Агата Кристи - Убийство Роджера Экройда
– Как вы сообразительны! Нет, он не был задержан в Ливерпуле. Инспектору Рэглану очень не хотелось помещать эту заметку, тем более что я не дал ему никаких объяснений. Но я убедил его, что последствия ее будут очень важны, и он уступил мне, сложив с себя всякую ответственность.
Я уставился на Пуаро. Он улыбнулся.
– Не понимаю, – сказал я, – что это вам даст?
– Не вредно иногда прибегать к услугам серых клеточек, – серьезно ответил Пуаро. Он встал и подошел к моему рабочему столу. – Так вы, оказывается, любитель механики, – сказал он, осмотрев весь этот хаос.
У каждого человека есть свой конек. Я тут же продемонстрировал Пуаро мой самодельный радиоприемник. Ободренный его вниманием, я показал ему еще некоторые из моих изобретений – пустячки, но полезные в хозяйстве.
– Нет, решительно вы по призванию не врач, а изобретатель, – сказал Пуаро. – Но я слышу звонок – пришла ваша пациентка. Пойдемте в приемную.
Остатки былой красоты этой женщины уже поразили меня однажды. В то утро я был поражен снова. Высокая, прямая, одетая просто, во все черное, она держалась, как всегда, с достоинством; большие темные глаза ее блестели, обычно бледные щеки были покрыты румянцем. Да, несомненно, в юности она была на редкость хороша.
– Доброе утро, мадемуазель, – сказал Пуаро. – Присядьте, пожалуйста. Доктор Шеппард был так любезен, что уступил мне свою приемную для небольшой беседы с вами.
Мисс Рассел села, сохраняя невозмутимость. Если она и ощущала некоторую тревогу, это никак не проявлялось внешне.
– Все это, знаете ли, как-то странно, – сказала она.
– Мисс Рассел, я должен вам кое-что сообщить!
– Вот как?
– Чарлз Кент арестован в Ливерпуле.
На ее лице не дрогнул ни единый мускул. Она только чуть пошире открыла глаза и с легким вызовом спросила:
– Ну и что?
И вот тут-то я понял, почему мне показалось, что Чарлз Кент кого-то напоминает своей вызывающей манерой держаться. Два голоса – один грубый, хриплый, другой старательно благовоспитанный – обладали загадочно одинаковым тембром и интонацией. В тот вечер у ворот «Папоротников» незнакомец напомнил мне мисс Рассел. Потрясенный, я поглядел на Пуаро, и он чуть заметно кивнул мне, а в ответ на вопрос мисс Рассел развел руками – типично французский жест.
– Я подумал, что это может вас заинтересовать. Только и всего.
– С какой стати? Кто он такой, этот Кент?
– Это, мадемуазель, тот человек, который был в «Папоротниках» в вечер убийства.
– Неужели?
– На его счастье, у него алиби. Без пятнадцати десять он был в пивной за милю отсюда.
– Повезло ему, – заметила мисс Рассел.
– Но мы пока не знаем, зачем и к кому он приходил в «Папоротники».
– В этом я, к сожалению, ничем вам помочь не могу. Я ничего не слышала об этом посещении. Если это все… – Она хотела подняться, но Пуаро удержал ее:
– Нет, еще не все. Сегодня утром выяснилось, что мистер Экройд был убит не без четверти десять, а раньше: в промежутке между без десяти девять, когда доктор Шеппард покинул его, и без пятнадцати десять.
Я увидел, как кровь отлила от ее лица, она покачнулась.
– Но мисс Экройд говорила… мисс Экройд говорила…
– Мисс Экройд призналась, что она лгала. В этот вечер она не заходила в кабинет.
– И значит?
– И значит, возможно, что Чарлз Кент – именно тот, кого мы ищем. Он был в «Папоротниках». Неизвестно, что он там делал…
– Я могу сказать, что он там делал. Он не трогал мистера Экройда, он даже к кабинету не подходил. Это не он! – Железное самообладание было сломлено. Ужас и отчаяние были написаны на ее лице. – Мсье Пуаро! Мсье Пуаро, поверьте мне!
Пуаро встал и ласково погладил ее по плечу:
– Ну конечно, конечно. Я верю. Но мне надо было заставить вас говорить, понимаете?
Она посмотрела на него с недоверием.
– А это правда – то, что вы сказали?
– То, что Чарлза Кента подозревают в убийстве? Да, это верно. И вы одна можете спасти его, рассказав, зачем он приезжал в «Папоротники».
– Он приходил ко мне, – тихо и быстро заговорила она. – Я вышла к нему… в…
– В беседку, я знаю.
– Откуда?
– Мадемуазель, Эркюль Пуаро обязан знать все. Я знаю также, что вы выходили еще раньше и оставили в беседке записку, назначив время свидания.
