это не опозорит, — и тяжело и целеустремленно зашагала к своему подопечному.
Аллейн постоял немного, раздумывая над ее словами. В них, как ему показалось, была наводящая на размышления фраза. Из гостиной вышел бледный доктор Харкнесс.
— С ним все в порядке, — сообщил он. — Хотел бы я то же самое сказать и о себе. Все-таки самая невыносимая вещь в мире — это похмелье после чрезмерного возлияния. Кстати, можно мне выйти к машине и взять саквояж? Она стоит здесь поблизости, напротив дома. Вы знаете, Чарльз Темплетон — мой пациент, и я хотел бы его посмотреть. На всякий случай. Он ведь пережил тяжелый удар.
— Да, разумеется, — ответил Аллейн и сделал знак констеблю у двери. — Но сначала я хотел бы вас спросить: а миссис Темплетон тоже лечилась у вас?
— Да, — подтвердил Харкнесс с настороженным видом.
— Предположим, это самоубийство. Как вы думаете, она была на это способна?
— Нет, никогда.
— Она была подвержена депрессиям? Какие-нибудь признаки болезненных наклонностей? Ничего подобного?
Харкнесс внимательно разглядывал свои руки.
— Я не назвал бы ее уравновешенной, — осторожно начал он. — Случались нервные срывы. Вы знаете, как это бывает у людей с артистическим темпераментом.