– Да. Когда он написал, что ему надо меня видеть, я побоялась встретиться с ним в доме и в своем ответе предложила прийти в беседку. Потом, опасаясь, как бы он не ушел, не дождавшись меня, оставила там записку, что приду в десять минут десятого. Я вышла с запиской через стеклянную дверь гостиной, чтобы кто-нибудь из прислуги не заметил меня, а возвращаясь, встретилась с доктором Шеппардом и испугалась, что ему может показаться странным, почему я так спешила, запыхалась… – Она умолкла.
– Продолжайте, – сказал Пуаро. – Вы встретились с Кентом в десять минут десятого. О чем вы говорили?
– Мне трудно… Видите ли…
– Мадемуазель, – прервал ее Пуаро, – мне необходимо знать всю правду. Обещаю вам, что все сказанное здесь останется между нами. Я отвечаю и за доктора Шеппарда. Я помогу вам. Кент – ваш сын?
Она кивнула. Ее щеки вспыхнули.
– Об этом никто не знает. Это случилось давно, очень давно… в Кенте. Я не была замужем…
– И дали ему фамилию по названию графства? Понимаю.
– Я работала. Я платила за его воспитание. Он не знал, что я – его мать. Но он сбился с пути – пил, потом стал наркоманом. Я с трудом оплатила ему билет в Канаду. Года два о нем не было никаких вестей. Потом он каким-то образом узнал, что я – его мать. Начал писать, требовать денег. А когда вернулся в Англию, написал, что приедет ко мне в «Папоротники».
Я не хотела, чтобы он приехал открыто: меня считают такой… такой респектабельной. Если бы возникли подозрения, мне пришлось бы оставить работу. Тогда я написала ему эту записку.
– А утром пришли к доктору?
– Да. Я подумала, может, это излечимо. Он был неплохим мальчиком, пока не стал наркоманом.
– Понимаю, – сказал Пуаро. – Что же было дальше? Он пришел?
– Да. Он ждал меня в беседке. Был очень груб, грозил мне. Я принесла ему деньги, какие у меня были, потом мы немного поговорили, и он ушел.
– Когда?
– Минут двадцать – двадцать пять десятого. Когда я вернулась домой, еще не было половины.
– Куда он пошел из беседки?
– Туда же, откуда пришел. Прямо по дорожке к воротам.
Пуаро кивнул.
– А вы? Что сделали вы?
– Я вернулась в дом. По террасе ходил майор Блент и курил, и я вошла через боковую дверь. Было ровно половина десятого.
Пуаро сделал какую-то пометку в своем блокноте.
– Это, пожалуй, все, – сказал он задумчиво.
– Я… я должна рассказать все это инспектору Рэглану?
– Может быть, но пока торопиться не надо. Будем соблюдать надлежащий порядок. Чарлзу Кенту еще не предъявлено обвинение в убийстве. Могут возникнуть обстоятельства, которые сделают ваше признание ненужным.
– Вы были очень добры ко мне, мсье Пуаро, – сказала мисс Рассел, поднимаясь. – Очень! Спасибо вам. Вы… вы мне верите, что Чарлз не причастен к убийству?
– Совершенно очевидно, что человек, говоривший с мистером Экройдом в половине десятого, не мог быть вашим сыном. Не теряйте мужества, мадемуазель. Все будет хорошо.
Мисс Рассел ушла. Мы остались с Пуаро вдвоем.
– Значит, так, – сказал я. – Каждый раз мы возвращаемся к Ральфу Пейтену. Как вы догадались, что Кент приходил к мисс Рассел? Заметили сходство?
– Я связал ее с этим неизвестным задолго до того, как увидел его, – как только мы нашли перо. Оно указывало на наркотики, и я вспомнил, что вы говорили мне о разговоре с мисс Рассел у вас в приемной. Затем я нашел статью о кокаине в газете за то же число. Все было ясно. Она получила в это утро известие от какого-то наркомана, прочла статью и пришла к вам, чтобы кое-что выяснить. Она заговорила о кокаине, потому что статья была об этом, но, когда вы проявили слишком живой интерес, быстро перевела разговор на детективные романы и таинственные яды. Я заподозрил существование брата или сына – словом, какого-то родственника. Но мне пора. Время перекусить.
– Останьтесь у нас, – предложил я.
– Не сегодня, – покачал головой Пуаро, и глаза его весело блеснули. – Мне бы не хотелось обрекать мадемуазель Каролину на вегетарианскую диету два дня подряд!
«Ничто не ускользает от Эркюля Пуаро», – подумал я.
Глава 21
Заметка в газете
Каролина, конечно, видела мисс Рассел у дверей приемной, и я подготовил длинное объяснение о больном колене экономки, но оказалось, что она не была расположена задавать вопросы, ибо считала, что ей известны истинные мотивы появления мисс Рассел, а мне – нет.
– Ей надо было самым бессовестным образом выведать у тебя все, что можно, Джеймс! – сказала Каролина. – И не прерывай меня, я верю, что ты этого не заметил, – мужчины так наивны! Ей известно, что ты пользуешься доверием мсье Пуаро, и она хочет разнюхать. Знаешь, что я думаю, Джеймс?
